Анклав (СИ) - Ермошин Андрей Федорович

Агата кивнула.

— Клуб вроде не пострадал. Будем ждать тебя там.

Энцель вздёрнул воротник шинели и откашлялся; переносить едкий дым, что поднимался из холла, становилось всё труднее и самому Алексу.

— И да, — добавил тот, — остальных попроси заняться пожаром, пока здание не выгорело дотла.

Он вошел, выбив дверь ногой, Агата — следом.

На кафеле грязного чулана возле швабр, вонючих тряпок и ведра чёрной заледеневшей жидкости сидел Энцель.

— Я хочу знать, где Мари! Сейчас же!

Получив пинок в лицо, Энцель повалился навзничь. Затем привстал на локте и, сплюнув, исподлобья посмотрел на Алекса.

— Так ты и не понял, Алекс, — пробормотал он. — Так и не понял. Ты не нашёл её, не смог — всё, как я и сказал.

— Даю последнюю возможность! Говори!

— Я был прав, Алекс. Насчёт тебя. И не только в этот раз — Энцель неуверенно опёрся на колено и сел. Гримаса боли искривила его лицо.

Алекс отступил на шаг, занося ногу для нового удара.

— Ты никогда этого не признаешь, — хрипел Энцель, — но всё же я был прав, не ты. И скоро все, весь мир увидит, как сильно ты ошибался. Давай же! — рявкнул он вдруг, вскидывая ладонь.

В это мгновение Алекс почувствовал, как удар чем-то тяжёлым и холодным обрушился ему на затылок; падая, он успел увидеть над собой Агату с пистолетом в руке. И провалился в беспамятство.

Глава 3

Очнувшись, Алекс увидел перед собой лицо — это была сестра. Он потянулся к ней. Но лицо изменилось, стало другим.

Он понял, что лежит на постели, залитой лучами солнца, а над подушкой склонился Пётр.

— Где я? — промямлил Алекс.

— В безопасности, — последовал ответ. — Рад, что ты снова с нами.

— Что со мной?

— Тебе крепко досталось, врезали по голове. Но и голова у тебя тоже крепкая.

Воспоминания постепенно возвращались к Алексу, разъедая остатки сна.

— Агата, она… а Мари…

Пётр нахмурился и отступил от кровати на полшага.

— Энцель сбежал. Вместе со всей своей шайкой. Завладели оружием и перестреляли всех, кто попался по пути. Скрылись на поезде.

Алекс приподнял голову; жгучая боль, пронзая череп, затеняла ясность мыслей. Его мутило.

— А Агата? — только и спросил он.

— Агата помогла им бежать. Раненых своих они бросили.

— А Мари?

Пётр покачал головой.

Вяло повалившись на подушку, Алекс долго лежал, глядя в потолок. Затем откинул с себя одеяло и уселся на краю кровати.

Затылок окатило новой волной боли, от которой заскрипели зубы. Так же быстро приступ схлынул.

— Всё нормально, — сказал Алекс, отстраняя Петра, что бросился придержать его за локоть. — Неужели я это… давно? — он ощупал бинты.

— Всего одиннадцать часов в отключке. Наконец-то хотя бы выспался, — улыбнулся тот.

— Но Энцель… Тим уже в курсе, были от него распоряжения?

— Тим не давал о себе знать с вечера. Уцелевших в его отряде нет.

Комок подступил у Алекса к горлу. Душой он отказывался верить, требовал сначала удостовериться лично. Но воспоминания о кошмаре бойни становились безучастным свидетелем: страшное предположение могло оказаться истиной. Три потери за один день — слишком много, чтобы удержаться на плаву. Чрезмерно много при любых иных обстоятельствах, но — Алекс не готов был позволить себе забыть об этом — только не нынешних.

Лишь кивнув, он отвернулся к стене.

А затем схватил, принялся натягивать уличные штаны, заботливо оставленные кем-то здесь же, на стуле.

— Раз так, значит возьмусь за всё я.

Препятствовать Пётр не стал.

— Предупреди всех: через полчаса сбор в погрузочном, — сказал Алекс, наматывая шарф. — Пока оценю обстановку.

На лестнице пятого комбината он столкнулся с Филиппом;

тот тяжело дышал, со лба ручейками струился пот.

— Алекс, Алекс! — затараторил он в перерывах между одышками, — Тебя просили не беспокоить… но ты должен это увидеть!

— Что? — Алекс, будто по инерции, продолжал спускаться.

— Там какой-то паренёк… не из наших он, говорит непонятно… но, похоже, ему нужен ты…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Держась за перила, Алекс обернулся:

— То есть как это не из наших?

Речь незнакомцев — грязных, заросших щетиной, в рваной одежде — звучала ещё непривычнее, чем сами они выглядели. Гласные до жути растягивались, а вместе с ними протяжнее, словно воспроизведённые в замедлении, становились слова. Но с этим ещё кое-как удавалось свыкнуться и даже понимать большую часть из того немногого, что пока было сказано.

Полтора десятка карабинов смотрели дулами на Марка; держащие их мужчины перекидывались короткими фразами. Стояли полукольцом, на почтительном расстоянии — приближаться никто пока не решался.

— Отойди подальше от этой штуки! — скомандовал один из них.

Повинуясь, юноша сделал пару шагов от аэромобиля, дверь которого оставил высоко поднятой.

— Алекс Кемстов, — повторил он в очередной раз, стараясь тянуть гласные как можно дольше. — А-а-а-алееекс Ке-е-емстов. Прошу, приведите его.

Алекс быстрым шагом пересекал площадь и ещё издали заметил гигантскую воронку, с краю её — нечто массивное, странной формы. При ближайшем рассмотрении оно оказалось танком; на вид целым, если не считать частично слетевшей гусеницы и того факта, что гусеница эта смотрела в небо. Перевёрнутый вверх дном, танк покоился на башне.

Рядом толпились люди. Когда Алекса пропустили вперёд, он оказался лицом к лицу с щуплым юношей, которого окружили на открытом участке возле воронки, держа под прицелом карабинов. Позади него блестел странного вида аппарат — плоская, бордового цвета капсула с колёсами, наполовину заслонёнными корпусом.

— Алекс Кемстов? — завидев Алекса, спросил юноша.

— Алекс Кемстов, — подтвердил тот и переключился с транспорта на не менее чудную одежду незнакомца. — А вот ты кто такой?

— Я уже говорил вот этим… моё имя Марк. Ма-а-а-арк, — из толпы послышались смешки, от которых Марку стало ещё больше не по себе. — Я здесь, чтобы помочь вам.

— Раз помочь, то откуда у него ствол? — выкрикнул кто-то. Алекс покосился на автомат, который ещё с первых секунд приметил за дверью аэромобиля.

— Тебя прислал Энцель? — спросил он холодно.

— Что? Нет! Нет, конечно, нет! — поспешил с ответом Марк, забывая про чрезмерную беглость своей речи. — Я сам себя прислал, или… — его вдруг осенило, — меня прислала Рика! Ты её знаешь!

— Рика? Понятия не имею, кто это, — возразил Алекс.

— Две недели назад она тебе жизнь спасла. Она тогда сказала, что только тебе может доверять!

Пока Марк судорожно пытался восстановить в памяти любые, какие угодно подробности о том дне, которыми Рика успела поделиться, Алекс уже сам вспомнил их все. Одна за другой, всплывали в его сознании картины: посадка вертолёта возле первого комбината, бег по запустелым коридорам и девушка, протягивающая ему пистолет рукоятью вперёд…

Он вспомнил её лицо.

— Уберите пока оружие, — сказал Алекс громко и подошёл вплотную к Марку.

— Где же она сама?

— Погибла. Погибла, чтобы я мог добраться сюда. У меня есть сведения…

— Погоди, — остановил его Алекс. Пару секунд он размышлял, наклонив подбородок, а затем обратился к стоящему поодаль Филиппу. — Отведём парня на комбинат. Пусть принесут какую-нибудь еду и питьё.

— Ведь у него оружие! — возразил было Филипп, но Алекс, успокоив его, позволил, тем не менее, обыскать Марка — на всякий случай. А после того, как все убедились, что опасности юнец не представляет, жестом позвал того следовать за собой. Давая им дорогу, люди расступались.

Марк шёл сначала с опаской, потом увереннее, и даже впервые осмотрелся по сторонам. Площадь хранила следы отгремевшей схватки, и очень серьёзной. Помимо танка, тотчас же бросалось в глаза, что все постройки вокруг стояли без оконных стёкол. Но и это представало наименьшим из разрушений: здание с остроконечной крышей, оставшееся позади, было изуродовано попаданиями снарядов и пуль, а треть дома по левую руку лежала в руинах. К удивлению Марка, груда обломков на дальней стороне площади, которую он заметил ещё с воздуха, тоже оказалось остатками постройки. Её буквально сравняли с землей, и, судя по дыму тлеющего под руинами пожара, совсем недавно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})