Крепость живых - Николай Берг

– Серьезно?

– Не совсем. Там на самом деле все немного сложнее, но что я вам тут голову морочить буду. Говоря проще, разные виды паразитирования – одним нужно, чтоб хозяин выжил, другим это по барабану. Соответственно разные паразиты по-разному себя и ведут в гостях.

– А в хирургии когда опарышей медики используют?

– Это делают при пересадке кожи, особенно на обожженных участках тела, когда отмершие ткани препятствуют приживлению трансплантата. Ну и в ряде случаев, когда инструментальная обработка раны опасна – как у японца этого.

– Раненому-то небось противно?

– Ну как я от коллег слыхал, которые воевали и таковое видали своеглазно, личинки жрут первоочередно мертвую ткань и потому особого беспокойства раненым не причиняют, пациенты жаловались, что щекотно или чешется. А вот когда личинки смолотят все мертвое и начинают пытаться жрать «живое мясо», тут жалобы другие: больно, дергает или режет. Андрей, так?

– Не знаю. Плохо помню. Щекотали – да, было вроде.

– Ладно вам, а? Похоже, у нас такого не будет. Доктор есть свойский – без опарышей обойдемся.

– Вот никак не пойму, ты же рыбак заядлый – руками этих опарышей перешшупал сотни. А тут тебя вон как корчит.

– Так ужинать же будем!

– Тут такой нюанс – мы ж невероятно цыфилизованны. У нас такого быть физисески не могет. Как же ж, опарыши! Ужасти ужасные! – фыркает сердито Ильяс.

– Вот-вот! Потом попадает такой пациент или, не дай бог, боевые действия – молодежь в ужасе и либо корячится сама, либо, если рядом есть старшие, оказывается, что старшие с таковым сталкивались, только рассказывать неудобно было… Самое грустное, в Великую Отечественную ровно та же хрень была. Учили одному, а получилось совсем другое – от отношения к медперсоналу солдат противника до использования подручных средств.

– А я в Инете читал, что скоро бы и опарыши не понадобились – вещество под названием сератицин синтезирует обыкновенный опарыш. Исследование показало, что сератицин эффективен против двенадцати штаммов одной из самых устойчивых к антибиотикам бактерии – метициллин-резистентного золотистого стафилококка. Ученые напоминают, что еще на заре медицины опарыши применялись для лечения ран. В ближайшее время исследование продолжится, вполне возможно, что в скором будущем продукт жизнедеятельности опарышей можно будет приобрести в виде мази или таблетки.

– О, память! Мне б такую…

Саша смущается…

– Доктор, как думаешь, мясо лучше сохранится с опарышами или нет? – Вовка прост, как винтовка-трехлинейка, и, как я успел убедиться, сугубый практик во всем. – Обычно свежак в крапиву заворачивают, чтобы оно не протухло, а если такая «потемкинская» тема начнется, может, оно еще лучше сохранится? Тухлятину съедят, а чистенькое останется.

– Ну вообще-то по аналогии – да. Они ж жрут что подтухло с большим аппетитом.

– Тьфу ты! Вы потом морально это мясо есть сможете?

– Да вообще-то жрали. Доводилось. Как сказал приятель-грузин: «Не тот червь, что ты ешь, а тот – который тебя ест!» Нормально, обмываешь, обрабатываешь уксусом и горчицей – и ниче так. Если жрать охота, а взять негде. Правда, контингент был – кто и воевавший, а кто просто служивший…

– Ирландцы вообще тухлое мясо жрут, как и наши северяне – ферментная система у них слабая. Еще и гордятся своим ирландским рагу из тухлятины.

– Смех смехом, а жрать захочешь – и не такое съешь. Чтобы это понять, нужно поголодать. Не дома возле холодильника, а серьезно, по-настоящему денька два-три. Тогда и китайцы становятся понятны, когда они жрут все, что шевелится или уже отшевелилось. Эй-эй! Это мой затвор, куда потянул! Твой вот лежит!

– Не сползайте с темы. Меня этот вопрос в принципе интересует, с высоты, так сказать, вучености. Опарыши – это же не трихинеллез, мясо очистить не особо сложно, но вот как оно при этом сохраняется? Вот это вопрос.

– Ну как мне говорили умные люди, главное – яиц мушиных не нажраться. А опарышей-то частенько жрут, особенно рыбаки на рыбалке да по пьяни… Насчет мяса – тут, боюсь, только экспериментальным путем.

– А что мешает его засолить? – Начитанный все же человек Саша. Кто ж еще сейчас про солонину-то помнит?

– Ты когда-нибудь засолкой мяса занимался? И потом его ел?

– Нет.

– То-то и оно. Свеженина против солонины… Сравнения нет. Никакого, ни разу.

– Вряд ли доктор здесь поможет… Один известный доктор своим новаторством довел команду не менее известного броненосца до бунта… «Мясо вполне пригодно для пищи. Да оно само за борт лезет!» – цитирую из Сергея Эйзенштейна «Броненосец «Потемкин». – Ну не поняли тогда матросы, что такое «макароны по-флотски»… Вы будете смеяться, но опарыши на мясе действительно не являются препятствием для использования его в пищу. Это я вам точно говорю, мне камарат рассказывал, а он ветеринарно-санитарный эксперт был. Надо смыть опарыши водой, сварить мясо – и всех дел.

– Эх, не было нас на «Потемкине»… Глядишь, история по-другому бы пошла…

– Сильно же вы оголодали, – это Дарья входит и в комнату, и в разговор, – о такой дряни заговорили. Оружие почистили? Давайте ужинать!

– Что сегодня на ужин?

– Тушеная медвежатина в специях. На всякий случай тушила пять часов. Немного рыбкой попахивает, но мягчайшая – и свежая, без всех этих ваших гадостей.

Перед началом трапезы Николаич разливает водку, пользуясь своей чаркой – я ее раньше видел, но теперь вблизи замечаю, что она серебряная и вроде старинная.

– Николаич, а что это за чарка?

– Копия чарки для раздачи винной порции на флоте в царское еще время.

– А покажите поближе?

Тут уже все заинтересовались, стали смотреть.

– Одна сотая часть ведра, – читает Ильяс. – Это сколько? Сто грамм, похоже?

– Сто двадцать три.

– Старинная!

– Нет, к сожалению. Это один из мастеров местных делает – из Монетного. Реплика, называется. Но мне все равно нравится.

– Да, красиво.

– Давайте выпьем. Тяжелый был день. Давайте выпьем за живых, чтоб нас побольше осталось!

Выпиваем. Надо бы водку получше охладить, нельзя сказать, что теплая, но похолоднее бы хотелось.

А мясо в самый раз получилось. Рыбного запаха практически не чувствуется, хотя он должен бы быть, но специи Дарья умело применяет.

– А похоже на медвежатину.

– И на китятину.

– Так это и есть медвежатина!

– Так белая все же…

Заканчивается трапеза кофеем из каких-то эрзацев и потому без кофеина.

– Надо бы овощей раздобыть, – говорит Дарья, после того как ее многоголосо отблагодарили за ужин.

– Тут рынок поблизости был. Там должны быть и овощи, и фрукты.

– Померзли, наверное.