Живое Серебро - Anne Dar

сделал выпад вперёд – оттолкнулся от земли своими огромными лапами и летел прямо на меня! – когда я, сама не понимая, что делаю, вытащила из правого кармана куртки две звёздочки и со скоростью света метнула их прямо в летящую на меня грудь животного! Я в самую последнюю секунду успела отскочить в сторону, из-за чего сразу же завалилась в высокие заросли кустарника, к моему счастью оказавшиеся неколючими… Уже полусидя-полулежа в этих зарослях, я наблюдала за распластавшимся на земле, внушительным в своих размерах животным…

Кряхтя, я наконец вытащила себя из зарослей и медленно подошла к поверженному зверю… В Кантоне-J мы с матерью, ещё до появления в наших жизнях Берда, однажды съели кошку, но… Это не такая кошка… Эта, она… Наверняка несъедобная. Да и аппетита нет – сдохнуть хочется, наверное поэтому есть и не хочется.

Раздумывая на тему подыхания, я продолжала рассматривать мёртвое животное. Это был огромный серебристый кот с чёрными пятнами на шкуре, минимум в тридцать кило и к тому же, являлся представителем семейства саблезубых. Видимо, я прочитала чуть больше из энциклопедии Золота, раз сейчас знала, что такие саблезубые коты водятся только в Ристалище. Также я откуда-то знала, что своё название это семейство кошачьих получило из-за двух внушительных клыков, торчащих из их верхних челюстей. Один укус такой челюстью в мгновение ока может лишить головы. А я взяла и увернулась. Дура? Или несдавшаяся?

Я нагнулась и начала вытаскивать из туши свои звёздочки – одна угодила в грудь, другая случайно попала прямо в голову. Пока я обтирала лезвия о красивущую кошачью шерсть, я вдруг осознала, что не могу быть на месте этого зверя: я не из тех, кто сдаётся.

Нужно было добить Стейнмунна. Да. Но умирать самой – нет, не нужно. По крайней мере, поддаваться искушению перед смертью. Этот путь до жалкого прост, как для меня. Пусть мой последний час придёт тогда, когда наступит его время, подгонять которое я не стану. Я буду бороться. И посмотрим, что из этого выйдет.

Эта ночь наступила быстро. Примерно в полутора милях от оставленной мной позади туши саблезубого кота я наткнулась на большое дерево с расщепленным стволом. Думать было нечего: вокруг росли худо-бедные сосны, а стены этого дерева обещали защитить меня от лишней сырости, которая в этом месте случается с утренними туманами. Я залезла в это дерево и сразу же поняла, что у меня больше нет маскировочного брезента – остался со Стейнмунном, мысли о котором снова и снова пробивали на слёзы. Минус брезент, минус перчатка с лезвиями, минус нож, минус термос, минус лучший друг… Ладно-ладно-ладно… Соберись, тряпка! Может быть, он уже мёртв, может быть, эта зараза уже прикончила его, может быть, он уже не мучается!.. Ты не могла зарезать его! Не могла! А уже поздно, прошлого не вернёшь и не отменишь! Так что смирись и не ной! Не ной – не ной – не ной!..

В полночь часы отобразили минус одного участника от общей массы. Стейнмунн? Или не он? Кто умер сегодня? Я? Не я? Не он?..

От выплаканных слёз и вторых суток кромешного голодания у меня разболелась голова, и сон обратился в борьбу с бредом: мне снова и снова снилось, как страшное чудовище, когда-то бывшее моим лучшим другом с красивым именем Стейнмунн, что значит “прибой”, вгрызается в мою ногу, так что во сне я часто вздрагивала и неосознанно дёргала конечностями.

Глава 34Шестой день Ристалища

Я проснулась давно и шла давно, и всё давно… Допила последнюю воду, что могло бы меня огорчить, но не огорчило – я ничего не почувствовала по этому поводу и даже чуть не выкинула опустевшую бутылку, но вовремя опомнилась. Состояние бреда, начавшееся ещё с вечера, заметно прогрессировало: у меня ухудшилось зрение – даль покрылась мутной поволокой, – и ухудшилась координация – ноги стали отчётливо заплетаться и ступать не так, как должны или как мне того хотелось бы, руки разболтались… Я еле шагала, а в голове всё крутилось: “Это ещё даже не середина, это ещё только начало шестого дня из четырнадцати. Где ты потеряла Стейнмунна?”.

До сих пор я только пила и, получается, не ела больше двух дней – уже идёт третий день. Назвать просто голодом то состояние, которое с момента моего пробуждения каждую секунду накрывало меня с головой, нельзя – это было нечто худшее. Будто буря, бушующая не только внутри желудка, но и в других органах: почки, сердце, печень, глаза, язык, голова в принципе целиком – всё или пульсирует, или жжётся, или ноет…

Я на ходу сорвала листья с какого-то куста, даже не обратив никакого внимания ни на сам куст, ни на эти листья – просто сорвала и начала по одному запихивать их в свой рот и жевать… Не горькие, не сладкие, какие-то странные. Может, ядовитые – хотя бы!

Не знаю, сколько я шла и сколько прошла, знаю только, что точно двигалась по направлению стрелки компаса, а значит, ровно на север… Ноги уже не просто гудели – они орали от усталости! Степень моего изнеможения могла бы ужасать меня, если бы только я была способна ужаснуться: психологическая измотанность настолько зашкаливала, что превосходила собой измотанность физическую. Мысли о семье, друзьях, о Рокетте давили и почти раздавливали…

В какой-то момент я неожиданно вошла в совершенно странную местность. Из-за серости дня и тумана в голове она сразу же показалось мне какой-то особенной. Запорошенная сухой листвой маленькая поляна, на которой практически не росли деревья из-за того, что их росту мешала раскидистая крона невероятно громадного дерева, в реальность габаритов которого было сложно поверить, так что чтобы убедиться в том, что я на самом деле не брежу, я подошла к этому гиганту впритык и коснулась его шершавой коры своей прохладной ладонью… Это было не дерево – это было нечто большее! Я задрала голову, чтобы оценить его высоту, и из-за внезапно накатившей слабости чуть не завалилась на спину. От дерева отходили гигантские корни, высотой с половину человеческого роста! Смотря на это зрелище, я вдруг замерла, увидев совершенно невероятное – снежинки! И снова почувствовала отчётливые признаки бреда, но этот снег оказался реальным – несколько белых снежинок, пролетели тут и там!.. Как такое возможно? Сейчас ведь лето… А по ощущениям, словно осень, и вот вдруг снег… Только несколько снежинок, за которыми не последовало новых, и всё же…

Спотыкаясь, я, словно проводя какой-то неведомый мне ритуал, обошла дерево по кругу и, оказавшись с его более прикрытой стороны, удобно уселась под ним в углублении,