Я вернусь через тысячу лет - Исай Давыдов

Когда я жил на Земле, роботы-люди еще были администраторами в некоторых отелях, гондольерами в Венеции, манекенами в Домах моды, гидами на выставках. Но ни в промышленности, ни в геологии, ни в строительстве роботов-людей уже не было. Трудились тут обычные, подвижные и легкие киберы, которые имели внешность не людей, а машин и потому не давили на психику. Эти киберы просто устроены, их легко и изготовлять, и ремонтировать, и перестраивать на новую программу.

На Риту мы не взяли с собой ни одного человекоподобного робота. Они считались устаревшими, чрезмерно сложными, почти бесполезными механизмами. Зачем тащить с собой такие машины через бездны пространства? Но, может, здесь, на Рите, эти машины все-таки еще нужны? Хотя бы для опыта. Сделать бы такой кибер-ра! Да еще, может, не один, а три или пять. Под командой Марата они могли бы стать серьезной силой. Мало ли чему могли бы обучить диких охотников хорошо запрограммированные роботы, как две капли воды похожие на туземцев?

Конечно, это трудно – никто никогда не делал такие машины. Но у нас тысячи книг. И еще сотни тысяч – в микрофильмах. Можно отыскать нужные – и научиться.

Была бы только лаборатория!

...Биолет мчится по узкой лесной дороге, среди широколистых густозеленых деревьев, стенами поднимающихся по бокам, и Зигмунд продолжает говорить о том, какие ему нужны киберы.

Ему нет дела до того, где их изготовить. Наша бригада занимается киберами, и Зигмунду важен результат нашей работы. И он прав, потому что от него самого тоже требуют результат. Но у него хоть есть лаборатория – громадная, на десятки гектаров раскинувшаяся лаборатория, в которой он может искать, экспериментировать и которую упорно расширяет по мере того, как прибывают к нему новые полестаны. А у нас, кибер-техников, – только трюмы “Риты-3” да очень приблизительной список того, что будет со временем извлечено из этих трюмов. Нам негде экспериментировать. И не с чем. Нам подают готовые механизмы, готовые запасные блоки – и наше дело установить их, заставить их работать. И как можно скорее.

–...У нас недостаток киберов, – произносит Зигмунд и усмехается, приподнимая концы полных губ. – А у Марты – наоборот, избыток. Просила передать тебе, что ее санитара можно перепрограммировать. К нам его, на полестан. Орудия навешивать. Как раз на двенадцатом поле устанавливаем новую ферму. Киберы там нужны. Так что выкроится часок – займись...

Это просто ужасно – какая я свинья! Уже три часа мотаюсь с Зигмундом по полям и до сих пор не вспомнил и не спросил о Марте! О той самой Марте Коростецкой, которая делала мне операцию, которая, может, спасла мне жизнь, потому что после нападения обезьяны я вполне мог испустить дух, пока прилетит Мария Челидзе из Города.

– Как вообще-то Марта? – виновато спрашиваю я и чувствую, что уши мои пылают. – Здорова она?

– Вполне. А с чего это ты вдруг?

– Да ни с чего. Просто подумал, что я свинья – не спросил о Марте сразу.

– А-а!.. – Зигмунд облегченно вздыхает. Он, кажется, совсем не обижен моим невниманием к его жене. – Да что ей сделается? У нас вообще никто не болеет. Целые дни все на воздухе, здоровы. Разве что какие-нибудь царапины... А тут еще второй фельдшер у нас появился – жена Марека. И Ра все время торчит у них в больничке. С тех пор, как выходила тебя, – почувствовала неодолимую тягу к медицине. Когда тебя увезли, пришла к Марте и вполне серьезно попросила, чтобы ее тоже научили делать мертвых людей живыми. Марта стала ее кое-чему учить. А сейчас они вдвоем учат – с Жанной Марек. Ра уже стала отличной санитаркой. Учат на медсестру. Поэтому-то Марта и решила отдарить мне своего киберсанитара. Все равно он последнее время у них выключен. И не собираются включать. – Зигмунд качнулся на резком повороте лесной дороги и слегка придавил меня своим мощным плечом. Потом выровнялся и задумчиво добавил: – Вообще, эти ра – толковый народ. Вот посмотри – охотники. Вначале боялись роботов больше, чем нас. А потом быстренько сообразили, что робот не сделает человеку зла и поэтому безопасен для них. Теперь они на киберпастухов внимания не обращают. Будто их нет. И, понимаешь, глядя на Ра, я начинаю думать, что они вовсе не так уж злы. Ра – добрая. И это не мимикрия по обстановке. Это характер. Столько лет рядом – можно разобраться. И, как ребенок, всем нам хочет помочь. Если бы удалось как-то поладить с этим племенем – они стали бы неплохими помощниками. Для начала, конечно. Потом пошли бы сами. Письменность там, книги...

– Лингвисты уже разработали им алфавит, – делюсь я с Зигмундом свежей новостью. – Пытались втолковать его тем парням, которые у нас. Пока не доходит. Они, кажется, скорее научатся читать по-нашему, чем по-своему.

– Хм! – Зигмунд усмехается. – А не все равно – что раньше? Важно, чтоб усваивали знания. На любом языке. А потом все равно придут и к своей письменности, и к своей литературе... От вашего Марата еще какие-нибудь вести есть?

Я отрицательно мотаю головой.

– Кроме того, что известно всем, – нету.

– Грустно.

Зигмунд мрачнеет и умолкает. Биолет проносится по дороге вдоль пятого поля, мимо пульта, громадными изогнутыми стеклами отражающего солнце, и снова ныряет в густой, стоящий как стена, лес.

От Марата было пока только одно сообщение. На другой же день после его отлета, к вечеру, на пленке появилась короткая запись, которую затем передали по радио для всех. “За меня не волнуйтесь, – сообщал Марат. – Они меня слушают. С ними, кажется, можно разговаривать”.

И с тех пор – ни слова. Вот уже пять дней. Ни передач, ни сигнала тревоги – ничего. И только вот эти вчерашние охотники, которые впервые мирно смотрели на действующие полестаны. Может, Марат убедил их смотреть, а не стрелять?

– А ведь знаешь, – как бы догадавшись о моих мыслях, произносит Зигмунд, – они у нас тут, на ферме, уже давно не стреляют в людей. Я вот только сейчас все это сопоставил. Кажется, с тех пор, как у нас убили Чанду – ни одной стрелы. Может, они наблюдают за Ра? Видят, что она здорова, свободна. Может, считают нас каким-то особым племенем? Когда мы это узнаем?

– По-хорошему, мы бы это давно должны знать! – замечаю я. – Мы вообще слишком нелюбопытны к ним. Наверняка они о нас знают больше, чем мы о них.

– Но они не понимают того, что знают.

– А мы не знаем того, что вполне могли бы понять. А ради них летели.

– Считаешь, за них нужно было браться раньше?

– Видимо.

– Кто же знал, что они будут убивать?

– Ну, хотя бы когда начали.

– Ты этого не знаешь... – Зигмунд задумчиво качает головой. – А я помню. Вначале всем казалось, что это случайность. Никто не мог предположить, что это – политика племени. Тебе легко судить – ты знаешь все. А мы вначале не знали, как развернутся события. Боялись – не сделать бы хуже. Ведь человек Земли отвык воевать. И соответственно изменилось мышление. Пока к нам попала Ра, пока привыкла и поняла наш язык! Пока стала женой Арстана! Ведь только после этого она рассказала легенду племени. А до этого молчала... Это же все – время. И немалое.