Гипотеза любви - Али Хейзелвуд

обнаружив, что они мокрые. Очевидно, молчаливые рыдания были ее новым дефолтным состоянием.

— Последнее, — продолжал Холден, не обращая внимания на протечку, — это то, чего ты, вероятно, не знаешь. — Он сделал паузу. — В прошлом Адама много раз звали в разные университеты. Много раз. Ему предлагали деньги, престижные должности, неограниченный доступ к помещениям и оборудованию. Включая Гарвард… эта попытка привлечь его к работе не первая. Но он впервые согласился на собеседование. И лишь после того, как ты решила пойти работать в лабораторию Тома. — Он нежно улыбнулся ей, а затем отвернулся и начал складывать в рюкзак свои вещи. — Делай выводы, Оливия.

Глава 20

Гипотеза: люди, которые перейдут мне дорогу, пожалеют об этом.

Ей пришлось соврать.

Снова.

Это становилось чем-то вроде привычки, и, рассказывая секретарю гарвардского биофака, что она — аспирантка доктора Карлсена и ей нужно срочно его разыскать, чтобы лично передать важное сообщение, она клялась про себя, что это в последний раз. Слишком большой стресс. Слишком сложно. Не стоит подвергать нагрузке собственную сердечно-сосудистую систему и психофизическое здоровье.

Плюс у нее плохо получалось. Секретарь факультета, похоже, не поверила ни единому ее слову. Но, видимо, решила, что не будет ничего страшного в том, чтобы сообщить ей название ресторана — преподавательский состав Гарварда пригласил Адама на ужин. В интернете Оливия нашла, что это дорогой ресторан и до него ехать на такси меньше десяти минут. Она посмотрела на свои рваные джинсы и сиреневые конверсы, гадая, впустят ли ее. Потом подумала, не разозлится ли Адам. Затем — не совершит ли она ошибку, не исковеркает ли собственную жизнь, жизнь Адама и жизнь водителя такси. У нее возникло сильное искушение сменить пункт назначения на свой отель, но машина уже встала на обочине, и водитель — Сара Хелен, если верить приложению — обернулась с улыбкой:

— Приехали.

— Спасибо. — Оливия начала выбираться с пассажирского сиденья и обнаружила, что не может пошевелить ногами.

— Вы в порядке? — спросила Сара Хелен.

— Да. Просто, мм…

— Вас не стошнит в моей машине?

Оливия покачала головой. Нет. Да.

— Может быть.

— Не стоит, иначе я опущу ваш рейтинг ниже плинтуса.

Оливия кивнула и попыталась вылезти. Ее конечности все еще оставались неподвижны.

Сара Хелен нахмурилась.

— Эй, что стряслось?

— Просто… — В горле стоял ком. — Мне нужно кое-что сделать. А я не хочу этого делать.

— Хм, — промычала Сара Хелен. — Это рабочее или любовное?

— Э… и то и другое.

— Фу. — Сара Хелен сморщила нос. — Двойная угроза. Можно отложить?

— Нет, не очень.

— Можно попросить кого-то сделать это за вас?

— Нет.

— А можно сменить имя, сжечь отпечатки пальцев, войти в программу защиты свидетелей и исчезнуть?

— Э, вряд ли. Все равно у меня нет американского гражданства.

— Тогда, наверное, нет. Можно сказать: «Да пошло оно все» — и разбираться с последствиями?

Оливия закрыла глаза и задумалась об этом. Какими будут последствия, если она не сделает того, что планирует? Том продолжит вести себя как абсолютный кусок дерьма, это раз. И Адам никогда не узнает, что его использовали. Он переедет в Бостон. И у Оливии больше никогда не будет шанса поговорить с ним, и все, чем он для нее был, закончится…

Ложью.

Это будет последняя ложь. Она столько лгала, столько раз могла бы сказать правду, но так и не сказала, а все потому, что слишком боялась правды, боялась оттолкнуть от себя людей, которых любит. Все потому, что боялась их потерять. Все потому, что не хотела снова остаться одна.

Что же, ложь сработала не слишком хорошо. На самом деле, в последнее время работала она просто отстойно. Значит, время для плана «Б».

Пришло время сказать правду.

— Нет. Я не хочу иметь дело с последствиями.

Сара Хелен улыбнулась.

— Тогда, дружок, тебе лучше пойти и сделать, что требуется. — Она нажала кнопку, и пассажирская дверь открылась со щелчком. — И не забудь про пять звездочек. За бесплатный сеанс психотерапии.

На этот раз Оливии удалось выбраться из машины. Она оставила Саре Хелен сто пятьдесят процентов чаевых, сделала глубокий вдох и пошла в ресторан.

Она сразу же увидела Адама. В конце концов, он был крупным мужчиной, а ресторан — маленьким, что значительно упрощало поиск. Не говоря уже о том, что он сидел в окружении примерно десяти человек, и они сильно походили на очень серьезных профессоров Гарварда. И конечно же, там был Том. «Твою ж мать», — подумала она, проскользнув мимо отвлекшейся хостес и направляясь к Адаму. Оливия решила, что ее ярко-красное пальто привлечет его внимание, а потом она жестом попросит его посмотреть в телефон и напишет ему, чтобы он, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, уделил ей пять минут после ужина. Она решила, что лучший вариант — рассказать ему все сегодня вечером: череда его собеседований закончится завтра, и он сможет принять решение, зная всю правду. Она решила, что ее план может сработать.

Она не думала, что Адам заметит ее посреди разговора с молодой красивой преподавательницей. Не думала, что он вдруг замолчит, широко распахнув глаза и приоткрыв рот, что он пробормочет: «Извините», уставившись на Оливию, и встанет из-за стола, не обращая внимания на недоуменные взгляды, что он направится к ней быстрыми, широкими шагами с выражением тревоги на лице.

— Оливия, ты в порядке? — спросил он, и…

Ох. Его голос. И глаза. И то, как поднялись его ладони, словно чтобы коснуться ее, убедиться, что она осязаема и действительно находится тут… хотя прямо перед тем, как его пальцы должны были сомкнуться на ее плече, он заколебался и вновь уронил руки.

Это ранило ей сердце.

— Я в порядке. — Она попыталась улыбнуться. — Я… Извини, что прерываю ужин. Я знаю, что это важно, что ты хочешь переехать в Бостон, и… это неприлично. Но вопрос стоит «сейчас или никогда», и я не была уверена, что мне хватит смелости, чтобы… — Она говорила бессвязно. Поэтому сделала глубокий вдох и начала заново: — Мне нужно рассказать тебе кое-что. Кое-что случилось. С…

— Привет, Оливия.

Том. Ну конечно.

— Привет, Том. — Оливия не отрывала взгляда от лица Адама и не смотрела на Тома. Он не заслуживал того, чтобы на него смотреть. — Дай нам поговорить наедине.

Краем глаза она видела его маслянистую, фальшивую улыбку.

— Оливия, я понимаю, что ты молода и не знаешь, как это все устроено, но Адам тут проходит интервью на соискание очень важной должности, и он не может просто…

— Уйди, — приказал Адам тихо и холодно.

Оливия закрыла глаза и кивнула, делая шаг назад. Все нормально. Все в порядке. Адам вправе не хотеть с ней разговаривать.

— Ладно. Извини. Я…

— Не ты. Том, оставь нас.

Ого. Ого. Ну ладно.

— Дружище, — сказал Том весело, — ты не можешь просто встать из-за стола посреди интервью и…

— Уйди, — повторил Адам.

Том рассмеялся, чувствуя себя в своем праве.

— Нет уж. Только если ты пойдешь со мной. Мы будем работать вместе, и, если ты ведешь себя как засранец во время ужина с моей кафедрой из-за какой-то аспирантки, которую трахаешь, это плохо отразится на мне. Ты должен вернуться за стол и…

«Такая хорошенькая девушка уже должна знать, что почем. Не надо лгать, не рассказывай, будто выбрала такое короткое платье не для меня. Красивые ножки, кстати. Могу понять, почему Адам тратит на тебя свое время».

Ни Адам, ни Том не заметили, как Оливия достала телефон и включила запись. Секунду они стояли, сбитые с толку, явно услышав эти слова, но не сообразив, откуда они