Правда о России. Мемуары профессора Принстонского университета, в прошлом казачьего офицера. 1917—1959 - Григорий Порфирьевич Чеботарев

переживает из-за него…»…Но монархисты убеждены, что народ за него. Никогда, они [монархисты] слепцы, они враги страны и их [имеется в виду императорское семейство]…»

Мама описывает несколько глупых неподготовленных попыток «спасти» царя, которые чуть не закончились трагедией и определенно ухудшили его положение.

Мама описывает свой разговор с Геринджер – пожилой дамой, которой вместе с Бенкендорф было доверено опечатать личные вещи царской семьи, оставленные в Александровском дворце, где они содержались после ареста. Двух собак они взяли с собой в Сибирь, но:

«С кошками была настоящая драма. Кухня была закрыта – кормить их было нечем – во всем дворце ни души. В самый первый день, когда Герин [джер] появилась, несчастные голодные животные бросились к ней… Тягостное впечатление, мертвый пустой дворец, все выходы заперты, и только 3 кошки носятся вокруг, как тени…»

Несчастным кошкам нашли пристанище. Очевидно, их вынесли через «туннель (?)», который, по словам госпожи Геринджер, позволял ей и госпоже Бенкендорф проникать во дворец. Мама поставила после слова «туннель» знак вопроса – похоже, само существование этого подземного прохода даже революционные власти правительства Керенского держали в тайне; конечно, они должны были знать о нем, чтобы разрешить мадам Геринджер и ее спутникам пользоваться им. Считалось, что вход в туннель располагается в одном из примыкающих к парку частных домов, но в котором, известно не было.

17/30 декабря мама написала:

«…сегодня наконец закрыли наше офицерское отделение – по забавному совпадению любимое создание тобольских изгнанников прекратило существование в годовщину смерти Гр [игория Распутина]! Невозможно будет выполнить их просьбу сохранить все и сложить в Большом дворце……Я ра

ботала три года и четыре месяца. Я буду продолжать ходить примерно на час в солдатское отделение, пока не выпишутся мои ученики Храмцов и Лемякин – они так хорошо учатся; они в совершенстве освоили дроби и очень хорошо решают задачи на проценты…»

Последняя запись в мамином дневнике помечена датой 5/18 января 1918 г. Она только что получила мое письмо от 16/29 декабря 1917 г. из Каменской-на-Дону, куда мы прибыли с фронта после двенадцати суток пути.

Переписка с Тобольском велась совершенно открыто, по почте. На рис. 27 можно видеть начало и конец письма от Татьяны Николаевны, датированного 9/22 декабря 1917 г. Это письмо отличается не только твердым, энергичным почерком; его содержание отражает черты характера, благо даря которым она стала так дорога моей маме. Вот это письмо:

«Тобольск

бывший губернаторский д[ом]

9 декабря 1917

Дорогая моя Валентина Ивановна.

Получили ли Вы мое письмо от 29-го? Будьте добры передать это письмо нашему князю. Вам теперь, наверное, скучно без Л.Ф.?[70] Но это лучше, что они вместе. Жаль бедного Филатова, что он так долго не может поправиться. Ведь он еще при нас лежал. Неужели все та же рана беспокоит, или что-нибудь другое? А барон наш как [несколько строк отсутствуют]… морозы последние дни. Доходило до 24°. Когда ветер, то он режет лицо. Сегодня тише. Солнце светит каждый день. В Ц[арском] С [еле] этого не бывает в эти месяцы. Ну всего хорошего, милая голубушка Валентина Ивановна. Христос с Вами. Если кто захочет нам писать, пусть пишет прямо. Целую Вас крепко, как люблю, Алюшу [71] тоже и О.П. [?] Всего хорошего.

Ваша Татьяна».

По всей видимости, где-то в январе императрица прислала маме посылку с продуктами, и мама сочла необходимым поблагодарить ее лично. На фото 30 представлены начало и конец ответного восьмистраничного письма императрицы, датированного 3/16 февраля 1918 г. Я привожу его текст полностью, так как считаю, что в нем ясно отражена мистическая отстраненность от жизни этой трагической женщины.

«3 февраля 1918. Т[обольск]

Дорогая Валентина Ив[ановна].

Я так рада, что Вы довольны были посылкой, что Вам опять посылаю. Тяжело думать о Вас всех и знать, как Вам трудно придется жить. Тут все легче достать, хотя [конец первой страницы] цены растут и карточная система – эти комитеты все портят.

Так что Вам тоже пришлось давать уроки, во всяком случае, наша старшая сестра большой молодец и Ваш муж может гордиться Вами. Где Ваш сын? Больно вспоминать, как все было хорошо и как ужасно все живут сейчас. Но Господь Бог знает, зачем посылает такие испытания, и даст силы перенести их всем тем, кто обращается к Нему с верой, и за все будет воздаяние, и все это станет нам ясно и понятно. Нужно только храбро смотреть вперед, Он не без милости, и, когда кажется, что спасения нет, Он явится во всем Своем величии. Чувствуется свет за облаками – известно, что солнце там и она[72] будет вновь сиять нам; нужно пострадать еще немного безропотно, принять все из Его рук, только молиться, крепиться и не ослабевать в вере и в надежде. Он послал сына Своего страдать за наше спасение – так вся Земля страдает и будет спасена благодаря Его бесконечной любви к нам грешным смертным. Все кажется ужасным – и так и есть, но ради очищения грешной жизни. Я пишу Вам скучно, дорогая, простите меня. Мы живем сносно. Душа спокойна, чувствует близость Господа. Уроки идут как прежде – они играют на холме. Т[атьяна] пишет Вам, чем еще они занимаются. Кажется, сегодня 15-е, но для нас по-прежнему 3-е, поэтому вчера у нас была малая служба (нам снова не разрешают пойти в церковь), в этом году мы еще не были ни на одной. Какое впечатление на Вас производят молодые [имена не читаются]? Здесь много солнца, и это хорошо. Мы делаем вышивки для местной церкви, вяжем носки! Рита [Маргарита Хитрово] все еще в Одессе. Сыров [?] во Владивостоке], изучает английский язык – в начале декабря ему там сделали операцию аппендицита. Богданов в Москве, голодает в госпитале, получает один хлеб с примесями в 4 часа и горячую воду, [начало последней страницы] Пишите мне, своей перевязочной сестре – без этого грустно. Защити Вас Бог.

Крепко целую Вас, графиню, баронессу!!! Сердечный привет барону, Ив. Ст. Куп. [?]. Привет Вашей Соне[73] и поцелуй Вашей дочке.

Ваша старая сестра».

В апреле – мае 1918 г. царскую семью перевезли из сибирского Тобольска в Екатеринбург (в последующем Свердловск), расположенный на европейской стороне Уральского горного хребта (см. карту А).

Последнее письмо, полученное мамой из Тобольска от Татьяны Николаевны, датировано 1/14 мая 1918 г.[74] Вот отрывок из этого письма:

«…Как Вы провели [Пасхальные] праздники? Для нас они были печальными, так как мы провели их