Демидовы: Столетие побед - Игорь Юркин

Примечательно, что обширное архивное дело, по документам которого мы излагаем эти события, имеет заголовок, очень точно отражающий их смысл: «По доношению онаго ж (десятинного. — И. Ю.) збора о чинимых обидах капитаном Половинкиным Никите Демидову»[444]. Все, тем более Демидов, прекрасно понимали, что подчас простодушные, подчас хитроумные аргументы, к которым прибегала Оружейная контора, были направлены против планов Демидова, стремились помешать достижению целей, которых он добивался. Били Фомина — учили Демидова. Снова и снова его, дворянина, ставили на место. На прежнее, недворянское место.

Неудивительно, что Демидов, узнав о происшествии с рассыльщиком и легко расшифровав это ему послание, в том же декабре 1731 года вторично обратился в Берг-коллегию с просьбой об отставке[445]. Ответ получил тот же: отказ. И это притом что ссылки Никиты на ущерб, который присмотр за сборами наносит его собственному хозяйству, не были отговоркой, несомненно, отражали искреннее его мнение по этому поводу. К необходимости управлять своим заводом в центре европейской части России (единственным, имевшимся у него, когда начиналось его сотрудничество с Берг-коллегией) со временем прибавилась необходимость заниматься другими заводами, в том числе уральским. Его промышленное хозяйство и в старом, и в только еще осваиваемом им районах расширялось. В августе 1732 года Демидов просил Берг-коллегию о предоставлении ему трехмесячного отпуска для поездки на Урал, где он намеревался осмотреть свой завод на речке Шайтанке и подыскать место для постройки еще одного. В начале сентября такое разрешение было ему дано[446].

Главная задача, в решении которой он когда-то надеялся на помощь Берг-коллегии, была к этому времени решена (о ней позже). Груз же опостылевших тяжб с оружейниками и их защитниками продолжал давить. В 1733 году он получил от них еще одну оплеуху. Она последовала в ответ на его попытку по договоренности с некоторыми из железного дела промышленников добиться их исключения из числа оружейников с переводом в ведение Коммерц-коллегии. Половинкин их, разумеется, не отпустил. Демидов вынужден был донести о провале и этого своего плана: хотя «послушныя указы из Главной артилерии и фортификацыи х капитану Половинкину и присланы, но токмо по тем указом, також и от десятинного збора промемориям он, Половинкин, не исполняет и тех промышлеников не отдает»[447]. Для намерившихся сменить ведомственное подданство промышленников, для Демидова, для Половинкина — для всех такой переход имел и положительные, и отрицательные последствия. Решительное противодействие ему со стороны Оружейной конторы имело единственную причину: согласиться на него означало позволить Демидову добиться хоть какого-то успеха.

Неудивительно, что Демидов снова поднял перед Коммерц-коллегией вопрос об отставке. Теперь он ссылался на упомянутый диплом о дворянстве, в котором Демидовым «и потомком их ни у каких дел быть не велено, а велено быть при собственных их заводах»[448]. Событие (обретение дворянства), способствовавшее его решению ввязаться в сражение, теперь, пять лет спустя, использовалось им для того, чтобы из него хоть как-то выйти.

Неизвестно, как долго оставался бы Демидов «в плену» Берг-коллегии, когда бы не неприятности, посыпавшиеся на него в ходе Следствия о партикулярных заводах, которому посвящена следующая глава. Замена его на посту тульского цегентнера другим лицом произошла в 1734 году

Сравним Демидовых в их битвах с казной в 1720-х — начале 1730-х годов. Никита Первый и Акинфий, сражаясь на Урале с Татищевым, выступавшим от имени горного ведомства, действовали довольно успешно, какое-то время казалось даже, что они его победили. Лишь немногим позже Никита Второй воевал в Туле с Хомяковым и Половинкиным, выступавшими от лица Оружейной конторы. Победы не добился, более того, был неоднократно повержен и унижен. Следует ли из этого, что у младшего Никиты недоставало чего-то, что было в избытке у комиссара и его старшего сына? Думаем, что не следует.

Прежде всего, учтем, что главного, что обещал, вступая в должность, Никита Никитич Демидов, он все же добился: отчетность производителями металла составлялась, десятина с них собиралась. Что механизм ее сбора очень долго отлаживался и получился слишком сложным — не его вина. И в том, что, настойчиво стремясь к цели, насобирал синяков, нет позора. Раны — украшение бойца. Чего стоит победа, за которую ничем не заплачено?

Существовало множество внешних факторов, мешавших цегентнеру Демидову. Артиллерия, одно из военных ведомств, имела больший вес, чем Берг-коллегия, которую по ходу событий вообще прикрыли. Не справился с ней не только новоиспеченный дворянин (выходов на первое лицо государства не имевший), но и представители учреждения, на которое он работал, пару раз приезжавшие к нему на помощь. Асессор, просидевший в Туле впустую, вынужден был уехать, оставив расхлебывать кашу тому же Демидову, на котором его противники немедленно отыгрались (чего стоят их рассуждения о чести, о том, что служащему неприлично подчиняться неслужившему).

Следует учесть и обстановку, в которой Никита Никитич воевал с Оружейной конторой. В начале их конфликта, в марте 1728 года, погиб его брат Григорий. По репутации Демидовых был нанесен удар. Вот Хомяков отказывается передавать собранную сумму Демидову под предлогом, что строевому офицеру неприлично ему подчиняться. Но в его словах можно вычитать и подтекст: Демидов — не только неслужащий, он еще и представитель рода, честь которого подмочена[449].

Проникновение на Урал

Подведем итоги. Для Никиты Никитича Демидова они на первый взгляд не слишком впечатляющи. На фоне некоторых достижений на ниве промышленного предпринимательства — цепь несчастий и неудач. Умер отец, который хотя и относился к сыновьям неодинаково, но семейную честь унизить бы, без сомнения, не позволил (атаковав, победил? вовремя сгладил конфликт?). Погиб брат. Государыня пожаловала дворянство, но в родном городе соседи, вчерашние друзья, ведут себя так, как будто ничего не изменилось.

Все это так. Но можно ли считать семилетие после смерти отца прожитым Никитой бесполезно? Ни в коем случае.

Мы уже сказали, что, несмотря на трудности, решение задачи, которую поставила перед ним Берг-коллегия, он существенно продвинул. Решил он и те задачи, которые ставил перед собой. Да, длительную паузу, которую он взял, построив Брынский завод, можно объяснить тем, что слишком много времени тратил на войну с тульскими оружейниками (ему и на имевшихся заводах латать дыры было некогда). Но тесный контакт с Берг-коллегией, которая, судя по всему, долгие годы ему вполне доверяла и действия его в Туле одобряла, несомненно, помогал ему в упорном стремлении на Урал. И именно в эти годы он этой проблемой упорно занимался — искал для внедрения подходящую лазейку.