Крепость живых - Николай Берг

Потому, полагаю, на охоту в жилых кварталах, где совершенно точно есть и живые люди, Николаич обязал группу взять оружие в разы более слабое, то есть ППС. И целиться из кунга удобнее – ППС длиннее ТКБ, и пуля далеко не улетит и уж тем более не прошибет стенку или окно метрах в девятистах… Нам-то поставлена задача приманивать зомби на себя, поближе к кунгу. Тут дистанция детская будет. Да и отдача у ППС из-за компенсатора куда жиже, что тоже немаловажно.

Если есть возможность, то лучше подбирать оружие под задачу.

Получаю в лапы вороненый ППС-43. Легкий, прикладистый. Смазку с него уже сняли… В основном.

Впрочем, вижу, что Ильяс в придачу к ППС все же взял свою снайперку, заботливо укутав ее в непромокаемую ткань. Некоторое время набиваем магазины – решено взять по шесть снаряженных. Слыхал, что лучше набивать не все тридцать пять патронов в рожок, а поменьше, чтоб сберечь пружину, но Николаич машет рукой – и рожки набиваем под завязку.

Встречаемся с эмчеэсовцами как с родными. Печень белого медведя оказалась сладковатой, по причине мизерности кусочков толком не распробовали, а медвежатина понравилась. Протушили ее самым мощным образом из опасения всяких там паразитов, но и в ходе еды, и в ходе готовки мясо оказалось чистым. Ну да, в зоопарке же ветеринары смотрели.

Николаичу вручили такую же рацию, как у них, действующую и рабочую. Вроде как приняли нас в свою стаю. Про нашу зачистку сегодня знают и очень надеются, что и им перепадет от щедрот пяток-другой стволов. Те стволы, которые получили от нас, уже опробовали – к базе МЧС подваливали и зомби, и какие-то лихие люди. Зомби положили, лихих людей, не ожидавших автоматического огня, отогнали. От ППШ ребята в восторге – поливальная машина в миниатюре. Просто одноствольный миниган какой-то!

От участия в предстоящей резне мягко отговариваются тем, что их дело – возить, доставлять и спасать. Ну, в общем, да, из больницы позвонили – больных и беременных доставили мигом. К слову, впору себя хвалить – с диагнозами, в общем, все оказалось верным. Правда, один из диабетиков оказался симулянтом, но это уж никуда не денешься – вынужден брать слова пациентов на веру, когда ни документов, ни лаборатории…

В Кронштадте прямо на пирсе стоят два «газона» с кунгами. Окна и лобовое стекло защищены какой-то знакомой блестящей решеткой… Точно, это же тележки из супермаркета, только их разобрали! Так с виду выглядит прочно. На одном из кунгов грубо привинчен колокол репродуктора, проводок тянется в кабину. Встречает нас молодой коренастый старшина.

Представляемся. Старшина поедет водителем головной машины и будет предупреждать в репродуктор, чтобы живые жители обозначили свое присутствие вывешенными в окно яркими тряпками, световыми сигналами и телефонными звонками по номерам таким-то и таким-то. Будет сказано и о том, что сейчас производится зачистка территории от зомби и потому живым к машинам не приближаться.

В каждом кунге оборудованы места для стрельбы в четырех направлениях, правда, амбразуры пробиты грубо и наспех прямо в стенках кунгов. Есть и приятное – по ящику ППШ-41 и по три цинка соответствующих патронов. Ну да, и мы с собой взяли ППС и тож патронами запаслись, взяв с собой по шесть рожков каждый.

Николаич распределяет экипажи: меня, Андрея, Серегу в машину к старшине.

Он, Володя, Ильяс и Демидов – его сегодня решили взять в дело набивальщиком рожков – во второй машине. Там шофером какой-то молчаливый штатский.

Инструктаж простой. Едем колонной, из амбразур, направленных в сторону другой машины, не стрелять, стараться не попадать по окнам домов и все-таки смотреть, по кому стреляешь, – лучше погодить, чем подстрелить кого из местных живых, но обезумевших. Очередями лупить нежелательно, патроны все ж не казенные. Аккуратненько, короче говоря. Отрабатываем стрельбу одиночными. Результаты считаем.

Прогуливаемся пешком до перекрестка. У Макаровской улицы лежат в рядок четверо наших «расписных». Пятый то ли насажен, то ли примотан к железному штырю. Толстой проволокой ненавязчиво ему придали достойную позу – с высоко поднятой головой, широко открытым кривым ртом и правой рукой, показывающей на плакатик на груди. Впечатляет.

Ильяс замечает название канала, ухмыляется.

– Эй, док! Петровский – это кто?

– Канал Петровского дока – это не в честь медика. Док – это сооружение такое. Корабли ремонтировать, – покупается на ильясовское дуракаваляние старшина.

Андрей тем временем стреляет. Вокруг уголовников уже лежит с десяток упокоенных. К ним еще один добавился – молодой парень в синей куртке с оторванным рукавом.

– Не отвлекаемся, работаем! – прикрикивает Николаич.

Словно спохватившись, приматываем приманку за ноги к буксирным крюкам грузовиков. Рассаживаемся. Трогаемся.

Следующие девять часов занимаемся нудной, тупой и шумной работой. Колесим сначала по Макарьевской до упора, останавливаясь через каждые пятьдесят метров. Во время остановок мы отстреливаем идущие на запах свеженины организмы, старшина долдонит свои тексты. Зомби мало – тут вообще-то военные уже работали раньше. Доехав до упора, разворачиваемся, возвращаемся к Обводному каналу и потом колесим по Петровской, Ильмянинова, Мануильского. Тут зомби идут гуще. Выстрелы в коробке кунга звучат резковато, да и порохом вонять начинает все ощутимее. Приходится затыкать уши ватой, но это не шибко помогает. Меняем уже по третьему рожку.

Поворот на Интернациональную – здесь к зомби присоединяется колоритная струя мертвецов в белых халатах, зеленых реанимационных костюмах, в пижамах – тот самый многострадальный госпиталь… Они идут и идут, словно в тупой компьютерной игре – разного пола, разного телосложения, по-разному одетые, и молодые, и старые, но до одурения одинаковой походкой, словно одна и та же моделька, одна и та же программа, но разные скины…

Мы не знаем никого из продвигающихся к мясу, и потому для нас они однообразны совершенно, но я на миг представляю на моем месте кого-нибудь из местных жителей, который в этих одинаковых фигурах узнавал бы своих приятелей, соседей, родичей – и должен был бы их класть недрогнувшей рукой. Мне-то и то неприятно, а они для меня всего-навсего незнакомые соотечественники, которым не повезло и которые сделают все, чтоб не повезло и мне тоже.

Добираемся до улицы Восстания. Она идет по всему северному побережью Кронштадта. Длинная, как бесконечность. И такие же бесконечные вереницы и кучки покойников, бредущих в ловушку. Наконец поворот. Улица Зосимова, потом начинаем крутиться по кварталам. Красивый город Кронштадт – совершенно неожиданно стукает в голову. Отстрелял шесть рожков. У остальных то же самое. Связываемся со старшиной.