История упадка. Почему у Прибалтики не получилось - Александр Носович

Во внешней политике у Дали Грибаускайте проявился её неповторимый стиль общения: отказ от диалога и компромиссов плюс оскорбление партнера.

Например, при вручении верительных грамот новым послом России в начале 2014 года presidente начала знакомство фразой: «Вы ещё не подавились литовским молоком? Я вас спрашиваю!» — прекрасно зная, что по дипломатическому этикету посол не имеет права ей ответить. В ходе той же беседы Грибаускайте не менее ехидно поинтересовалась: «Так когда вы нас окончательно задушите газом „Газпрома“?». Переговоры с «Газпромом» по цене на газ для Литвы, к слову, велись именно таким тоном: Грибаускайте даже отчитывала премьер-министра Буткявичюса за недопустимый коллаборационизм — поиск компромиссов и мягкую позицию в переговорах с российским концерном.

Характер литовского президента проявлялся не только в отношениях с Россией, которые и до нее были плохими, а при ней стали хуже некуда.

Грибаускайте умудрилась поссориться даже с Соединенными Штатами, отказавшись присутствовать на ужине для лидеров стран Восточной Европы, который устроил в Праге Барак Обама.

Presidente заявила, что не хочет поднимать бокал с шампанским за новый российско-американский Договор о стратегических наступательных вооружениях (СНВ). «Теперь она может попасть в Белый дом только в том случае, если приедет с другими туристами», — прокомментировал скандал представитель Совета по национальной безопасности США еженедельнику «The Economist», который по итогам 2010 года присвоил президенту Литвы титул «Выскочка года». Правда, спустя три года Даля Поликарповна в Белый дом всё же попала, причем как президент Литвы, а не простой турист. Там она заявила, что балтийские и северные страны — это буферный регион от России.

Зачем Грибаускайте понадобилось разругаться с Бараком Обамой? В чем здесь прагматический расчет, защита национальных интересов Литвы? Единственное объяснение (кроме «сурового мужского характера», как говорят доброжелатели Дали Грибаускайте, или «склочности и стервозности», как говорят её противники) с рациональных позиций заключается в том, что Грибаускайте лишь сделала вид, что поссорилась с Соединенными Штатами, чтобы вновь, как во времена коммунистической юности, стать своей для Москвы. Не получилось — в результате теперь Даля Грибаускайте призывает к увеличению присутствия США в Литве, а Россию называет «террористическим государством».

В той же мере с трудом поддается рациональному объяснению ссора главы государства с важнейшим стратегическим союзником Литовской республики — Польшей. «Для Польши президент Литвы — странный человек. Она сносно говорит по-польски, она знает Польшу, её всегда приглашали на День независимости Польши. Вначале все воспринимали её как друга Польши. Потом она стала допускать всяческие высказывания о польском меньшинстве, вероятно, вследствие собственных внутриполитических причин. Так что она противоречиво выглядит отсюда, из Польши», — говорит аналитик Института публичной политики (Варшава) Александр Фушкевич.

Именно при Грибаускайте правительство принялось за литуанизацию исторически важного для польской культурной традиции Вильнюсского края: закрывало польские школы, требовало написания польских имен, фамилий, населенных пунктов, улиц и площадей на литовский манер, снимало с домов таблички с названиями улиц на двух языках.

Едва ли литовское руководство не понимало, что такие действия неизбежно ведут к конфликту с Варшавой, но всё равно гнуло свою политику ассимиляции. И это при том, что у Вильнюса и Варшавы была одна и та же политика в отношении постсоветского пространства, притом, что у Польши с Литвой есть совместные инфраструктурные проекты в области энергетики, реализация которых поможет последней обрести вожделенную «энергетическую независимость» от России. Обретение этой самой независимости все пять лет было одним из главных «фетишей» президента Грибаускайте. Зачем ей ссориться с поляками? Единственный ответ, объясняющий её политику в рамках рационального выбора, состоит именно в недопущении стратегического союза Вильнюса и Варшавы, что привело бы к нежелательному для Брюсселя дальнейшему усилению влияния в Восточной Европе Польши, которая и так ведет себя слишком независимо и скептически настроена по отношению к Еврокомиссии. То есть и в этом случае просматривающийся интерес — это личный, карьерный интерес Грибаускайте, желавшей выслужиться перед Брюсселем, чтобы вернуться потом туда на повышение. Но никак не национальный интерес Литвы.

Также весьма сомнительной с точки зрения национальных интересов является внешняя политика Литвы по отношению к другому соседу и важному экономическому партнеру — Белоруссии. «Лукашенко — это гарант экономической и политической стабильности в Беларуси, её независимости. Мы не хотели бы, чтобы наш сосед стал второй Россией», — заявила Даля Грибаускайте накануне президентских выборов 2010 года в Белоруссии.

А после выборов оказалась в первых рядах тех, кто требовал от Евросоюза санкций против «последнего диктатора Европы», как-то не принимая в расчет, как экономические санкции против Минска отразятся на экономике самой Литвы.

«Беларусь заслуживает человеческого отношения от Литвы. Мы им деньги даем — переваливаем товары через порты Литвы, даем людям работу», — заявлял президент Белоруссии Александр Лукашенко, комментируя обострения в отношениях Минска с Вильнюсом. Выяснилось, что белорусские оппозиционеры проходили в Литве тренинги по ненасильственному сопротивлению.

Заигрывания Вильнюса с режимом Лукашенко проводились в логике фундаментальной установки литовской дипломатии на антироссийскую внешнюю политику. Спустя три года после провала на белорусском направлении, в 2013 году, Грибаускайте решила взять суперреванш, возглавив «геополитическую игру» на отрыв Украины от России.

Итогом этой игры стала катастрофа Украины и небывалый за четверть века кризис международных отношений в Европе.

Что от этой катастрофы и от этого кризиса выиграла Литовская республика и лично Даля Грибаускайте? Политика «Восточного партнерства» полностью провалилась, приоритеты председательства Литвы в Евросоюзе остались нереализованными, скандальный Вильнюсский саммит закончился полной дискредитацией европейской политики соседства и всех европейских лидеров, которые чуть ли не умоляли президента Януковича подписать Соглашение об ассоциации Украины с ЕС, отказавшись от всех своих условий и хваленых европейских ценностей. После такого общеевропейского унижения вопрос о том, что Даля Грибаускайте может стать новым председателем Еврокомиссии, отпал сам собой.

Послушалась ли Даля Грибаускайте своих европейских партнеров? Ничуть не бывало. К весне президент Литвы в своей антироссийской риторике дошла до инициативы обсудить применение против России статьи 5 устава НАТО — то есть объявить ей войну всем Североатлантическим Альянсом. А ещё всячески выступала за введение санкций против России. Когда угроза экономических санкций Европы против России и ответных санкций России против Литвы стала реальностью, выяснилось, что санкции — это гибель для литовской экономики. Но Грибаускайте всё равно требовала их вводить. Осенью 2014 года она назвала Россию «террористическим государством».

Литва — один из самых радикальных «ястребов» в вопросе урегулирования кризиса на Донбассе. В своих неизменных призывах подавить донецких сепаратистов военным путем литовская дипломатия по радикальности обгоняет и официальный Киев, и официальный Вашингтон. Литва — единственная страна в мире, официально поставляющая украинской армии оружие для ведения гражданской войны. Во главе всего этого стоит президент Даля Грибаускайте, по рассказам людей, знавших её в молодости, бывшая неистовой комсомольской активисткой, клеймившая империализм и осуждавшая натовский милитаризм. С одной стороны, с тех пор её риторика поменялась на 180 градусов. С другой стороны, всё осталось на своих местах: поменялись слова, друзья и враги, но стиль остался тот же самый — неподражаемый, комсомольский. Гвозди бы делать!

5. Будущее Литвы: из страны самоубийц в страну-самоубийцу

В 1949 году экс-министр обороны США Джеймс Форрестол выбросился из окна психиатрической больницы с криком «Русские идут!». В наши дни подобную судьбу может повторить целая страна, последовательно доводимая до сумасшествия паранойей о «грядущей российской агрессии». И не беда, если бы все литовские политики в страхе перед «зелеными человечками», подобно леммингам, дружно кинулись в пропасть. Беда в том, что сейчас они тащат за собой в пропасть всю Литву.

В 2013–2014 годах в политической системе Литвы произошли фундаментальные изменения. Исчезли традиционные для этой страны на протяжении всего XX века дихотомиии и бинарные оппозиции. Вильнюс и Каунас, технократы-прагматики и идеалисты-романтики — сложная система сдержек и противовесов заметно различающихся между собой политических групп, которая давала Литве возможность развиваться как неполноценной и проблемной, но всё-таки демократии. Пускай с поправкой на «запрет отрицания оккупации», но в общих чертах открытое, демократичное общество со свободой высказывания и дискуссии.