Богатство - Майкл Корда

– Удивительно, – произнес он, потягивая виски с содовой. – Полтора часа от Нью-Йорка до Комдена! Когда я впервые туда приехал, добирались только поездами. – Он допил стакан и взглянул в окно. – Я скучаю по поездам. Самолеты совсем меня не интересуют. Мой отец вообще никуда не ездил, потому что мог засыпать только в собственной постели… Черт! Ностальгия – первый симптом старости.

– Я так не думаю. Ну, а второй?

Он нагнулся и поцеловал ее в щеку.

– Благодаря тебе, от второго я не страдаю. Мы садимся.

Они вышли на яркий солнечный свет, хотя температура была настолько холодной, что заставила Алексу пожалеть о снятом свитере. На маленьком летном поле не было никого, кроме пожилого мужчины в рабочих штанах, фланелевой рубашке и красной охотничьей шляпе, который ждал их, прислонившись к старому неуклюжему автомобилю. К ее удивлению, он не выказал никакого особого почтения Баннермэну, пока пилоты перегружали багаж в машину.

– Лучше поторопиться, – сказал он. – Надвигается туман.

Алексе в это не верилось – день вряд ли мог быть яснее.

– Давно я здесь не был, – сказал Баннермэн. – Но ты ни на день не постарел.

– Чепуха. Я уже получаю свои проклятые чеки по социальному страхованию. Ты тоже был бы чертовски близок к этому, если бы нуждался в них так, как я.

– Удивлен, что ты ими пользуешься, Бен.

– Если правительство достаточно глупо, чтобы их предлагать, я могу взять их, как всякий другой. Теперь вот ввели эти проклятые продовольственные талоны. Половина местных бездельников собирается по пятницам в департаменте соцобеспечения и нагружается пивом за счет наших с тобой налогов.

– Бен, позволь тебе представить мою… приятельницу, мисс Александру Уолден. Алекса, Бен Киддер.

Киддер пожал ей руку. Хватка у него была железная. Он бросил на Баннермэна взгляд, ясно выражавший, что он думает о старом дураке, путешествующем с молодой женщиной, затем открыл перед ней дверцу машины. Для Баннермэна он этого сделать не потрудился.

Они проехали сельскую местность, которая была для Алексы новой и в то же время знакомой – Ново-Английский поселок, с его белыми домами и высоким церковным шпилем служил фоном в бесконечных фильмах и телесериалах. Миновали лужайку посреди поселка, где военный мемориал располагался точно там, где она ожидала. Бен и Артур Баннермэн молча сидели рядом на передних сиденьях, явно истощив способности к разговору. Артур, не могла не заметить она, чувствовал себя более непринужденно, чем ей когда-либо приходилось видеть. Несмотря на темный костюм и белую рубашку, он выглядел здесь более дома, чем в Нью-Йорке.

– Как рыбалка? – спросил он.

– Паршиво.

– Ты говорил это добрых десять лет назад. С ней покончено, сказал ты, насколько я помню.

– Угу, что ж, теперь это чертовски близко к правде, из-за всей дряни, которую спускают в бухту от самого Бангора. Как дети?

– Прекрасно! – с энтузиазмом воскликнул Баннермэн. – Лучше быть не может.

– Правда? – Киддер глянул в зеркальце. – Прошло очень много времени с тех пор, как мы видели Сесилию. Она была тогда, кажется, в том же возрасте, что мисс Уолден сейчас.

– Примерно, – с неловкостью пробормотал Баннермэн.

Киддер притормозил у дока с надписью "Частное владение" и перетащил их сумки на небольшой белый рыбацкий катер. Баннермэн помог ей подняться по трапу в кубрик, а сам прошел на корму, посмотреть, как Бен заводит двигатель. Через минуту, как бы доказывая знание Беном местной погоды, они оказались в плотном леденящем тумане, возникшем, как показалось Алексе, ниоткуда. Она не особенно испугалась его, поскольку ни Бен, ни Артур не выразили беспокойства, но желудок напомнил ей, что она ненавидит качку. Ее не тошнило, просто было холодно и неуютно, но она чувствовала, что ее м о ж е т затошнить в любой момент. Она подумала, каково будет травить за борт в присутствии Бена и Артура, и усилием воли привела желудок в порядок.

Артур вбежал в каюту с проворством, которого она от него не ожидала, и через миг вернулся с парой желтых штормовок.

– Обе слишком велики, – сказал он, – но в любом случае, надень одну. Ты, похоже, слегка зачахла.

Она с радостью запахнулась в штормовку. Интересно, что он имеет в виду под " чахлостью"? Она ощущала сырые капли на лице, и ее косметика, конечно, поплыла. Волосы ее, слава Богу, оставались прямыми при любой влажности, но хотела бы она догадаться заплести их в косу.

Она взглянула на Артура, чтобы удержаться от мысли, что в любой момент может совсем скиснуть. В желтой штормовке, с белыми волосами, блестевшими от влаги, он выглядел на двадцать лет моложе. Прислонившись к стене кубрика, с биноклем на шее, он казался братом Бена – оба ширококостные, с орлиными носами, с одинаково обветренной красноватой кожей и ярко-синими глазами. Бен был грубее, костлявей, менее вылощен, но отлит по той же форме. Баннермэны, напомнила она себе, происходили из Новой Англии. Где-то в их прошлом были китобои, рыбаки, люди, пожинавшие плоды земли, рождавшей больше камней, чем картошки.

Она достаточно прочитала о семье Баннермэнов, с тех пор, как встретилась с Артуром, чтобы знать, что отец Кира в юности ушел в море, плавал китобоем, через пару лет вернулся, дабы заняться фермерством в Массачутетсе, затем, движимый некоей менее упорядоченной разновидностью амбиций, вдохновлявших его сына, бросил дом и семью, и стал разъездным торговцем патентованными лекарствами, а временами – бродячим проповедником. Он был черной овцой в роду, который произвел череду жестких, хладнокровных янки, торговцев и фермеров, отличавшимися редкой способностью скупать имущество своих менее удачливых соседей по бросовым ценам.

Справа из тумана выступили темные очертания.

– Остров Виски, – выкрикнул Артур сквозь чихание и треск дизеля. – Мы устраивали там пикники, – помнишь, Бен?

– Ага. – Киддер сплюнул за борт. – Давным-давно.

– Бен, я бы сказал, что ты взял слишком близко.

– Ничего подобного. Я держусь прохода. Это ты налетел здесь на камни летом шестьдесят третьего. Мисс Сесилия, помню, упала за борт. Совсем не плакала. Я еще сказал жене: "Подумай только, человек с миллиардом долларов на счету не может запомнить, где эти проклятые камни, двадцать лет проплавав в здешних водах…"

– Да, это было время! – Баннермэн широко улыбался. – Нам было чертовски хорошо.

Ей стало холодно, но не от сырого тумана, а от чувства, что ее исключили из круга. Каковы бы ни были воспоминания Артура, они никак не относились к ней, и это крепко ее задело. Однако она понимала, что из-за этого не стоит портить ему настроение.

Она опустила взгляд и увидела камни под водой – если это были не те камни, на которые напоролся Артур, то все равно подводные скалы. Она не догадывалась ни какая здесь глубина, ни насколько далеко камни от поверхности, но казалось, их разделяет всего несколько дюймов. Один выглядел настолько большим, что способен был разрезать катер пополам. Она едва не закричала в тревоге, когда из тумана возник буй – так близко, что она могла до него дотронуться. На нем сидела чайка, злобно глядя на Алексу, ее перья блестели от сырости.

– Прямо по курсу! – крикнул Артур, туман придавал его голосу странную торжественность.

Дальше вода стала глубже, и бездонная черная пропасть пугала больше, чем каменистая отмель. Она никогда раньше не бывала на воде достаточно долго, чтобы испугаться, и страх – а так же то, что от него никак нельзя было отделаться, был еще противнее тумана.

Ее лица коснулось легкое дуновение ветра. Штормовка Артура захлопала, как флаг, а вода, доселе гладкая как стекло, хотя и пугающе темное, оживилась длинной чередой волн. Туман расселся, как по мановению руки волшебника.

Впереди, приблизительно за милю – расстояние было трудно определить – лежал скалистый остров, покрытый густым лесом. Он казался необитаемым – или, что важнее, непригодным для обитания, но, когда катер Киддера обогнул мыс, показался дом. Выбеленный, с зелеными ставнями, он был построен в типичном фермерском стиле Новой Англии, но от его размеров перехватывало дыхание. Невозможно было представить, как его сумели построить здесь, в Богом забытой глуши, на острове вдали от большой земли. Алекса различала фронтоны, длинный причал с бельведером в его конце, теплицу, лодочные сараи, но ее внимание привлекал сам дом. Она не пыталась даже указать, сколько там комнат. Пятьдесят? Сто? Он был достаточновелик, чтобы стать крупной гостиницей.

– Это коттедж, – сказал Баннермэн. Затем, возможно ощутив ее одиночество, чувство пришелицы в мире его прошлого, повернулся и обнял ее за плечи.

– Знаешь, он принадлежал моей жене. Его построил ее отец, Джок Мерривейл. На старости лет Джок любил сидеть здесь, в этом бельведере, в синем блейзере, белых брюках и панаме и смотреть, как его внуки и их друзья купаются в море. Боже мой, если бы он дожил до того, чтобы увидеть бикини, это зрелище бы убило старика. Видишь гавань? Пробита в цельной скале. Достаточно глубока для миноносца. А волнорез? Гранитные блоки, каждый величиной с этот проклятый дом, доставлены на баржах из Бангора! Конечно, все это было построено до того, как кризис подрезал Меривейлам крылышки, – удовлетворенно добавил он. – Ты замерзла?