Лондон в огне - Юрий Павлович Валин

уха до уха горлом, в луже уже остывающей крови. О, нет сомнений, улыбчивый и говорливый мистер Бёртон неоднократно проделывал такие шутки своим ножом. Боже, какие ужасные люди! Да что за дьявольский приют этот дом номер 27⁈

…Застывшего на тротуаре Вильяма толкнул какой-то прохожий, юноша машинально извинился и шагнул на мостовую. Что делать? Несомненно, он сдержит слово. Два часа форы — пусть, пусть это будет непростительной ошибка, но он дал слово. Как там было сказано: «прийти в себя, выпить кофе»? О, да, какой верный совет! Но он не гарантировал, что покинет Гринфилд-стрит. В Дивизионный отдел можно послать посыльного. Ровно через два часа. Полиция прибудет минут через двадцать, условие будет полностью соблюдено. Как бы там ни было, Вильям Шерлок Скотт Холмс — человек слова.

Нужно признать, если часть шайки избежит правосудия, то Вильям не станет возражать. Представлять как ЕЕ сажают в мрачную тюремную карету отчего-то было невыносимо болезненно. Черт возьми, какое малодушие! Впрочем, за арестованными наверняка пришлют новый полицейский автоматон. Там комфортный салон с привинченными к полу скамьями и…

Понимая, что бредит, Вильям слепо побрел через улицу. Нужно прийти в себя — сыщик оглянулся — дом № 27 стоял на месте, притворяясь совершенно обыкновенным зданием. Откуда же за ним предпочтительнее следить? Шайка может уйти пустырем — в доме, несомненно, имеются потайные ходы. Поскольку злоумышленники склонны совершать чрезвычайно дерзкие и непредсказуемые шаги, следовательно…

…Увлеченный четко выстраивающейся цепью умозаключений, юный сыщик сделал вполне безобидный шаг назад и угодил под автоматон. Скрип тормозов и неистовый рев парового свистка донесся до ушей Вильяма с роковым опозданием — сшибленный лакированным бампером юноша уже катился по мостовой черной неуклюжей куклой. Мир померк…

…Пришел в себя сыщик от чувствительных похлопываний по щекам. Над ним склонился некто знакомый, вокруг столпились люди в темном. За их спинами громоздился черный блестящий автоматон — новейшая модель «Дьюти».

— Инспектор Хантли? Что вы здесь делаете? — ошеломленно пробормотал Вильям.

— Черт возьми, мистер Холмс, я хотел вам задать тот же самый вопрос, — разъяренно прорычал полицейский. — Какого дьявола вы опять здесь, да еще кидаетесь под служебный экипаж? Что у вас повреждено? Переломы?

— Кажется, переломов нет, — неуверенно признался сыщик — у него крепко болело то место, где костей не так уж много. — Это случайность, инспектор. Я всего лишь крайне неудачно переходил улицу. Мне необходима чашечка кофе, и я шел…

— Кофе? Вы меня принимаете за выжившего из ума идиота? Вы идете в кофейню в этом жутком пальто⁈

— Это эксперимент, — Вильям принял не совсем ровное сидячее положение. — Новое увлечение, театральный экспромт. Поверьте, инспектор, через два часа я вам все объясню, и вы поймете…

— Идите к черту, Холмс! Вы спятивший мальчишка, едва не окончивший свою никчемную жизнь под колесами машины.

— Джентльмены, возможно, вы продолжите свою увлекательную беседу в иной раз? — саркастически спросил офицер в штатском — его выправку не могло скрыть ни элегантное короткое пальто, ни безукоризненная шляпа. Вильяму редко приходилось видеть столь безупречно аристократичных людей — рука рослого джентльмена, видимо, сломанная или прострелянная, в настоящий момент покоилась на черной перевязи-косынке, что лишь добавляло мужественности блестящему облику незнакомца.

…- Инспектор, если ваш юный друг жив и относительно невредим, нам стоит продолжить поездку, — властно продолжал офицер.

— Сэр, собственно, мы можем пройти пешком, — пояснил инспектор Хантли, помогая встать незадачливому сыщику. — Здесь недалеко, и мы напрямую выйдем к канаве. Гм, я подразумеваю — к Гринфилдскому каналу. Но там грязновато.

— В машине есть сменная обувь. Идемте! — приказал однорукий аристократ.

— Исчезните, Холмс! — шепнул инспектор, отстраняя юношу к тротуару, на котором уже скопилось с полдюжины зевак. — Не мешайте нам.

Офицер-аристократ и следующие за ним молчаливые джентльмены в черном (наверняка, телохранители) прошли в полушаге от юного сыщика. Вильям испытал прилив удивительной смеси торжества и досады — направляющиеся на пустырь высокопоставленные чины и не подозревали, как близко они находятся от своей истиной цели! Менее чем через два часа они осознают свою элементарную ошибку и тогда…

— Стоп! — аристократ озадаченно обернулся. — Чем здесь пахнет?

— Улицей, сэр. И этим ужасным пальто, — инспектор сделал знак Уильяму — да убирайся и поживее!

— Нет-нет, секунду, юноша, — крупный, удивительно благородных очертаний нос офицера со свистом втянул воздух. — Пальто, о, да, несомненно, пальто. Но еще… Духи. Гм, мой мальчик, недавно вы побывали в хорошем обществе. Блистательном, я бы сказал.' «Остура»? «Бильмини»? Нет, что-то иное, но близкое. Удивительно, но я не могу узнать букет. «Эльен»?

— Сэр, боюсь на Гринфилд-стрит столь возвышенные и редкие ароматы встретить весьма сложно, — почтительно заверил инспектор Хантли.

— Намекаете, что я ошибаюсь? — с чрезвычайно тонкой иронией поинтересовался красавец-офицер. — Я, и ошибаюсь в дамских духах⁈

— Нет-нет, я не подвергаю сомнению ваше обоняние. Возможно, проезжал экипаж и некая случайная дама… — пытался высказать здравое предположение инспектор.

— Помилуйте, какой экипаж? Пахнет от вашего юного знакомого, — офицер еще раз тщательно принюхался — теперь благородные крылья носа алчно раздувались у самого ворота безобразного пальто Холмса. — Странно, очень странно. Что это за духи? Где вы были, милейший?

— Я испытывал одну из своих теорий, — прошептал Вильям. — Последующая цепь экспериментов и совпадений привела меня на это самое место.

— Юноша испытывает нездоровый интерес к Гринфилдскому пустырю, — пояснил инспектор Хантли.

— Пустырь? Едва ли, — усмехнулся однорукий офицер. — Мой юный друг, несомненно, вы достаточно умны и образованны для того, чтобы внятно и кратко изложить события вашей жизни за последние двадцать-тридцать минут. Итак?

Вильям сознавал, что совершает чудовищную ошибку. Возможно, государственную измену. Но здесьдело чести. И не только чести. Вполне можно было бы пережить арест улыбчивого убийцы, пугающе быстро двигающейся высокорослой авантюристки, двуличного хозяина притона и его омерзительно цепкой служанки. Но если в зале суда взгляд карих глаз француженки найдет в толпе досужих зрителей мистера Холмса — то некому бесчестному обманщику и НЕ-джентльмену придется пустить пулю в лоб прямо там, в тесноте, среди омерзительных шепотков и глупейших комментариев завсегдатаев судебных заседаний. Нет, разумнее оборвать свое никчемное бытие в более комфортных условиях.

— К сожалению, я ничего не могу вам рассказать. Пока не могу — подчеркнул Вильям.

— Это что еще за шутки? — вознегодовал инспектор. — Холмс, здесь вам не