Время перемен (сборник) - Роберт Силверберг

— В другой раз, дорогая, — быстро ответил он. — Помнишь, мне сначала нужно потолкаться у машины, дающей работу. Лучше оставайся здесь. Зайди в гости к Бет Виснек или кому-нибудь еще.

— Ее мужа все еще нет.

— Кого? Виснека? Разве его еще не выследили?

— Предполагают, что он, как бы это лучше сказать, совершил прыжок. Его искали телевектором и другими какими-то способами. Но все было напрасно.

Никаких следов. Он исчез по-настоящему!

— И ты веришь в этот бред относительно прыжков? — поднял брови Помрат.

— А почему бы и нет?

— Путешествие во времени? Но ведь это бессмысленно, то есть исходя из телеологии, если начать выворачивать мир наизнанку, если спутать направленность, в которой происходят события, Хелейн, я имею ввиду…

Она громко рассмеялась.

— Записи говорят, что такое происходит, Норм! Дело расследует Верховное Правление. Этим занимается как раз отдел, в котором работает Джо. Норм, как ты можешь говорить о том, что нет перебежчиков во времени, если люди каждый день куда-то исчезают? Когда Бад Виснек с соседнего яруса…

— Нет никаких доказательств, что он совершил это!

— А куда же он тогда подевался?

— Может быть, сбежал в Антарктиду. А может быть, в Польшу. Хотя нельзя исключить и Марс. Учти, твой хваленый телевектор может ошибаться, как и любой другой прибор. Я не верю, Хелейн, в путешествия во времени. Это невозможно. Это какие-то сказки.

Он закашлялся. Что-то в последнее время он стал слишком громко разговаривать. Он подумал о Баде Виснеке, невысоком, лысом, с вечной щетиной на щеках. Неужели тот на самом деле совершил прыжок и исчез где-нибудь в 1999 году?

Некоторое время супруги Помрат как-то неловко глядели друг на друга.

Затем Хелейн сказала:

— Ответь мне на один вопрос, Норм. Так, отвлеченно. Представь: ты сейчас выйдешь на улицу, к тебе подойдет человек и скажет, что он занимается перемещением людей во времени и что если ты хочешь отделаться от всего этого… Что бы ты ему ответил?

Помрат задумался.

— Я отказался бы! Разве это честно — бросать жену и детей? Пусть это хорошо для Бада Виснека, но я не смогу уклониться от своих обязанностей, Хелейн.

Ее серо-голубые глаза вспыхнули, на губах заиграла улыбка, как будто она хотела сказать: «Не делай из меня дурочку!» — Сказано очень благородно, Норм. — произнесла она. — Но мне кажется, что ты точно так же исчез бы, предложи тебе кто-нибудь подобное.

— Можешь думать все, что тебе заблагорассудится. Поскольку это всего-навсего фантазия, это не имеет ровно никакого значения. А теперь я хочу заглянуть в бюро трудоустройства. Попробую еще раз потолкаться у машины. Кто знает? Может быть, мне уже выпал седьмой разряд, как у Джо?

— Может быть, — усмехнулась Хелейн. — Когда ты вернешься?

— Поздно.

— Норм, не задерживайся во Дворце Грез. Я так волнуюсь, когда ты накачиваешься этой дрянью.

— Я — народ, — он поднял палец вверх. — Мне нужем мой опиум!

Помрат толкнул ладонью дверь, которая тут же со скрежетом отворилась, и вышел. Коридор был тускло освещен. Чертыхаясь, Норман стал пробираться к лифту. В коридорах домов, где живут счастливые обладатели седьмого разряда, освещение совершенно иное. Он бывал в гостях у Джо Квеллена.

Правда, не часто. Его зять не якшался с пролетариями, даже если это его ближайшие родственники. Но он видел, как чертовски хорошо живется Квеллену. А кто он есть, если задуматься? Что он умеет делать? Ведь он всего-навсего бюрократ, бумагомаратель! Его запросто, да еще и с большим успехом, мог заменить любой компьютер. Но тем не менее у Джо были работа, положение, а у него, Помрата, нет.

Он хмуро посмотрел на свое искаженное отражение в отполированном каркасе двери лифта. Он был коренастым, широкоплечим мужчиной, которому только-только перевалило за сорок, с густыми бровями и усталыми печальными глазами. В этом своеобразном зеркале он выглядел старше, так как кривое изображение показывало складки под подбородком. «Дайте мне только время», — подумал он, шагнул в овал лифта и помчался к нижнему ярусу огромного жилого комплекса.

«Я делаю свой выбор по доброй воле, — оправдывался он перед собой. Я женился на соблазнительной Хелейн Квеллен. У меня есть разрешение на двоих детей. Я выбрал себе профессию по душе. И вот я прозябаю в одной комнате на четверых. Я не смотрю на свою тощую жену, когда она голая, потому что щажу свои нервы. Квота кислорода давно выбрана. Я отправляюсь тыкать кнопки трудоустраивающей машины, заранее зная, что она ответит, и мне остается только бросить несколько мелких монет в автомат во Дворце Грез и…» Помрат задумался, как все-таки он поступит, если какой-нибудь агент этих прыгунов во времени подойдет к нему и предложит билет в более спокойное вчера. Поступит ли он так же, как и Бад Виснек, ухватившись за столь соблазнительную возможность?

«Все это чепуха, — напомнил себе Помрат. — Такой возможности нет.

Прыгуны во времени — плод воображения. Обман, увековеченный Верховным Правлением! Нельзя отправиться в прошлое. Все, что можно сделать — это медленно двигаться вперед… Но если такое все же возможно, то куда на самом деле отправился Бад Виснек?»

Когда входная дверь закрылась, и Хелейн осталась одна, она устало опустилась на край стола, расположенного посреди комнаты, и больно закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться.

«Он даже не замечал меня, — думала она. — Я принимала душ прямо перед ним, а он меня даже не замечал».

На самом же деле, и Хелейн вынуждена была это признать, это было неправдой. Она следила за своим отражением в медной настенной плите, которая заменяла им окно, и видела, как он украдкой поглядывает на ее тело. А затем, когда она голая пересекла комнату, чтобы взять одежду, он снова посмотрел на нее.

Но остался равнодушным! И это было важнее всего! Если бы он ощутил хотя бы искру вожделения к ней, то наверняка показал бы это. Лаской, улыбкой, быстрым движением руки к кнопке, которая откидывала встроенную в стену кровать… А он смотрел на ее тело, и ему было все равно. Хелейн страдала от этого больше, чем от всего остального.

Ей почти тридцать семь. Разве она так стара? Впереди у нее по статистике еще лет семьдесят-восемьдесят жизни. И все же она ощущала себя женщиной средних лет. За последнее время она сильно похудела, и теперь ее ягодицы скорее напоминали лопатки нескладного подростка. Она больше уже не носила платьев с глубоким вырезом на груди. Она понимала, что перестала возбуждать своего мужа, и это было больнее всего.

Неужели это правда, что Верховное Правление принимает специальные антисексуальные меры? Что, по распоряжению Дантона, мужчины должны пользоваться таблетками, вызывающими импотенцию, а женщины получают средства, снижающие чувствительность? Об этом шептались женщины. Ноэль Колмек говорила, что ей это рассказал компьютер в прачечной. Нужно верить тому, что говорит компьютер, не так ли? По-видимому, в машину заложена информация непосредственно от самого Верховного Правления.