Ты будешь мой (СИ) - Сакрытина Мария

Русалка возникла в зеркале рядом со мной, словно издеваясь. Сверкнула глазищами.

«Улыбнитесь, госпожа. Вот увидите, как это красиво».

Я скривила губы.

«См-меёшься н-надо мной?»

«И в мыслях не было, Ваше Величество».

Она стояла рядом — живое воплощение всего, что мне хотелось. Красота. Жизнерадостность. Любовь.

А ведь она умрёт скоро — подумалось мне. И она это знает, не может не знать.

Силу я уважала всегда, и даже сейчас, не смогла не признать — сила духа морской девки меня восхитила. Пусть она знает какое-то заклинание, которое поможет ей выжить, она не может быть уверена наверняка, что оно сработает. Значит, должна бояться.

Испуганной русалка не выглядела.

«Т-ты очень красивая», — пробормотала я, глядя в зеркало на наши отражения.

Русалка улыбнулась.

«Не очень. У меня рыбий хвост, и чешуя вместо кожи. Серьёзно, вы же сами видели».

Я усмехнулась. Да уж, а у меня мешки под глазами. И всё равно, несмотря на твои хвост с чешуёй Рэян предпочёл тебя.

— Ваше Величество, меня восхищает ваша тюрьма. Честно. А почему вы отсюда мышей выгнали? Им же тоже надо где-то жить, — я болтаю без остановки — просто чтобы заполнить тишину.

Королева как обычно неразговорчива. Мы с ней — забавная парочка. Обе поскальзываемся на крутых ступеньках. Обе путаемся в юбках (я с непривычки; Илва, похоже, по привычке). И я болтаю без умолку, а она молча, целеустремлённо ведёт меня всё дальше по тёмным коридорам. За нами стелется туман — как всегда вокруг королевы. Я нет-нет, но пытаюсь его погладить, но он ускользает, окутывает Илву. Верный.

— Т-то есть я д-должна люб-бить всех, т-тогда и м-меня любить будут? — королева останавливается перед тёмной камерой. — Чт-то, и предателей т-тоже?

Я приглядываюсь — и камера действительно совсем не пуста. Где же я видела этого человека… лорда? Ах да, на набережной, он шёл к нам с кинжалом. Сейчас он смотрит на королеву, и взгляд у него тоже знакомый. Ненависть.

— Может, я и был плохим советником, но назначить на моё место фэйри…

— П-помолчи, — отмахивается королева. И снова поворачивается ко мне. — В-вот, он м-меня Ин-нессу продал. Дорого, м-молодец. И хотел ослабить н-на набережной. Т-так что я сомневаюсь, что если я его в-возлюблю, он мне взаимностью от-тветит.

— Зато другие будут знать, что вы умеете прощать, — оправдываюсь я. — Ваше Величество, я не очень в этом разбираюсь, но человека, который умеет прощать, любят.

— И т-ты меня п-простила? — вскидывает брови королева. — З-за проклятье.

— Э… Ваше Величество, я не помню, чтобы я на вас обижалась…

Королева фыркает. Поворачивается к узнику — и я вижу, как вползает в его камеру туман, окутывает дрожащую фигуру. Минуты три узник бьётся в агонии, задыхаясь, потом с глухим звуком падает на пол.

Королева смотрит на меня с вызовом.

— П-пусть лучше знают, что п-предательство н-не прощу.

— Ну тогда и любить не будут. Наверно, — я облизываю пересохшие губы.

Королева снова фыркает.

— Н-ну и ладно.

Потом, когда идём обратно, спрашивает словно между прочим:

— Б-боишься м-меня т-теперь?

Я удивлённо смотрю на неё.

— Нет. Почему должна?

— Рэян говорил, чт-то я убийца. И в-все говорят.

— А вам не всё равно?

Королева опускает взгляд.

— Т-ты права, н-наверное. И т-твой фэйри п-прав. Если чужая жизнь д-для м-меня ничего не зн-начит, п-почему для н-них должна что-то значить моя?

— Для меня ваша жизнь много значит, — отзываюсь я. — Вы же королева. К тому же, разве это не нормально — помогать? Помогать вообще? Просто так?

Королева смотрит на меня, хмурясь.

— Н-нет. Н-не нормально.

Мне жаль её. Так сильно — и я не знаю, что могу для неё сделать. И на самом деле мне совсем не жаль того мёртвого лорда в камере.

Я действительно очень плохой человек… э-э-э… то есть, фэйри.

«Даже если ты заберёшь на стену всех дугэльских мужчин, включая мастеров, королева, тебе не одолеть фэйри, если они соберутся вместе. Особенно если им помогут Прибрежные королевства. Ты же понимаешь, королева, что людей у вас слишком мало, а богатств слишком много. Как долго ты сможешь защищать их с помощью магии против всех?»

Я отложила свиток с расчётами, впервые жалея, что в нём нет ошибки. Но нет, русалкин фэйри, желтоглазый хмурый зверёк делать ошибки, похоже, просто не умел.

Насмешка над двором неожиданно подарила мне неплохого советника. Зверёк или нет, а рассуждал он здраво. Куда более логично, чем большинство людей.

Я уже ловила себя на том, что прислушиваюсь к его мнению.

«З-зелёная королева клялась м-мне н-не нападать н-на Дугэл, пока я жива».

«Она и не нападёт, — пожал плечами фэйри. — Она поддержит других ваших врагов. Уверен, ради такого лесные фэйри смогут объединиться даже с воздушными».

А ведь он прав, думала я. На время — да, смогут. Пока не растащат все богатства поверженного Дугэла.

А друзей у нас за стеной нет…

«Да, это хорошая мысль — рассорить фэйрийские кланы, — кивнул Сильвен, когда я рассказала ему, на что надеялась, заключая клятву с Зелёной королевой. — Но как ты это сделаешь? Подкупить фэйри, как твои враги подкупают дугэльских лордов, ты не сможешь. Ни один фэйри не пойдёт на сделку с туманной королевой, а людей кланы не воспринимают всерьёз».

«Н-ну ты же пошёл. Н-на сделку», — вставила я, загибая и разгибая уголок пергамента.

«Я изгнанник, королева, — улыбнулся фэйри. — У меня больше нет ни семьи, ни рода».

Ну-ну. Все эти намёки — теперь мне было понятно, к чему он ведёт.

Я отбросила свиток и встала. Честно говоря, приятно, когда можно смотреть собеседнику в глаза прямо, а не снизу вверх, как я привыкла. К сожалению, большинство дугэльцев выше меня — особенно мужчины.

С Сильвеном мы были точно одного роста.

«Т-ты предлагаешь осв-вободить фэйри», — прошипела я.

Сильвен ничуть не смутился.

«Да, королева, учитывая, сколько в Дугэле рабов…»

«А если я в-вместо эт-того надену на т-тебя ошейник? Н-на т-тебя и твою русалку?»

Фэйри опустил взгляд.

«Мы в твоей власти, королева. Но я бы просил пощадить госпожу. И хотел бы заметить, что твоя проблема никуда не исчезнет. Ты не сможешь защищаться одной только магией — ото всех».

К сожалению, он был прав. Темнота помогала только ночью, и от неё были заклинания. Как и от тумана, камней, земли. Война против всех была бы ужасной, стоила бы довольно дорого Гленне. Но мы бы в ней совершенно точно проиграли.

Но отправить фэйри на стену вместе с пограничниками… Или того хуже — обратно в Гленну, разведчиками.

«Зачем б-бывшим рабам сражаться з-за св-воих хозяев?»

«Потому что кто-то из них всё-таки хочет жить, — скривил тонкие губы фэйри. — И будет рад, если им дадут такую возможность»

«Фэйри, — усмехнулась я, — н-не д-думай, что я не понимаю, чт-то ты мне предлагаешь. Я осв-вобожу т-твоих сородичей, и он-ни радостно вернуться д-домой, расскажут про наши слаб-бые места. Я получу мн-ного шп-пионов, только шп-пионить они вряд ли будут для меня»

«Не понимаешь, королева, — терпеливо возразил фэйри. — Ты действительно не понимаешь. Мы не можем вернуться. Мы изгнаны. Это не просто слова — нас не примут дома. И дома у нас больше нет. Дай его нам, и ты получишь больше солдат, чем можешь надеяться».

И снова в его словах был смысл, как бы мне от него ни было противно.

Я села в кресло, устало потёрла виски.

«М-моя м-мать т-тоже осв-вободила фэйри. Ничего хорошего Д-дугэл от этого не получил. Они в-вернулись в Гленну, и их приняли».

«Конечно, — невозмутимо откликнулся Сильвен. — Они же были военнопленными, не изгнанниками. Ты требовала дань, королева. И забирала пленных в деревнях. Таким некуда возвращаться. Военнопленных даже фэйри, — он улыбнулся, — выкупают».