Дети ржавчины - Михаил Тырин

Меня держал на мушке не разбойник, а типичный городской староста – толстощекий, прилично одетый. Глаза смелые и нахальные – значит, он здесь не один…

Что делать? Прыгнуть и спрятаться за камнем, а потом прострелить ему сердце? Пистолет за поясом, но, если он не один, как быть с остальными? И что станет с Подорожником и Надеждой, с Другом Лошадей?

Ладно, пусть он ведет меня, куда хочет – там посмотрим… Староста заставил меня выбросить тесак и повел по тропинке в обратном направлении. Нож и пистолет он не заметил, а обыскивать меня побоялся – для этого ему пришлось бы слишком близко подойти ко мне. Когда мы вышли на ритуальную поляну, я понял, что мы серьезно вляпались.

В мою сторону сразу повернулись еще четыре иглострела. Поляна была полна людей – мы попались в руки тому же карательному отряду, который наделал бед в деревне. И Горелый тоже был здесь. Всхрапывали лошади, пересмеивались старосты. Подорожник и Надежда стояли на коленях рядом с идолами под прицелом иглострела.

–  Совет да любовь, – сказал Горелый, насмешливо взглянув на меня.

Затем повернулся к своим людям и скомандовал:

–  Заберите у него старую вещь, она спрятана за поясом.

Положение становилось все хуже и хуже, без пистолета я терял огромное преимущество. И сделать ничего нельзя – иглострелы смотрят прямо в лицо. Они стреляют один раз, зато наверняка.

Малорослый староста с тремя бородавками на носу опасливо приблизился и сунул руку мне под пояс. Вытащил пистолет и поспешно понес его командиру, рассматривая на ходу.

–  А теперь иди и стань к столбу! – велели мне. Я оказался рядом со своими друзьями.

–  Где старик? – тихо шепнул я.

–  Он убежал, – так же тихо ответил погонщик. – Его не стали догонять, он им не нужен.

Я заметил, что несколько старост ходят вокруг истребителя, трогают его железные бока, подпрыгивают, заглядывая в кабину.

Горелый враскачку подошел, ткнул меня в лоб кончиком плети.

–  Я не знаю, кого из вас убить, а кто может пригодиться, – задумчиво сказал он. – Решите это сами.

Мы молчали. Я скосил глаза на девушку, боясь, что ей станет плохо. Но она только побледнела и опустила глаза.

–  Мне известно, – продолжал Горелый, – что вы трое умеете поднимать в воздух свои штуки и знаете, где их искать. Любой из вас может мне это показать. Так кого же мне оставить, а кто из вас лишний?

–  Никто не лишний, – ответил я. – Я умею летать, он знает, где есть машины, а она умеет ремонтировать…

–  Это ложь, – оборвал меня человек с обожженным лицом, сведя на нет мои жалкие попытки спасти себя и друзей. – Мне уже многое известно, и я умею отличать ложь от правды. Кто‑то из вас сейчас должен умереть.

Старосты, заинтересованные разговором, начали подтягиваться к нам. Я отметил, что возле истребителя никого нет. Впрочем, что толку?..

–  Кто‑то должен умереть, – повторил Горелый. – Вы со своей торговлей захотели разорить богатых и уважаемых людей. Вы совершили много других непростительных поступков, и я обязан наказать вас. Все уже решено.

Я не спешил ставить на себе крест, я все еще надеялся выкрутиться. Что касается Подорожника, то он выглядел обреченным. Видимо, он лучше меня представлял, что за человек решает сейчас наши судьбы.

Мне вспомнились крестьяне, которых закопали вниз головой и порубили тесаками. Стало не по себе. Я огляделся. Вокруг – тупые сытые физиономии, некоторые ухмыляются, другие глядят презрительно. Никто не сочувствует, никому нет до нас дела. Сунут нож под ребра и поедут прочь, посмеиваясь. Я понял, что спорить не нужно и бесполезно. Все действительно решено без нас. Теперь – либо хитрость, либо сила…

–  Не убивай их, – глухо проговорил я. – Они с сегодняшнего дня муж и жена.

Горелый искоса посмотрел на меня, обошел кругом.

–  Я знаю, чего ты хочешь, – проговорил он. – Ты надеешься убежать, как уже сделал однажды.

Он был совершенно прав. Я собирался бороться за себя, пока есть силы. Однако начать мог лишь тогда, когда моим друзьям ничего не будет угрожать.

–  Но сегодня тебе это не удастся, – услышал я. – Знай: одно неверное движение, и кто‑то из твоих людей умрет. Скорее всего это будет она – я терпеть не могу женщин, от них много беспокойства и мало прока. Что скажешь на это? Расхотелось умирать?

–  Кто нас сдал? – проговорил я, облизнув языком пересохшие губы.

Он криво усмехнулся. Вытащил из сумки мой пистолет, повертел его передо мной.

–  Расскажи, для чего нужна и как работает эта старая вещь. А я отвечу на твой вопрос.

–  Очень просто – ставишь дырочку напротив своего лба и тянешь за крючок, – не задумываясь ответил я.

Горелый снова повертел пистолет перед лицом, примерил, и тут до него дошло, что я издеваюсь. Его лицо вспыхнуло, он размахнулся и хлестнул меня плетью.

–  Черта с два я что‑то тебе расскажу, – сказал я, с усилием улыбнувшись.

–  Я сам узнаю! – крикнул Горелый в бешенстве. Но тут же успокоился. – А предал вас старик, бывший погребальный мастер. Мы пообещали ему вернуть имя и поселить в Городе тысячи башен. Он нарочно привел вас сюда.

Я услышал, что Подорожник тихо зарычал. Но сам я Горелому не верил. Чтобы застать нас врасплох, не обязательно было тащиться в такую даль. Да и не нужны Другу Лошадей ни имя, ни Город тысячи башен – у нас он получил гораздо больше.

–  Хватит разговоров! – прикрикнул Горелый, и лицо его сразу стало неподвижным и холодным. – Дайте ему лопату, если он сам хочет умереть.

Мне швырнули короткий заступ.

–  Копай прямо здесь, – приказал человек с обожженным лицом. – Только не долго. Ямы по пояс тебе вполне хватит.

Все, финиш… Либо я что‑то придумаю, либо меня закопают вниз головой. В голове стоял звон, руки и ноги почти не сгибались.

–  Копай! – крикнул какой‑то староста и стегнул по лицу плетью.

Я вздрогнул от боли, медленно поднялся. Шершавый черенок заступа не держался в руке. Я не смотрел на друзей, чтоб не отягощать их своим взглядом, тяжелее которого нет ничего на свете.

Пора брать себя в руки. Так не бывает. Что‑то обязательно можно сделать. Всегда существует способ, о котором даже не знаешь, но непременно вспоминаешь перед той чертой, за которой ничего нет.

До последней минуты держалась надежда, что они одумаются. Но и эта минута прошла.

–  Копай, живо! – и снова удар плетью. Я ощутил, как по щеке потекла теплая струйка. Заступ неловко ткнулся в землю, чиркнув по камням. Я двигался медленно, бессознательно растягивая время.

–  Быстрее, ну! – скрипнув зубами, я стерпел еще два удара по спине.

И тут последовал иной удар. Такой, которого не ожидал никто. Я сначала ничего не понял. Я ослеп, затем оглох и вдруг оказался лежащим на земле. Боковым зрением я заметил, как в стороне разливается желтое огненное пятно.

Поднялся крик. Секунда – и новый взрыв снес двух идолов неподалеку. Я откатился в сторону, вскочил, осмотрелся. В открытой кабине истребителя покачивалась седая голова Друга Лошадей. Он что‑то кричал, но разобрать было невозможно. Истребитель подпрыгивал, силясь взлететь.

–  Убейте их! – услышал я пронзительный крик Горелого.

В трех шагах от меня стоял староста с иглострелом. Секунду назад он смотрел на истребитель, а теперь уже медленно поворачивался ко мне, поднимая оружие. Я сунул руку в сапог, где по‑прежнему ждал своей очереди мой нож, сделанный из обломка давно минувшей эпохи. Не тратя времени на замах, я просто толкнул его вперед. Староста схватился за горло, согнулся пополам и с криком покатился по земле.

–  Стойте, болваны! Убейте их!

Истребитель взвыл, как разъяренный зверь, и подпрыгнул на несколько метров. Взрывы продолжались – они вспыхивали то тут, то там. Пришло время всерьез пожалеть, что я так и не обучил старика летать и стрелять. Машина пошла боком и со скрежетом ободрала брюхо о край скалы. Но не упала, а лишь накренилась.

Я подбежал к Подорожнику и поднял его с колен, сдирая с рук веревки. Надежда была рядом, ее не связали. Я беспокоился, что старик может пальнуть в нашу сторону, так и случилось.

Мне удалось распутать веревки, когда взрыв ударил совсем рядом, заставив нас отскочить друг от друга. Споткнувшись, я упал. Перед носом вдруг мелькнул носок потертого сапога, и от удара я опять завалился навзничь. Искры перед глазами вспыхнули и погасли, я прыжком поднялся на ноги. Горелый с перекошенным от злобы лицом стоял передо мной и крутил в руке тесак. Я сделал шаг назад, потом еще. Я не собирался с ним драться – это бесполезно. Все решит случай, одна секунда, но кому она достанется?

Горелый замахнулся и прыгнул ко мне, я извернулся ужом, уходя из‑под лезвия. В воздухе мелькнула серебристая тень, раздался глухой стук – и Горелый упал на колени, выронив тесак и схватившись руками за голову. Из‑за его спины появилась Надежда с магнитной дубинкой в руке. В ту же секунду рядом показался и Подорожник.

–  К лошадям, быстро! – крикнул он.