Зловонючая долина (СИ) - Сухов Лео

Дроид умер на четвёртом выстреле. А учёный — на следующем дроиде, который выплыл из дыма, вонзив парню в голову манипулятор с острым, как у шила, концом.

На этого дроида накинулся со спины тот прожаренный, который помогал Васильеву с подъёмником. Вернулся, значит… Не повезло… Крича что-то нецензурное, прожаренный несколько раз ударил врага чем-то вроде кинжала.

А робот, резко развернувшись, всадил ему плазменный шарик в грудь. Но я успел подскочить… Вцепился в нож прожаренного, пока парень ещё не уронил его, разжав пальцы, и ткнул им в дроида пару раз. На последнем ударе меня тряхнуло током, а враг наконец-то задымился и упал.

В этот же момент я почувствовал смутную угрозу… Рыбкой прыгнул вперёд и ниже, практически скатившись к Алтарю и прижавшись спиной к его слабо гудящей поверхности. Ко мне, словно призраки, почти не касаясь земли, плыли три «охотника».

Судя по тишине, наш бой закончился.

Не было больше выстрелов, не было криков. Только густой дым, три гудящих дроида передо мной и едва жужжащий Алтарь за спиной. И эта тишина, царившая после боя, буквально давила на уши. А я уже не успевал ни зарядиться, ни найти оружие получше…

До врага оставалось шагов пять. И в этот момент за их спинами мелькнула тень. Один из дроидов дёрнулся, затрясся, а потом упал. Двое других развернулись к новой угрозе, но тень скользнула по кругу, упорно оставаясь у них за спиной. Несколько быстрых ударов — и второй дроид тоже упал.

Третий успел в развороте зацепить тень, заставив её отшатнуться…

Но повернулся спиной ко мне. Я кинулся вперёд, целясь ему в затылок кинжалом.

Вот только по скорости я явно уступал тени. Точнее, Гриму. Очень уж узнаваемой была огромная винтовка у него за спиной.

Но ни Грим, ни я не успели.

Повернувшись ко мне, дроид выстрелил шариком плазмы. Тот влепился в разряженные револьверы и перевязь, расплавляя их, а я начал с рёвом боли срывать оружие с груди.

А когда я поднял взгляд, третий дроид уже заваливался на землю.

За ним стоял Пилигрим с огромным тесаком в руке и ухмылялся…

— Сраные гражданские! — заявил он.

— Гражданские? — уточнил я.

— А какие они ещё? Тупые, как пробки! Эти роботы не понимают, как воевать, — Пилигрим продолжал ухмыляться. — Ты как?

— При смерти, — честно ответил я, разглядывая прожжённое пятно в груди.

Если бы не действие «лечилки», я бы уже вырубился. Но меня ещё на стене зацепило осколками камня, и я закинулся сразу двумя ампулами.

— На допинге! — пояснил я. — Вот и не чувствую…

— Тоже такое… Где там Хромая?

Хромая была жива. Мы нашли её сбоку от Алтаря. Лапу ей опалило, но это было несмертельно. Пилигрим промыл рану, наложил аккуратную повязку и начал чесать свою любимицу за ухом.

— Хорошо, успел её в центр репликации сводить… — пробормотал он.

— Грим… Тут такое дело. Внизу Васильев с лодкой! — сказал я.

— Предлагаешь отправить её с ним? — оживившись, уточнил разведчик.

— Её и твою винтовку, — кивнул я. — Такие мега-пушки слишком долго делать на Алтаре. Не хотелось бы терять…

— Да, ты прав, — Грим потрепал Хромую. — Ну что, подруга? Пора тебе домой.

— У-у-у-у? — удивилась она, поджимая больную лапу.

— Я-то точно вернусь! — успокоил её Грим. — Наверно, даже быстрее тебя. А вот ты можешь многое не вспомнить из нашего приключения… А это надо передать другим бестиям.

— У-у-у-у… — грустно согласилась Хромая.

— Ну тогда давай на подъёмник!

Васильев дождался, не подвёл нас. Мы осторожно спустили вниз Хромую и винтовку. А затем смотрели с края скалы, как парень бережно укладывает бестию в лодку и подгребает веслом, выруливая на середину реки.

Лодка была здоровая, и управлять ей в одиночестве оказалось тяжело. Но парнишка-учёный неплохо справлялся. Я довольно ухмыльнулся, глядя ему вслед.

— Чего лыбишься? — вежливо поинтересовался Грим.

— Да вот… Теперь нашим учёным будет, чем перед девчонками хвастаться! — отозвался я.

— Это точно! — хмыкнув, согласился разведчик. — Такое мало кто расскажет… Повоюем ещё? Где там следующая волна?

— А как же! — согласился я. — Только Алтарь уже отключается… Как-то теперь и смысла нет…

— Да, может, всё это вообще уже неважно. Как говорил один мой знакомый, всё это чрезвычайно… Гхм… Неважно! — Пилигрим усмехнулся. — Зато будет весело!..

Дневник Эмили Брайан Орэндж

Пятьсот двадцатый день, скорее всего. Обо мне все забыли…

Я очнулась от боли. Вывернув голову, я обнаружила, что мне не показалось: ноги у меня больше не было. А руки и оставшаяся нога затекли. Слишком туго меня привязали эти мужланы! Ну ничего! Вернусь, и мой Игорь им всем покажет!

Вокруг шипела плазма, в фактории раздавались выстрелы. Мне было так страшно, что я даже не сразу нашла в себе силы кричать. Просто извернула голову ещё чуть-чуть, пытаясь понять, что происходит внутри фактории.

А внутри всё заволокло дымом, мелькали какие-то сполохи… А потом я увидела этого похотливого кобеля Вано и его мрачного приятеля. Они вылезли на крышу общежития, сорвали какие-то маски с лиц и начали кашлять. Видимо, дым был страшно вредным.

За ними сунулся робот, похожий на осьминожку. Но эти два недоделанных героя сумели его прикончить и скинуть вниз.

Зато как приятно было смотреть, как на том месте, где они стояли, вспух плазменный шар!..

— Получите, сволочи! — обрадовалась я.

А затем прислушалась и поняла: без них вокруг стало совсем тихо. Больше ничего не взрывается, никто не стреляет… Мне вдруг стало страшно, и я закричала:

— Эй! Кто есть тут? — до чего противный язык, но приходится говорить на нём. — Отзываться!

Но никто не отозвался… Я полежала ещё, дожидаясь, когда развеется дым.

Но вокруг меня были только трупы, заваленные остатками стены. Один лишь маленький участок, на котором меня привязали, остался цел.

Никто не спешил меня развязать. Никто не мог помочь. И мне снова стало страшно. Потому что умирать от голода и жажды — это очень плохо! Очень!

Не звать же на помощь роботов, которые находились у леса. Их было так много! Может быть, всё-таки позвать?

Со стороны Алтаря доносился тихий, почти неслышный гул, но потом затих и он. Из низины выбралось несколько осьминожек. Они полетели к своим. И я поняла, что они улетают насовсем. И собираются меня бросить.

Я закричала снова! Изо всех сил!

Одна из осьминожек подлетела ко мне, протянув манипулятор к голове. Я даже завизжала от страха: мало ли, чего ей надо. А она зафиксировала мне голову, сжав её — и меня тряхнуло, как от электрического разряда… Раз, второй… В голове стало как-то очень тесно и больно.

Но через несколько секунд осьминожка всё-таки отпустила меня.

— Убейте меня! Освободите меня! — взмолилась я.

Но роботы полетели прочь, попискивая о чём-то о своём. И тогда я завыла от тоски…

Я ревела и ревела… Рыдала до самого рассвета, думая, как со мной все несправедливо поступили. А потом забылась, дёрнула обрубком ноги… И потеряла сознание.

Крохотулечная недоглава 29. Натурально, объяснительная

Дневник Листова И. А.

Вероятно, пятьсот двадцатый день. Но всё же приятно вернуться домой…

Я ещё толком не успел прийти в себя, как крышка репликационной капсулы открылась. А затем раздался недовольный голос Кукушкина:

— Вано! Ты вот вообще не торопишься, как я погляжу!

Прикинув примерное расстояние до Иваныча, я решил хотя бы для виду возмутиться:

— Э-э-э! Это частная капсула! И я вообще-то тут слегка голый!

— Ничего, я не из этих! — буркнул мэр. — Вылезай давай! Чего там разлёгся?

Стоило мне выбраться из-под кровати, где и стояла моя репликационная капсула, как надо мной нависло лицо Кукушкина.

— Ууу, так вот ты какой, подкроватный монстр! — не удержался от подколки наш мэр.