Возвращение чудес - Владимир Крышталев

Этвик довольно усмехнулся:

— Вот это слова, достойные дворянина! Не говорить, но делать!.. Хорошо, Азар. Скажу тебе одну вещь, которую я долго хранил в тайне. Способ есть.

И он стал рассказывать. А я слушал и поражался стратегическим талантам своего собеседника.

Оказывается, он с самого начала рассчитывал на мою популярность. Барон хотел использовать меня в качестве… своего знамени, что ли? Обо мне ходила добрая слава, и люди были вполне готовы поддержать знахаря Азара. Ну а заодно и тех, на чьей стороне этот самый знахарь.

Этвик, естественно, не предполагал, что я начну проповедническую деятельность, но теперь всё еще больше упрощалось. Я должен только внушить своим слушателям нужные мысли, а там уже дело техники. Против всеобщего бунта не попрешь.

— Но как же рыцарская гвардия? — поинтересовался я, понемногу выстраивая собственную картину на основе баронского рассказа. Этот хитрый лис кое-чего не договаривает, однако мне уже и так многое становится ясным. Ну что ж, выслушаем всё, что Этвик захочет сказать, и посмотрим, как укладываются детали в общую схему.

— Гвардия? — барон пренебрежительно хохотнул. — Да им только за плугом и ходить! Пусть тебя это не беспокоит, Азар. Мои люди должны быть на подходе к столице, они справятся с этими «рыцарями».

Ага. Его люди.

— Твои люди? — повторил я вслух. — Скажи-ка, не потому ли ты хотел ехать через земли Этвиков?

Он внимательно посмотрел на меня. Я состроил беззаботную мину — словно меня это вообще не интересовало.

— Ты верно угадал, — медленно проговорил барон. — Я хотел собрать армию.

И надеялся, что наивный знахарь ни о чем не догадается. Браво, Этвик! Ты выложил мне самое главное именно тем, что не хотел этого выкладывать.

Барон не зря насторожился, услышав мой вопрос. Если я сообразил насчет истинной подоплеки его предложения проехаться по «хорошей дороге», то наверняка могу сообразить и нечто другое. А это другое Этвик не согласится сообщить мне ни при каких обстоятельствах. По баронскому плану я не должен этого знать.

Чего?

Застава при въезде в его владения стояла не зря. Этвик уже ждал меня. Он великолепно распланировал сценарий, который мы потом разыграли. Ему нужна была придирка, чтобы освободить меня, — и барон ее получил. Бенедикт еще и помог ему, вызвав на поединок. Впрочем, наш незадачливый рыцарь слишком простодушен, чтобы видеть скрытые мотивы подобных хитрецов.

Доблестное освобождение автоматически поставило меня на сторону барона. Хорошее начало. Успех следовало развить, сделав меня своим другом.

С этим барон тоже справился. Но его сценарий не предполагал, что я окажусь чересчур умным. Иными словами, знахарь Азар должен был сыграть свою роль и не задавать лишних вопросов. Этвик собирался скормить мне строго отмеренную часть истории, а всё остальное убрать за кулисы. Ему требовалась моя популярность — отнюдь не моя помощь.

Что ж. Мне не привыкать к играм. А Этвику до Клода все-таки далеко — пожалуй, как новичку до гроссмейстера.

Однако Бог с ней, с заставой! Куда важнее было то, что инициатором моего пленения тоже являлся барон.

Эта догадка пришла ко мне только сейчас, во время замешательства Этвика. О прочем я задумывался и раньше, а вот связать барона с командой моих похитителей…

Невозможно?

Почему бы нет?

Этвик знал о моей популярности даже больше, чем я сам. Если ему нужен был «флаг» для свержения Виктора, то почему бы не придумать простенький план, выставляющий короля в дурном свете? И заодно бросающий меня в руки барона?

Именно этим объясняется застава, возникшая на нашем пути как раз вовремя. Если Этвик меня ждал, то ему уже было известно о «группе захвата». А откуда подобное может быть известно? Едва ли из «надежных источников»… Бенедикт рассказал весьма странную историю. Видит Клод, не зря в команду попали какие-то «случайные» люди!

Но если Этвик — организатор, то почему об афере знал король? (В том, что Виктор знал, я не сомневался — здесь моя телепатия сработала четко.)

Да потому что кто-то из приближенных Виктора — человек барона. Кто-то, кому король верит. И при этом единственном допущении все части шарады становятся на место.

— …Итак, мы сообща можем восстановить справедливость, — рассказывал между тем Этвик, шагая в полуметре от меня.

Мы спускались по откосу пологого склона, сопровождаемые стайками пронзительно жужжащих комаров. Понемногу начало темнеть. Воздух еще оставался теплым, хотя откуда-то из оврага потянуло сыростью. Речка поблескивала слева от нас. На другом берегу какой-то сорванец гнал домой корову. Животное шло медленно, с достоинством, деловито помахивая хвостом, а мальчишка (или девчушка? — на таком расстоянии не разберешь) бегал вокруг и пытался доказать, что нужно идти быстрее. Для этих целей он использовал прутик. Корова, однако, не обращала на своего попутчика никакого внимания.

— Справедливость? — переспросил я.

Мой собеседник ответил не сразу.

— Азар, ты должен понять. Это будет в интересах всего дворянства. Кто такой Виктор? Мелкий герцогишко, дорвавшийся до короны. Он приучен командовать холопами, а с благородными людьми разговор особый. Виктор не желает этого знать и помыкает достойнейшими, как простыми селянами. Где это видано?

Интересное представление о справедливости. Значит, равный подход ко всем людям — неэтично?

— Но если достойнейшие не сопротивляются, то в чем проблема? — я продолжал сохранять нейтральную позицию. Похоже, у Этвика не было чего мне предложить, и он рассчитывал только на мою благодарность за освобождение. И на дружбу. Слабовато, учитывая сомнительность предприятия. — Почему нас должно волновать здешнее дворянство?

— Потому что король считает земли, где мы живем, своими, — ответил барон. То, что я имел свою точку зрения, его начало раздражать. — Подумаем о будущем, Азар! О наших детях и внуках.

Он помолчал.

— С другой стороны, у Виктора нет наследников, — продолжил Этвик, отыскав для меня еще аргументов. — Даже если ты вылечишь его дочь — а это ведь неизвестно? — она не удержит трон. После смерти короля оживут старые дрязги. Найдутся недовольные. Всё пойдет прахом. Лучше положить этому конец прямо сейчас.

— И что я должен сделать?

Барон ждал этого вопроса. Ответ последовал незамедлительно:

— Перестань лечить принцессу. Это первое…

Я покачал головой и прервал его на полуслове:

— Нет. Здесь нам не договориться. Я знаю, каково будет «второе», но если бы ты начал с него, я бы тебя по крайней мере выслушал. Ты сказал: «Подумаем о будущем, о наших детях». Но будущее — это не только наши с тобой дети. Я приехал сюда врачевать, а не плести заговоры. Таков мой долг.