Поединок страсти - Александра Торн

— Он убил льва?

— В предсмертной агонии он тоже спрашивал меня об этом. «Да, Масай, — сказал я, — ты теперь великий охотник». Он просил меня снять и отнести шкуру льва его отцу.

— Как ужасно… Ты, наверное, долго не мог оправиться от случившегося?

Байрон рассмеялся.

— Что я! Моему другу пришлось намного хуже! Когда я вернулся домой, отец сказал мне, что я опозорил имя Невиллов. Он не разговаривал со мной до той самой ночи, когда мародеры атаковали нашу ферму. — Байрон посмотрел на Мимс и попытался улыбнуться. Но, увы, улыбки не получилось. — Даже уже учась в Кембридже, я винил себя в смерти Масая. Вернувшись в Африку, я стал белым охотником, надеясь, что какой-нибудь лев расправится и со мною. — Немного помолчав, Байрон снова закурил. — Я никогда никому не рассказывал о Масае.

— Почему же ты рассказал мне?

— Понимаешь, у каждого нормального человека есть такая вот история. История, вспоминая которую мучаешься всю жизнь. Но я не об этом. Я хочу сказать тебе, дорогая, что люблю тебя такой, какая ты есть. И то, что случилось с тобою недавно или много лет назад, не может изменить моих чувств к тебе.

Если бы они не стояли так близко друг к другу, Мимс бросилась бы ему на шею. Все ее сомнения исчезли в один миг. Он сделал ей самый дорогой подарок, какой только может сделать мужчина женщине, — он рассказал ей правду о себе.

Завернувшись в толстое фланелевое одеяло, Хэнк смотрел в окно. «Следующая зима будет намного легче», — подумал он, и тут же гримаса отчаяния исказила его лицо: ему не дожить до следующей зимы.

Хэнк наклонился вперед к телескопу и посмотрел на ясное ночное небо. Беда в том, что не человек решает, когда умереть. Жизнь уходит час за часом, день за днем. У него осталось не так уж много этих дней. Как быть? Как обмануть судьбу? До тех пор пока рядом с Кэйт не будет человека, способного позаботиться о ней, он обречен жить. Жить, как бы невыносимы ни были его мучения.

Внезапно Хэнк поймал объективом в телескоп какую-то пару: мужчина и женщина шли прижавшись друг к другу по дороге, ведущей к дому управляющего. Подавшись вперед, он взял их в фокус и тут же расплылся в улыбке. Теперь понятно, почему Команчо так торопился после ужина.

Хотя Кэйт и Команчо шли, повернувшись к нему спиной, Хэнку было довольно и этого. Они с Лиззи всегда так ходили, возвращаясь из гостей или прогуливаясь по ранчо, — плечо к плечу, держа друг друга за талию. Как давно это было… смахнув внезапно набежавшую слезу, Хэнк откинулся на спинку кресла и скинул с себя одеяло. Пора было ложиться спать.

Чистые фланелевые простыни пахли свежестью и влагой. Последнее время Хэнк не только ночь, но и большую часть дня проводил в постели, поэтому Дельта стала менять ему постель два раза в неделю. Он надеялся уйти из жизни раньше того срока, когда его простыни придется менять каждый день. Если Кэйт и Команчо вместе, то больше не о чем беспокоиться, — будущее Пансиона Прайдов, будущее Аутбэка в надежных руках. Земля, думал Хэнк, засыпая, все возвращается в землю, и печали, и радости…

Едва сдерживаясь, Мимс схватила Байрона за руку.

— Никто не вправе обвинить тебя в смерти Масая! Ты был ребенком. Но мне исполнилось шестнадцать, когда я отдала свою крошечную дочку в приют. Я была достаточно взрослой для того, чтобы хорошенько подумать. — Она пристально посмотрела на Байрона. — Ты не очень-то удивлен.

— Я понял, что ты рожала, когда впервые увидел тебя обнаженной.

— Почему же ты ни о чем меня не спросил?

— Я думал, ты сама когда-нибудь все мне расскажешь. К тому же это никоим образом не влияет на мое отношение к тебе. — Он задумался на мгновение, потом пристально посмотрел ей в глаза. — Есть только одна вещь, о которой я хотел бы тебя спросить. Сердце Мимс забилось от волнения.

— Я скажу тебе все. Если смогу…

— С того момента, как ты сегодня ступила под крышу этого дома, ты ходишь чернее тучи. Что произошло? Ты можешь сказать мне, в чем дело?

— Это потому… это из-за новой секретарши Кэйт.

— Бобби Рэй. Ты думаешь, что…

— Нет, уже не думаю. Я расспросила Бобби Рэй о ее семье. О, Боже, как все неловко получилось! Я просто изнываю от подозрений, как только встречаю молоденькую блондинку одного возраста с моей дочерью. — Мимс вся дрожала от волнения. — И можешь мне поверить, это так ужасно!

— Ты замерзла. Давай вернемся в дом?!

Мимс послушно кивнула.

— Давай.

Когда они уже почти подошли к конюшне, Байрон усадил Мимс на скамеечку и, присев перед ней на корточки, обнял ее за плечи.

— Я знаю превосходный способ согреть тебя, — сказал он, целуя Мимс в губы.

— Пожалуйста, дорогой, выслушай меня до конца! Я не смогу говорить, если ты будешь так себя вести.

— Да пойми же, меня совсем не трогает твое прошлое. Я думаю только о будущем! Я хочу, чтобы мы были вместе.

— Если бы все было так простой. Когда мне было шестнадцать лет, я влюбилась в своего учителя английского языка. Я мечтала стать писательницей. Он сказал, что у меня есть талант, назначил мне встречу после занятий, якобы для того, чтобы поговорить о моей работе.

— Чертов негодяй, будь он проклят! — гневно прошипел Байрон.

Мимс не отвечала. Она решила рассказать всю историю до конца.

— Одно событие шло за другим, и вскоре я оказалась с ним в одной постели в каком-то дешевом загородном мотеле… Он всегда долго и пространно рассуждал о том, что было бы, если бы его жена могла чувствовать и понимать так же, как я. Тогда мне и в голову не приходило, что это отработанный прием. Я жалела, я любила его. Несколько месяцев спустя, когда выяснилось, что я беременна, он умолял меня сохранить наши отношения в секрете. Он говорил, что потеряет работу, если хоть кто-нибудь узнает об этом. Короче говоря, мой отец отправил меня в католический дом для незамужних беременных женщин, которые хотят избавиться от ребенка, а потом устроил удочерение моей девочки через церковь.

— Ты когда-нибудь интересовалась, что случилось с ребенком?

— Десять лет назад я наняла детектива, чтобы найти ее. Но безуспешно.

— Почему ты не сделала этого раньше?

— Тому, по крайней мере, две причины. Сначала я не могла себе этого позволить, а потом она была уже

Довольно взрослой, и я не знала, нужно ли вмешиваться в ее жизнь.

— Конечно, — согласился Байрон. — Но что же тогда заставило тебя взяться за поиски?

— Десять лет назад одна из моих моделей сказала мне, что беременна, и я устроила ей аборт через знакомую медицинскую службу. Мне не хотелось, чтобы она страдала потом, как я. После этого случая я почему-то решила разыскать свою девочку.