Дети ржавчины - Михаил Тырин

–  Нет, подожди! Ты же сам сказал, что это был хороший обычай. Может, стоить возродить его у нас? Я удивленно посмотрел на старика.

–  Ты думаешь, – медленно проговорил я, – что у нас не осталось никаких забот, кроме этой?

–  Да нет же! – с досадой проговорил Друг Лошадей. – У нас много забот. Но один‑единственный ритуал не отнимет много времени. Да и не в этом дело. Мы живем не так, как все, – мы лучше других. У нас вдоволь еды, у нас нет старост с длинными тесаками, у нас никто не заставляет другого делать то, что он не хочет.

–  Ну, не совсем… – тихо проговорил я.

–  Так пусть и в этом мы будем лучше! – старик заглянул мне в глаза. – Пойми, я очень хочу, чтоб у нас все было так, как должно быть у людей. Чтобы все человеческие законы соблюдались.

–  Я тоже хочу, но в такое время… Постой, а кого ты имеешь в виду?

Старик вздохнул, отвернулся к окну.

–  Все знают, что Подорожник и женщина Надежда ночуют вместе.

–  Да, я тоже знаю. Но еще у нас есть такой обычай – не подглядывать за чужой жизнью.

–  А чего подглядывать, если и так все ясно? – махнул рукой Друг Лошадей. – Но ведь они не просто жители деревни, они осененные древней силой. Чтобы их уважали и слушались, нужно чтить старые традиции.

–  Я думаю, они знают, что делают, – спокойно заявил я, одеваясь. – И потом, у погонщиков свои традиции.

Друг Лошадей схватил меня за куртку и легонько потряс.

–  Послушай меня, я плохого не посоветую, – напористо заговорил он. – Здесь есть не только погонщики, но и крестьяне. Ты каждый день говоришь, как нам необходим порядок и послушание, а сам позволяешь так грубо нарушать человеческие законы.

–  Эти законы никто, кроме тебя, не помнит.

–  Их помнят крестьяне! – горячо возразил старик. – И если Подорожник и его женщина покажут, что чтут их, за ними последуют и другие. Все изменится, когда мы возродим порядок, завещанный предками.

–  Не знаю, – я пожал плечами.

–  Поговори с ними, убеди. Меня, старика, они слушать не будут.

–  Ну хорошо, я поговорю, – пообещал я. – Попробую поговорить, когда будет время.

Я вышел из дома и направился к стоянке. Вчера мы пригнали из хранилища‑вулкана два бомбардировщика – Надежда с утра была около них, проверяя механизмы. Я подошел, пожелал доброго утра.

Бомбардировщики совсем не походили на легкие и стремительные истребители. Формой они напоминали скорее дирижабли – пузатые, неуклюжие и очень вместительные.

–  Надо опробовать технику, – сказала девушка, вытирая руки тряпкой. – Составишь компанию?

–  Вчера вроде опробовали.

–  Вчера мы проверяли двигатели, а еще есть бомбы и ракеты.

–  Можно, но зачем их зря тратить? Давай с пользой употребим.

–  Что ты предлагаешь? – заинтересовалась Надежда.

–  Удивляюсь я на тебя, – усмехнулся я. – Мы можем за несколько часов перелететь океан и оказаться на другом континенте, а тебе это даже в голову не приходит. Неужели не хочется увидеть, что вокруг?

–  Хочется, конечно, – призналась Надежда. – Давно хочется, да все некогда.

–  Некогда? – спросил я с некоторым удивлением. – А разве я предлагаю пикник на природе? Нам пора думать о переселении, девочка. Водить истребители, торговать и охранять крестьян люди могут уже без нас.

–  Не совсем.

–  И все‑таки могут. А проложить путь через океан можем только мы. Вот для этого нам и пригодятся твои бомбовозы.

–  Хорошо. Давай назначим день – и полетим.

–  Оттягивать, думаю, не стоит. Дней за пять мы успеем собрать припасы и проверить технику. Начинай думать, как полетим. Должна быть какая‑то особая тактика?

–  Самая простая, – пожала плечами Надежда. – Один бомбардировщик и четыре‑пять истребителей сопровождения. Бомбы обрабатывают землю, истребители контролируют воздух. И все равно, сначала нужны учебные стрельбы.

–  Я не возражаю. Еще надо отобрать подходящих людей. Никто не знает, что есть Новая земля…

–  Все знают, – махнула рукой девушка. – Но никто пока не верит, что там будет лучше. Потому и не особо интересуются. Нужно взять побольше людей, чтобы они могли рассказать остальным…

Мы довольно долго обсуждали разные детали предстоящей исследовательской экспедиции, пока не подошел Подорожник.

–  О чем разговор? – с ходу поинтересовался он.

–  О любви, – бесстрастно ответил я.

Оба переглянулись, затем одновременно перевели на меня округлившиеся глаза. Я даже расхохотался, но затем вновь стал серьезным.

–  Я не шучу. Все уже знают, что вы живете вместе. Мне кажется, нужно открыто объявить об этом и устроить, как полагается… ну, праздник, что ли…

–  Праздник? – удивился Подорожник. – Из‑за чего праздник?

–  Когда‑то был такой обычай, – негромко проговорила девушка.

–  Я и говорю про этот обычай. Потом расскажешь о нем Подорожнику, если он не знает. Ну, так что?

Я заметил, что Надежда смутилась. Подорожник поглядывал на меня настороженно. Оба замолчали.

–  Не хотите об этом говорить? – спросил я, не дождавшись ответа.

–  Почему не хотим? – осторожно заговорил Подорожник, косясь то на меня, то на девушку. – Поговорить можно. Просто я думал, не до того сейчас. Не до праздников.

–  Я тоже раньше так думал. Но нет ничего важнее человеческих отношений. Мы собрали здесь людей только для того, чтоб они могли жить немного лучше. Так давайте начнем с вас.

Они продолжали молчать, переглядываясь. Пожалуй, Мне стоило завести этот разговор издалека, а не в лоб.

–  Подумайте, – предложил я.

–  Мы подумаем, – тихо ответила девушка и взяла погонщика за руку.

…Четыре дня спустя мы объявили людям, чтобы после обеда все были на базе и готовились к празднику. Друг Лошадей, искушенный во всех тонкостях ритуала, невольно стал главным администратором мероприятия, а праздник для него вылился в сплошную беготню и ругань.

Он хотел, чтобы все прошло по высшему разряду. Для этого Подорожнику и Надежде нужно было лететь вместе с ним в какую‑то скалистую долину, где можно провести все обряды перед лицами древних идолов. Это необязательно, но желательно. Идолы, по словам старика, гарантировали счастье и богатство в будущем. Молодожены не возражали против счастья и богатства, поэтому легко согласились.

Я тоже напросился в попутчики, мне было любопытно взглянуть на идолов – Старик не хотел меня брать – он говорил, что таинство должно проходить без посторонних. Я все же уговорил его, но пообещал не смотреть и не вмешиваться.

На базе сдвигались вместе столы и готовилось угощение, а мы вчетвером мчались над степью на украшенной цветами машине к нагромождению серых скал. Там, согласно словам погребального мастера, прятались от людских глаз идолы, покровители семьи.

Настроение было настолько благодушное, что я не хотел думать о возможных опасностях этого полета. Мне казалось, что в такой замечательный день никто не посмеет лезть к нам с враждой – ни люди, ни аэроиды. И, что самое странное, так и было – нас никто не тревожил. Ни один аэроид не встретился на пути.

Я вел истребитель сам. Подорожник с Надеждой, серьезные и молчаливые, расположились на задней скамейке, а Друг Лошадей сидел рядом со мной. Я шутливо подначивал его, предлагая подержаться за штурвал машины. Он сердито тряс головой, прижимая к животу берестяной короб со всякими свечками, ленточками, травками и прочими ритуальными принадлежностями.

Место для посадки я выбрал с трудом – скалы теснились очень плотно, а где их не было – там росли деревья. С высоты было видно, что к ритуальной поляне ведут несколько троп, проходящих то по камням, то по траве, под кронами невысоких кривых сосенок. Когда мы вышли из кабины, я сразу заметил несколько замшелых каменных столбов, криво торчащих из земли.

–  Не ходи туда, пока я не закончу, – строго предупредил Друг Лошадей. – И вообще, лучше уйди куда‑нибудь, не мешай.

Я вспомнил свое обещание и отправился прочь. Очень хотелось подсмотреть таинство из‑за какого‑нибудь укрытия, но старик бы на это обиделся. Я пошел по тропинке, истоптанной людьми и конями, намереваясь осмотреть окрестности. Если здесь есть старинные идолы, значит, может быть и еще что‑то интересное.

Я шел и шел, трогая руками низкие сосновые лапы и подолгу рассматривая рисунки, сделанные природой на древних камнях. Я всегда любил это занятие, ведь в камнях несомненно кроется какая‑то тайна. Они не умеют двигаться и разговаривать, но живут почти вечно и знают все.

Поиск вечных свидетелей времени заставил меня сойти с тропинки и наклониться над гроздью кварцевых кристаллов, вросших в серый базальт – Я увлекся так, что ничего не видел вокруг. И тут вдруг услышал почти над самым ухом чужой голос:

–  Вот так и стой.

Я замер в скрюченном положении, затем медленно поднял глаза. Прямо передо мной покачивался срез иглострела. Полосатая железная колючка смотрела мне в лоб маленьким злым глазом.