Насмешка Купидона - Алекс Джиллиан

— Не помню, чтобы я согласился.

— Удивительно, что ты вообще что-то помнишь, учитывая твоё вчерашнее состояние.

— Главное, чтобы ты ничего не забыла, — холодно парирую я, бросая на девушку выразительный взгляд. И черт бы меня побрал, если я не чувствую, как у самого резко подскакивает пульс от мысленных картинок, мелькнувших в голове. В брюках становится тесно, а это уже проблема.

Эби бледнеет и хмурится и, не удостоив меня ответом, поворачивается ко мне спиной, начиная взбивать какую-то вязкую субстанцию в прозрачной емкости. Я задерживаю дыхание, опустив взгляд на ее задницу, обтянутую… черными шортами, не такими короткими, как вчерашние, и без бля*ских колготок. Ноги идеально голые, загорелые и обутые в скромные туфли на невысоком каблуке. Но шорты, бл*дь! Нет, она реально прикалывается. Перевожу взгляд на Брекстона, замечая, что он тоже пялится на идеально-подтянутые ягодицы Эби. Причем я уверен, что в голове его гуляют те же похабные мысли, что и в моей.

— В машине меня подожди. В больницу поедем, — резко бросаю я Рони, и тот поднимает голову. Ни малейшей тени смущения. Парень, я тебе яйца оторву, если еще раз посмотришь на нее так. Взгляд Брекстона становится настороженным, словно он прочитал мои мысли.

— Омлет будете? — спрашивает Эби, поворачиваясь к нам.

— Рони уходит. Сегодня за тобой присмотрит другой охранник.

— Джером, мне не нужны телохранители. Здесь полно телефонов, сигнализация, камеры. Я в безопасности.

— Я не спрашивал твоего мнения, Эби. Что там с омлетом?

— Иди к черту.

— Я уже там. И ты тоже, кстати. Так что положи мне чёртов омлет и завяжи мой дебильный галстук.

По дороге в больницу я набираю номер Моро. После моего впечатляющего эффектного исчезновения с яхты, я не получил ни одного звонка или сообщения, что наводит на определенное умозаключение — Зак Морган отделался легким испугом. Не хочу даже думать о том, где сейчас находится Фей и не занята ли зализыванием ран своего любовника. Она расскажет мне обо всем сама, чуть позже.

Квентин отвечает сразу, и мой звонок, по всей видимости, ожидаем. Я выслушиваю длительную лекцию о своем неразумном и сумасбродном поведении на яхте, отсутствии самоконтроля и хладнокровности, так необходимых для нашего совместного военного похода против Логана Моргана. Моро слова не сказал о причинах конфликта между мной и Заком, о Фей, за что я ему отчасти благодарен. Он также повторил озвученное накануне приглашение в святая святых «Медеи», назначив личную встречу в начале недели, где мне предстоит длительное введение в курс основных стратегий и принципов работы корпорации. И только в конце нашего десятиминутного разговора Квентин сообщил о физическом состоянии Зака. Сукин сын попал в больницу с трещиной челюсти, переломом носа, пары ребер, вывихом плеча и сотрясением мозга. И уже через пару дней недоумка выпишут из клиники на домашний режим. Живучая тварь.

— Есть множество вариантов уничтожения врагов. Не всегда нужно действовать радикальными методами, Джером. Ты подставился. Показал всем, что тебя можно зацепить при помощи Зака. Никогда больше прилюдно не показывай ни любовь, ни ненависть. Любая эмоция, с помощью которой может быть оказано давление на тебя, опасна. Ты должен быть непробиваемым, твёрдым как камень, и несгибаемым, внушающим страх и уважение. Вчера мне было тебя жаль. А это недопустимо. Если женщина делает тебя жалким, уничтожь эту женщину и найди ту, что сделает сильным. Понимаешь, о чем я? — он все-таки добрался до источника моей ярости, разбередил и вытянул наружу с таким трудом удерживаемых внутри гнев и ненависть.

— Нет, — стиснув зубы, отвечаю я. Автомобиль въезжает на подземную парковку клиники.

— Понимаешь, — уверенно заявляет Моро. — Безродную шлюху не будут искать. И никто тебя не осудит. Не позволяй делать из себя идиота. Ни первый, ни второй раз.

— Я разберусь, — резко обрезаю. — Я приехал к брату. Мне нужно идти.

— Конечно. Жду тебя в понедельник.

— Хитрожопый старый козел, — раздраженно бормочу я. Рони удивлено оборачивается через плечо.

— Ты что-то сказал?

— Нет, — рявкаю я, открывая дверь. — Жди меня здесь. Сопровождать не надо.

В палату Джоша я прохожу беспрепятственно, прихватив с собой пару книг и фрукты. Не знаю, что ему можно из продуктов, переговорю с доктором позже, но хорошая книга точно лишней не будет. Открыв дверь, я в недоумении останавливаюсь, даже пару секунд сомневаюсь, туда ли я попал, вообще. Не ошибся ли с номером палаты. На всякий случай выглядываю обратно и смотрю на цифры на двери. Нет. 531. Все верно.

Стараясь не шуметь, захожу внутрь, прикрывая за собой дверь. Джоша я узнаю сразу. Опутанный капельницами он безмятежно спит на больничной кровати, вытянув вдоль одеяла руки. Меня смутил другой человек.

Аннабель Морган.

Это из-за нее я перепроверил номер палаты. Без макияжа и в белом халате она практически неузнаваема. Волосы собраны в простой небрежный хвост на затылке, бледное лицо обращено к сыну. Но даже не это самое поразительное. Одной ладонью Бель сжимает пальцы Джоша, а второй рассеянно гладит по волосам, не отрывая затуманенного собственными мыслями взгляда от родного лица. У меня от потрясения внутри все переворачивается, возникает чёткое ощущение пинка под дых. Ведь я на самом деле не верил, в глубине души даже не надеялся, что смогу достучаться до Аннабель, что атрофированные и затопленные алкоголем материнские инстинкты внезапно проснутся. Ее исповедь кое-что поменяла, но исключительно внутри меня, в моем личном отношении и видении обстоятельств, повлиявших на Аннабель разрушительным образом. Я смирился и управлял ею с помощью шантажа, не надеясь на чудо, но ошибся. И впервые — в положительную сторону.

К горлу подходит комок, к глазам слезы. И нет, бл*дь, я не сентиментальный парень, я просто дважды хоронил своих матерей. И да, меня трогают подобные моменты, что никак не говорит о моей слабости. Семья самое главное, что есть у нас, это все, ради чего стоит сражаться и жить. И дорожить каждым мгновением, проведенным вместе. Никто не знает, что будет завтра. Никакой Бог, никакие экстрасенсы не способны определить будущее.

— Как он? — тихо спрашиваю, подходя ближе. Аннабель поднимает на меня уставшие и удивительно яркие на бледном лице голубые глаза. И я понимаю, что когда-то