Империя и нация в зеркале исторической памяти: Сборник статей - Александр Семенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В результате подобной интерпретации дастана авторами учебника понятие «враг» становится онтологическим. Противостояние, пронесенное сквозь века, неизбежно воспроизводится в последующих поколениях, так как состояние вражды, зависящее от конкретной политической ситуации, воспринимается как перманентное, сущностное состояние, генетически присущее социуму, обозначенному как вражеский.
Чтобы добиться подобного эффекта, авторы учебника всячески подчеркивают вражду между различными политическими образованиями тюрков. Вражда эта связана, как выше уже отмечалось, с происками врагов, которые, учитывая масштаб происходивших столкновений между, например, Османами и Сефевидами, становятся всемогущими. Длительная борьба двух империй – исторически установленный факт. Идеологической основой этого противостояния выступали два противоборствующих течения в исламе. Шейхи тариката Сафавийа сделали ставку на шиитов, которые к XV веку представляли собой грозную силу [577] . Ислам шиитского толка исповедовали наиболее активные слои населения современного Ирана, территория которого стала ядром Сефевидской империи. Шах Исмаил Сефевид, создатель империи, придя к власти, «…провозгласил шиизм имамитского толка… государственной религией. Сафавиды пошли на этот шаг в стране, где 2/3 жителей (особенно в городах) были суннитами. Источники того периода полны сообщений о многочисленных насильственных актах по религиозному признаку» [578] . Сефевиды даже по тем временам воспринимались как фанатики. Османская империя объединяла в основном суннитов, и здесь преследованиям подвергались уже шииты. По версии авторов учебников, в подобном развитии событий повинны все те же «враги». Врагами являются «неверные», обозначаемые также как «гяуры». В их роли, как это будет показано в дальнейшем изложении, выступают «христиане», или представители «христианского блока». В Средние века в него, по версии авторов, входили армяне и грузины, получавшие помощь от Византии. Именно их неблаговидные поступки составители пособий и пытаются донести до школьников. Таким образом, даже в самом расколе мусульман на суннитов и шиитов, произошедшем на территории Саудовской Аравии в VII веке, повинны уже известные нам «неверные в черных одеяниях». Соответственно, они же на протяжении сотен лет поддерживали вспыхнувшую по их вине в VII веке в среде арабов вражду, пока эстафету не перехватила Российская империя.
Проблеме противостояния Османской и Сефевидской династий в историографии Азербайджана уделяется большое внимание. При этом Сефевидская империя воспринимается как азербайджанское государство, и конфликт с Османской империей оказывается основным долговременным конфликтом для этого территориального образования. Можно утверждать, что среди азербайджанских специалистов-историков в настоящий момент распространены две объяснительные модели этих событий. Одна из них предполагает, что конфликт между двумя государствами стал результатом стремления османских султанов расширить империю на восток и подчинить своему влиянию Южный Кавказ, а также другие территории, вошедшие в состав Сефевидского государства, в том числе и Тебриз – город, который шах Исмаил I сделал столицей созданной им империи:
...В этот период (имеется в виду первая война 1514—1516 годов, во время которой и произошла злополучная Чалдыранская битва. – С.Р. ) сложный клубок военно-политических и экономических интересов Османской империи стал перемещаться с Запада в район Ближнего и Среднего Востока, что, соответственно, повлекло за собой поворот османского оружия с запада на восток. Именно с этого времени османскую политику начинают определять новые цели – стремление получить выход к южным морям, превратить свою страну в мировую не только сухопутную, но и морскую державу, захватить порты на океанском побережье и т. д. На пути осуществления этих грандиозных замыслов стояло молодое Сефевидское государство, державшее в руках выход в Персидский залив, и одряхлевший мамлюкский султанат в арабском мире, владеющий портами на Красном море и аравийском побережье Индийского океана. Столкновение этих трех столпов мусульманского мира было неизбежным. [579]
Сторонники этого подхода не всегда единодушны в объяснении мотивов длительного противостояния двух империй. Однако приоритет они отдают причинам экономическим и политическим, считая религиозное противостояние всего лишь внешним фоном, на котором происходили эти весьма разрушительные столкновения. В рамках этой объяснительной модели практически не слышна риторика о братстве народов и о братоубийственном характере османо-сефевидских войн. Можно считать, что подобный подход сформировался в годы советской власти и наиболее ярким его представителем является профессор О.А. Эфендиев:
...Войны между Османской державой и Сефевидским государством (как и между Сефевидами и Шейбанидами) объявлялись господствующими кругами этих стран войнами за чистоту ислама против ереси… На самом же деле религиозная вражда была лишь прикрытием реальных политических и экономических интересов обоих государств. Борьба шла за плодородные земли с богатыми городами, доходные пути европейско-азиатской торговли. [580]
Однако авторы учебников, оставаясь последовательными, насколько это понятие допустимо в рамках выбранного ими парадоксального подхода, видят в столкновении двух государств прежде всего происки «врагов», рассоривших два братских народа. Особенно наглядно проводится эта линия в учебнике для восьмого класса. Враждебные намерения Селима I не вызывают сомнений, и «Шах Исмаил чувствовал неизбежность столкновения с Османским государством» [581] . Но третья сила дает о себе знать и здесь. Теперь это уже европейские страны. Видимо, в соответствии с духом современной политики, характеризуемой стремлением принимать активное участие в деятельности европейских структур, дипломатические связи основателя Сефевидской династии шаха Исмаила I с «Западом» рассматриваются как явление положительное. Однако «западные государства продолжили свою традиционную политику, столкнув Османскую империю с государством Сефевидов и таким образом ослабив обоих» [582] . Столкновение становится неизбежным, и 23 августа 1514 года происходит Чалдыранская битва, последствия которой авторы характеризуют следующим образом:
Стоящие лицом к лицу армии были не просто военными силами двух тюркских империй, а это были вооруженные фанатики, воспитанные в ярой религиозной ненависти друг к другу и готовые отдать жизнь за идею. Такое положение превращало Чалдыранскую битву в самую кровавую в истории резню между братскими племенами. Считающаяся большой победой для султана Селима Чалдыранская битва на самом деле стала общей трагедией всего тюркского мира и победой западной дипломатии. [583]
В результате нам остается только предположить, что образ «неверных в черных одеяниях» теперь уже подразумевает под собой «Запад», описание действий которого в учебнике выдержано в духе времен холодной войны.
Тенденциозность трактовки исторических событий становится еще очевиднее, если учесть, что противостоянию Исмаила I и Шейбани-хана, правителя узбекских племен, вылившемуся в не менее кровавые столкновения, не придается такого значения. Сражение в районе города Мерва 1 декабря 1510 года, приведшее к окончательной победе шаха и к гибели на поле боя самого Шейбани-хана (а по некоторым данным – и всего его десятитысячного войска [584] ), не рассматривается авторами как «братоубийственная резня». Битва описывается крайне сухо, скрупулезно перечисляются все территориальные приобретения шаха [585] . Таким образом, по версии авторов, «братоубийственная резня» – это столкновение не между тюркскими этносами в целом, а конкретно между группами, возглавлявшимися сефевидскими шахами и османскими султанами. Хотя в учебнике для пятого класса в данной связи упоминается и Тимур, предполагается, видимо, что при Шейбани тюрки Центральной Азии были уже не столь близки. Все это прочитывается на фоне сегодняшних союзнических отношений между Азербайджаном и Турцией. Чтобы подчеркнуть эту близость, нынешние руководители и известные деятели обоих государств нередко говорят об одном народе, разделенном на два государства. Отсюда – актуальность поиска внешнего врага, третьей силы, коварно столкнувшей в «братоубийственных» войнах два родственных народа.
Необходимо заметить, что вызывает большие сомнения сама возможность рассмотрения империи Сефевидов в качестве азербайджанского государства. Среди европейских ученых, например, принято рассматривать это государство как Персидскую империю, а также придавать религиозному противостоянию большее значение [586] . Можно с определенной долей уверенности предположить, что большое значение религиозным мотивам этого противостояния придавали и современники. Недаром Селим I, войска которого одержали победу в Чалдыранской битве, за бескомпромиссную борьбу с шиитами получил прозвище Справедливый. Кроме того, необходимо помнить и о том, что тюркские кочевые племена кызылбашей, обладавшие племенной автономией и составившие главную ударную силу шаха Исмаила Сефевида, нередко осуществляли весьма разорительные набеги на оседлое население, находившееся в подчинении у османских султанов:
