Время перемен (сборник) - Роберт Силверберг

Спеннер повернулся лицом к Квеллену.

— Ваше мнение? — требовательно произнес он. — Следует ли нам выполнить распоряжение Верховного Правления, обложить этого парня и приостановить уход прыгунов? Или сделать так, как предлагает Колл, и пусть все продолжается. А это значит, что мы не только не повинуемся власти, но и проигнорируем историю?

— Мне нужно время, чтобы изучить вопрос, — осторожно выговорил Квеллен.

Ему меньше всего хотелось соглашаться с одним из своих начальников, тем самым противореча другому.

— Позвольте мне направить вас по верному пути, — сказал Спеннер, искоса глядя на Колла. — Мы получили инструкции непосредственно от Верховного Правления и бесполезно их оспаривать. Как прекрасно известно Коллу, сам Клуфман интересуется этим вопросом. Наша задача — определить, где находится узел незаконной деятельности, связанной с путешествиями во времени, и взять его под контроль государства. Если вы, Колл, возражаете, то вам лучше всего апеллировать к Верховному Правлению.

— У меня нет возражений, — нахмурился Колл. — Квеллен?

— Что, сэр? — съежившись, промямлил Квеллен.

— Вы слышали, что сказал мистер Спеннер. Приступайте, и как можно быстрее. Выследите этого парня, который переправляет прыгунов, и уберите его, но только после того, как выведаете его тайну. Верховное Правление должно контролировать все, что происходит. И приостановить противозаконную деятельность. Понимаете? Это все поручается вам, Квеллен!

С этим его и отпустили.

2

Норман Помрат холодно посмотрел на свою жену:

— Когда же твой брат сделает хоть что-нибудь для нас, Хелейн?

— Я же тебе сказала. Он не может!

— Или не хочет?

— Не может. Ты думаешь, он всесилен? И, будь добр, не мешай мне. Я хочу принять душ.

— По крайней мере, ты вежлива, — проворчал Помрат. — Благодарю за эту маленькую любезность.

Он отошел в сторону. Сохранив в себе остатки стыдливости, он не стал смотреть, как жена снимает зеленую блузку. Она скомкала одежду, швырнула ее в сторону и ступила под молекулярный душ. Поскольку она стояла к нему спиной, он позволил себе посмотреть на нее. «Скромность — очень важная штука, — отметил про себя Помрат. — Даже если женат одиннадцать лет, нужно дать другому возможность ощутить хоть какое-то уединение в этих вонючих однокомнатных. Иначе можно совсем спятить». Он грыз ногти и время от времени украдкой поглядывал на тощие ягодицы своей супруги.

Воздух в квартире Помратов был затхлым, но Норман не осмеливался пустить кислород. Он уже выбрал недельный лимит, и если нажмет на кнопку, то компьютер коммуникационных услуг где-то глубоко под землей выскажется весьма неприятно по его адресу. А именно сейчас Помрат был не в состоянии выслушивать всю эту чушь. Его нервы вообще были напряжены до предела. У него четырнадцатый разряд, что само по себе уже плохо, и он сидит без работы вот уже три месяца, что еще хуже, а у его зятя — седьмой разряд.

Именно это по-настоящему и грызло его. Ну что в общем-то хорошего сделал для него Джо Квеллен? Этот гнусный тип ни разу даже не зашел к ним. Так и уклоняется от семейных обязанностей.

Хелейн закончила принимать молекулярный душ. Только тем, кто обладал десятым разрядом и выше для очистки тела, разрешалось пользоваться водой.

Поскольку большая часть населения планеты имела одиннадцатый разряд и ниже, то если бы не молекулярные ванны, то вонь от планеты разносилась бы по доброй половине Галактики. Раздеваешься, становишься перед соплом, и ультразвуковые волны, искусно отделяя грязь от живой кожи, создают приятную иллюзию того, что ты чист.

Помрат не отвел взгляд, когда в поле его зрения появилось белое тело Хелейн. Она натянула на себя блузку. Когда-то, он еще помнил то время, ее тело казалось ему роскошным и пышным. Тогда он был намного моложе. Потом он заметил, что она понемногу теряет вес. Теперь же она была просто худой.

Временами, особенно по ночам, он вообще не воспринимал ее как женщину.

Он соскользнул в пенопластовую люльку, расположенную вдоль одной из стен без окон, и спросил:

— Когда ребята будут дома?

— Через пятнадцать минут. Вот почему я приняла душ сейчас. Ты остаешься здесь, Норм?

— Я ухожу через пятнадцать минут.

— Во Дворец Грез?

Он хмуро посмотрел на нее. Его лицо, измятое и потрепанное неудачами, всегда казалось сердитым.

— Нет, — возразил он. — Не во Дворец Грез. К машине, дающей работу.

— Но ведь ты же знаешь, что машина свяжется с тобой прямо здесь, как только появится хоть какая-нибудь работа для тебя! Так что вовсе необязательно…

— Я хочу быть там! — с ледяным упорством сказал он. — Не хочу, чтобы приходили за мной. Я пойду к машине, а потом отправлюсь во Дворец Грез, чтобы отпраздновать удачу или утопить свои горести.

— Понимаю…

— Черт тебя побери, Хелейн, почему ты не отделяешься от меня? Разве это моя вина, что у меня нет работы? У меня высокий уровень мастерства. Мне положено работать. Но есть какая-то нелепая вселенская несправедливость в том, что я сижу без дела.

Она хрипло рассмеялась. В ее голосе появились жесткие нотки, особенно это стало заметно в последние годы.

— У тебя была работа ровно двадцать три недели за последние одиннадцать лет, — напомнила она своему мужу. — Все остальное время мы живем на пособие. Ты выбился из двадцатого разряда в четырнадцатый и застрял в нем на долгие годы. Мне уже кажется, что это навсегда, что стены этой чертовой квартиры превратились в решетку клетки, где нам суждено провести остаток своих дней. О боже! Если бы ты знал, что у меня на душе. Когда я вижу в этой чертовой клетке еще и двоих наших детей, мной иногда овладевает страстное желание оторвать у них головки и…

— Хелейн, — спокойно произнес Помрат. — Сейчас же прекрати!

К его немалому удивлению, она замолчала. Затем заговорила более спокойно:

— Извини, Норм. Ты не виноват в том, что пролетарий. Просто есть столько разных работ… Даже с твоим мастерством…

— Да, понимаю.

— Я не собираюсь скулить, Норм. Я люблю тебя, ты знаешь это. Как говорят, таким, какой ты есть — и хорошим, и плохим.

— Конечно, Хелейн. Все обстоит именно так.

— Может быть, на этот раз я тоже пойду с тобой во Дворец Грез? Позволь мне дать наставления детям и…

Он покачал головой. Это неожиданное проявление обожания было очень трогательным, но он пресытился, видя Хелейн и днем, и ночью. Ему не хотелось, чтобы она следовала за ним туда, где он может получить свои жалкие удовольствия.