Золотой плен - Патриция Кемден

– Нечего ползать ради этой собаки! – Крепко обнимая, он поставил ее на пол. – Как ты можешь молчать? Неужели не чувствуешь, как зло клубится вокруг тебя?.. Он где-то там... прячется. В замке много темных углов. – Он выпустил ее. Подошел к узкому оконцу и, подтянувшись, коснулся руками верхней рамы. – Но тьма преисподней – единственное подходящее место для Эль-Мюзира.

Катье не шелохнулась.

– У тебя свой долг, у меня свой. Ты видел сегодня Клода? Понял, что он за человек? Лекарство поможет мне по крайней мере выиграть время.

Молния сверкнула над долиной, резко обрисовав профиль Бекета. Через секунду грянул гром.

– Ты все еще веришь, что в руках дьявола твой сын будет в безопасности? – Бекет вздохнул так глубоко, будто хотел вобрать в себя всю силу урагана. Еще крепче вцепился в раму, и на пол посыпались обломки штукатурки. – Ну почему, почему ты не хочешь понять?

– Что понять? – с горечью откликнулась она. – Что мой сын обречен стать жертвой вашей войны, как его отец?

Он опустил руки и повернулся к ней лицом.

– Чего ты от меня хочешь? Чтобы я пожертвовала своим сыном ради короля? Ради королевы, императора? Ради жизни одного солдата? Или тысячи?.. – Она не сводила с него глаз. – Или ради тебя?

Бекет, отвернувшись, выругался.

– Я хочу, чтоб ты спасла своего сына... – Он запустил пальцы в волосы. – Господи Иисусе, женщина, то, что ты делаешь, это же безумие!

– Безумие? А как бы ты поступил на моем месте?.. Довольно, Бекет. Я сделала свой выбор. Я хочу, чтобы сын был счастлив, и больше мне ничего не надо.

– Вот, смотри! – Он сорвал с себя мундир, камзол и рубашку. Подошел к ней, схватил за руку и приложил ее к зловещему шраму на своей груди. – Вот он, твой выбор. Ты выбрала человека, который сделал это!

Катье зачарованно смотрела на свою руку, ощущая не рубец на коже, а тепло и бешеный стук его сердца.

– Не мучай меня! – Она вырвала руку. – Оставь нас с сыном в покое!

– Нет! – Он встряхнул ее за плечи. – Я не пущу тебя к дьяволу. Признайся во всем Клоду.

– Ни за что! – крикнула она.

– О Боже! – взревел Бекет. – Да пойми, Клод – ангел по сравнению с Эль-Мюзиром! Ты даже представить себе не можешь, что проклятый турок способен сотворить с твоим сыном!

– Хватит, хватит! Замолчи! – Она заткнула уши и съежилась, точно исхлестанная его словами. – Я устала от твоих безымянных ужасов. Ты был военнопленным, а Петер просто маленький мальчик!

Бекет приподнял ее над полом. Она бешено отбивалась, и он прижал ее к стене.

– Катье, Катье, послушай меня! Да послушай же, черт возьми!

– Ничего я не скажу Клоду! – хрипло кричала Катье, раскачивая головой из стороны в сторону; волосы метались у нее по плечам. – Я знаю то место! Я видела его во сне! Оно мне все время снится! Думаешь, на земле только один ад? И только тебе снятся черные сны? От Эль-Мюзира мне нужен пучок трав и кореньев! Почему ты не даешь мне их получить? Почему? Его лицо было совсем близко.

– Не будь слепой, Катье! Потому что тогда он получит тебя!

Он поцеловал ее. Долгим, страстным поцелуем. Она сопротивлялась, но Бекет уже почувствовал в ней нарастающий жар. Руки зарылись ему в волосы, губы и язык отвечали на его поцелуй, словно бы весь гнев и ужас выплеснулись в желание.

Каждый отклик ее тела был ему знаком. В горле у него возник удовлетворенный клекот, когда он окунулся в уже изведанное однажды блаженство.

Катье оторвалась от его губ.

– Нет! – задыхаясь, прошептала она.

– Да, – сказал он и подкрепил свою уверенность поцелуем.

Ее ноги болтались над полом. Он позволил ее телу чуть соскользнуть вниз, так что их бедра соприкоснулись, и пригвоздил ее к стене своей набухшей плотью.

– О Боже! – крикнула Катье, ощутив сквозь юбки его силу. Глаза сами собой закрылись, и, опираясь о стену, она потерлась об него бедрами. – О Боже! Да!

Он впился губами в ее шею. Руки срывали платье, язык скользил по грудям, вздымающимся над жестким корсетом. Он вытащил их из заточения; пальцы его ласкали, тянули, пощипывали нежно-розовые соски.

Катье застонала, выгнула спину.

– О Боже, Боже мой! – Она гладила обнаженную грудь, упиваясь жаром вынутой из горнила стали.

Для поддержки она ухватилась за его плечи, все неистовее извиваясь под ним.

– Господи Иисусе! – выдохнул Бекет, и его руки скользнули под юбки, поднимая их.

Она опять блаженно застонала и обняла ногами его бедра.

В крови его бушевал огонь. Он дрожащими пальцами расстегнул бриджи, стиснул ее бедра и приподнял их повыше.

– О, да, да! – простонала она, сцепив ноги у него на поясе и коснувшись своей мягкой и влажной плотью его фаллоса.

От этого прикосновения он тоже мучительно застонал и почувствовал, как она открывается для него. Тогда, поддерживая снизу и не нарушая ритма ее движений, он вонзился в нее.

– А-а-ах! – выдохнула она, страстно желая еще глубже сесть на кол, сулящий ей блаженство.

Все ее тело напряглось в предвкушении этого блаженства. Входя в нее, он призывал на помощь все самообладание, чтобы не сделать ей больно.

– Бекет, о Бекет, хочу тебя! Всего... О, да, да, еще... Мощным рывком он заполнил ее всю, и слова Катье растворились в стоне. Он снова и снова впивался в нее, едва не теряя сознание от сладостных ощущений. Она стонала и все крепче сжимала его ногами. Так близко, близко. Он бомбил ее своей плотью.

– Боже, Боже... – Она поднялась на гребень волны. – Ах, ах... Бекет!

Ее экстаз подтолкнул его к краю пропасти. Он погрузился напоследок в ее нежную глубину и застыл в полном слиянии с нею.

– Катье! – простонал он, и его тело охватили судороги освобождения.

Они долго не отрывались от стены. В голове у обоих была звенящая пустота.

– Сильфида, – пробормотал Бекет, целуя ее в шею. Катье медленно приходила в сознание, вся дрожа от избытка, чувств. Какое греховное удовольствие – ощущать его тяжесть на своем обнаженном теле и стальную бархатистость его плоти внутри. Он провел ладонями по ее ногам, чтобы опустить их на пол.

– Нет, – прошептала она, – не уходи.

С тихим смехом он чмокнул ее в ложбинку за ухом, медленно скользнул руками по бедрам.

– Моя сильфида...

Она не открывала глаз. Ей казалось, что так она сможет навечно удержать в памяти свои ощущения. Погладила его спину, давая пальцам запомнить могучую силу его мышц.

– Ты вошла в меня, как болезнь, – сказал он, прикасаясь губами к ее щеке, виску, лбу.

– Бекет... – Она увидела свое отражение в синих, уже не затуманенных глазах. – Наверно, я распутница, но мне хочется остаться вот так навсегда. – Она коснулась языком его высокой скулы.

– Не распутница, Катье. Женщина. – Он прикусил ей мочку уха, втянул сквозь зубы себе в рот, заставив ее судорожно вздохнуть. – Страстная женщина.