Ты будешь мой (СИ) - Сакрытина Мария

«Мы же никогда…»

«Ты н-наверняка не п-помнишь, — с рождением дочери, единственного близкого человека, который любил меня в ответ такой, какая я есть, я заикалась всё меньше. Только, когда волновалась. Сейчас я старалась держать себя в руках, но напряжение давало о себе знать. — После Битэга. Ты называл меня именем своей русалки и был очень настойчив».

Изумление в глазах Рэяна мешалось с отвращением — впрочем, чего я хотела? Чтобы он принялся извиняться?

«Ты действительно убила её? — спросил он чуть погодя. — Мою Санну?»

Я пожала плечами.

«Она мертва».

Рэян ожёг меня яростным взглядом и отвернулся. Спросил, глядя на портрет:

«Теперь ты будешь принуждать меня дочерью?»

Я усмехнулась в ответ. О да, он действительно считал меня законченной мерзавкой, если смог предположить такое.

«Я пришлю к тебе слуг. Если хочешь уехать — в порту Лэчина два инесских корабля, один отправляется в полночь. Если согласишься отвезти послание отцу, буду признательна».

Его хриплый, чужой голос остановил меня у двери.

«В Лэчин не заходят корабли».

«Теперь заходят», — отозвалась я и вышла — распорядиться насчёт слуг и ответить на очередную порцию вопросов дочери.

Я убедила Санну, чтобы она не лезла к отцу. Больше того — я объяснила, что Рэян, скорее всего, уедет ночью.

«Даже не взглянет на меня?» — спрашивала дочка. Сильвен уверял, что это типичная русалочья манера — тщеславие, основанное на всеобщем восхищении её красотой. Фэйри мягко журил дочь и советовал так же поступать и мне.

Меня же так умиляло всё, что она делала…

«Санна, папа три года не был дома. Три года — это очень долго, — убеждала я, и малышка кивала. Три года — вся её жизнь. О да, это очень долго. — У него своя семья, его отец волнуется. Помнишь дедушку?»

Дочь помнила.

Килиан — наверняка от шпионов — знал, что дочь пошла в Рэяна. И посмел явиться «в гости» с сотней боевых кораблей, как только море успокоилось.

Решил посмотреть на «родную кровиночку».

Чуть снова не разгорелась война — особенно когда Килиан, увидев малышку в зеркале, потребовал отдать её Инессу. Он, видите ли, не верил, что это моя дочь. До самого последнего не верил, пока Санна не отправила ему в подарок земляного человечка — тот сумел проплыть от Лэчина до нейтральных вод и развалился на последнем шаге «русалочьего» танца, как назвала это ритмичное кривляние дочь. Я ведь уже говорила, что она весьма одарённая колдунья — даже в её годы.

Требовать у Дугэла будущую королеву Килиан не посмел — особенно когда я пустила туман над морем и дала темноте припугнуть инессцев. Тьмой сложно управлять над свободной водой, но в тот раз духи меня услышали.

С тех пор мы вроде как дружим. Килиан вспомнил, что торговать с Дугэлом приятнее, чем воевать. Я тоже сделала вид, что родственные связи для меня значат больше былых обид. Ну как я могу плохо относиться к дедушке своей любимой дочери! Пришлось, правда, пустить инесских колдунов осмотреть Рэяна — а потом вежливо выпроваживать, потому что в дополнение к осмотру они пытались разведать о наших охранных чарах. Но всё прошло тихо-мирно и на дружественные отношения не повлияло.

Залог этих отношений, Санна, раз в месяц общалась с дедом по зеркалу и пела ему песни. Дед умилялся и разок даже пустил слезу (уверял, что дочь вылитая его жена (то есть бабушка Санны) до рождения Рэяна).

Мужа я удерживать не собиралась. Во-первых, этот пункт входил в наше дружественное с Инессом соглашение. Во-вторых, у меня теперь есть дочь. Я смогла убедить себя за эти три года, что её мне достаточно.

Рэян не уехал. Он нашёл меня на следующий день в саду камней — я отдыхала после обеда, пока Санна спала — сел рядом и, как бывало раньше, сам взял за руку.

«Ты изменилась».

«За три года люди меняются», — ответила я, не открывая глаз. Мне правда нравилось его прикосновение — я боялась признаться себе, что чересчур нравится.

«Я читал твой договор с моим отцом. Ты действительно разрешишь мне жить на Инессе?»

«Ты читал договор. Если там так написано, то, конечно, разрешу».

«У тебя в советниках фэйри», — зачем-то заметил Рэян.

Я прогнала воспоминание, как он целовал мне руку, когда извинялся — в первые дни нашего знакомства.

«Я освободила фэйри три года назад».

«Почему? Ты же считала их животными, ниже людей».

«Потому что мне выгодней иметь этих зверьков свободными», — откликнулась я. Рэян никогда не понимал политики. Заколдованный сон, естественно, ничего не изменил.

«Всегда выгода», — усмехнулся Рэян.

Я открыла глаза и нашла в себе силы посмотреть на него.

«Да, я всё ещё злая одинокая стерва. И это не изменится, — Рэян, хмурясь смотрел на меня, и я продолжила — стоило решить все вопросы сразу, раз уж всё равно придётся их решать. — Я слышала, ты говорил с дочерью. Я очень надеюсь, ты не будешь сейчас просить отдать её тебе? Если да, не трать зря время. Ты свободен, но она будущая королева Дугэла».

«Я понимаю, — кивнул Рэян. Под его взглядом мне было неуютно. Но уж конечно я не собиралась этого показывать. — Илва, если тебе была нужна от меня только дочь, ты могла это просто сказать. Этого… брака могло и не быть. И… Санне не пришлось бы умирать».

Как же низко он обо мне думает…

Я всё-таки отвела взгляд. Так было легче.

«Нет, мне не нужен был ребёнок. Мне нужен был ты. Я любила тебя. И я не жалею ни о чём, что случилось, — я высвободила руку, которую он всё ещё держал. Спрятала под складки накидки. — Если это всё, что ты хотел узнать, то будь добр, сейчас оставь меня одну».

Он ушёл — не сразу, но хвала духам, ушёл.

Забавно: с какой страстью раньше я жаждала его внимания, с такой же страстью я не хотела теперь его видеть. Когда я думала об этом, мне нет-нет, но вспоминалась его русалка: это тоже сила — отказаться от того, что когда-то было дорого. Я не понимала раньше, даже когда она умерла у меня на глазах, хотя могла бы попытаться найти способ выжить. Всё что мне было ясно: она снова оказалась сильнее меня — сейчас я понимала, насколько сильнее.

Мне не было смысла держать Рэяна при себе, как комнатного зверька. Это унижало его, унижало меня — стоило заколдовать его на три года проклятого сна, чтобы понять это. Мне действительно никто не нужен — кроме дочери, потому что она будущее Дугэла. И потому что она — часть меня.

Сильвен был прав, когда не раз повторял, что людей нельзя заставить любить тебя силой. Я это тоже, наконец, поняла. Нельзя — ну и что, мне не нужна их любовь. Я вполне смирилась с одиночеством. Это тоже, кстати, сила — принять себя такой, какая ты есть. Когда я смогла это сделать, мне стало намного спокойнее.

Поэтому да, сейчас мне очень хотелось, чтобы Рэян уехал — и не нарушал это спокойствие, не искушал меня.

Но Рэян не отплыл в Инесс. Сначала я думала, что он остался из-за дочери: конечно, они быстро нашли общий язык. Я даже ревновала первое время — Санна взахлёб рассказывала, в какие игры научил её играть отец, какой он добрый и замечательный. Но Рэян не мог понять, каково это — общаться с духами, слушать камни, танцевать с туманом. А Санна только постигала магию, и это было, конечно, важнее и интереснее любых игр. С этим дочь всегда приходила ко мне.

Рэян оставался для неё кем-то вроде товарища для игр. Вроде Сильвена, я бы сказала — когда фэйри был занят делами, Рэян был свободен всегда. А Санне — непоседливой девочке — хотелось приключений. Вместе они уезжали в горы — я беспокоилась первое время. Санна была ещё слишком юна, чтобы понимать, какие опасности таят в себе горы. А Рэян, с его легкомысленностью… Впрочем, подсмотрев как-то через туман за их прогулкой, я поняла, что волновалась зря: Рэян мог быть плохим политиком, но с дочерью справлялся. Наверное, я к нему несправедлива.

Иной раз я задумывалась: а знала ли я его вообще? Он же был человек, как и я — зря я делала из него сначала духа солнца, а потом игрушку для себя. Впрочем, кто в пятнадцать лет не ошибается? Я только совсем не собиралась свои ошибки повторять.