К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена (СИ) - Княжина Елена

– Хватит! – я закрыла лицо руками.

– Так что да, Олеся. Все самое интимное между нами уже произошло.

Я чуть не задохнулась. Щеки пылали, горло обжигало спазмами, будто я наелась острого халапеньо. Ко всему прочему меня терзало ощущение вопиющей несправедливости. Потому как, выходит, этот загорелый лохматый искуситель все обо мне знает. А я даже не в курсе, есть ли у него чертов хвост!

– Дар… – мне хотелось исправить ситуацию и узнать о черте хоть что-то личное. – Рогозин сказал, что он старший представитель твоего рода… И назвал тебя племянником…

– Все так, – хмуро кивнул Дрейк.

– Зачем же он тебя унижал, если вы кровные родственники?

– Мы не родня.

– Не понимаю! – я решительно спрыгнула с подоконника и всплеснула руками.

– В древних аристократических кланах Высших Демонов есть традиция – брать на воспитание достойных мальчиков из менее родовитых семей. Чтобы в случае смерти лидера было кому передать дела, – объяснил Даррел. – После ритуала посвящения воспитанник становится частью клана, метка навсегда остается в крови. Хотя он может и дальше носить свою первую фамилию и общаться с родными.

Я осторожно кивнула: пока было понятно.

– Мой наставник, Винцерос, не имел своих детей. Так сложилось, что его канари погибла через год после церемонии. Но он продолжал хранить ей верность, – Дар тряхнул головой, словно считал это последней глупостью. – Но у него был названный брат, воспитанник, взятый когда-то его отцом. Лексерос Роггз, по крови – Хар-Дагат. После принятия меня кланом он стал мне кем-то вроде «дядюшки», а Винцеросу был советником и другом.

– Хорошенький «дядюшка»! – фыркнула я, вспомнив гадкую лапу преподавателя.

– Именно он поспособствовал моему изгнанию из Нижнего мира. Меня вышибли с клановой территории, заставив скитаться по трущобам Верхнего. Но я встал с колен, – сквозь зубы процедил черт. – Без чьей-либо помощи.

– Зачем он заключил с тобой контракт?

– Чтобы лишний раз намекнуть, какая теперь между нами пропасть, – Дар задумчиво потер бровь. – Раньше мы занимали одно положение, а теперь я – обслуживающий персонал. Так что, Олеся, когда тебе кажется, что ниже падать некуда… Просто помни, что под тобой еще целая Преисподняя.

– За что тебя изгнали? – тихо спросила у черта, глядевшего в окно, на лоснящиеся от солнца небоскребы.

– Обвинение в предательстве клана.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– А ты предал?

– Да, Олеся, – он перевел зеленые глаза на меня и коротко кивнул. – Предал. И сделал бы это снова.

***

День прошел в бессмысленном шатании по квартире. Высунуть нос в коридор я не решалась. Хотя после вчерашнего визита даже чертова крепость не казалась такой надежной. Но Дрейк обещал, что в его отсутствие никто войти не посмеет. Оставалось лишь верить, нервно топтать ковер и ждать его возращения.

Явился Дар уже затемно – уставший и хмурый. Но, увидев меня, скучающую и поджавшую ноги под себя в его кресле (с некоторых пор оно стало моим любимым), выдавил оптимистичную улыбку.

– Голодная?

Я помотала головой – аппетита сегодня не было.

– Тогда пойдем.

– К-куда? – только сейчас я заметила у него в руке новый бумажный пакет. В прошлом было платье, но нынешний был в два раза меньше, так что…

– Потом покажу, – черт занес пакет за спину и попятился к двери. – Можешь не переодеваться. Нам недалеко.

Как была, в домашнем голубом велюровом костюмчике, я вышла за ним в коридор. Он накинул мне на спину пальто и подождал, пока я суну ноги в сапожки. Надеюсь, мы не планируем сегодня знакомиться с чертовым дедушкой? Вид у меня не самый респектабельный. Да и, признаться, бабушки и «дядюшки» мне за глаза хватило.

– Мы будем только вдвоем, не паникуй, – бросил, не оборачиваясь, Дрейк и пошел к лифту.

Парень из пекла не обманул: на улице мы пробыли всего пять минут. Обогнули нашу новостройку, не выходя за ограждение, и вошли в нее с другого конца. Как в избушку на курьих ножках. Серебряная вывеска гласила, что здесь располагается элитный фитнес-центр. Только сейчас в нем было темно и безлюдно, и даже в зоне ресепшен нас никто не встречал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Пойдем, мышонок, – Дар подтолкнул застопорившуюся меня в спину.

– Тут закрыто, – прошипела, указывая глазами на темный коридор.

– Для нас открыто, – успокоил черт и уже за руку потащил упирающуюся меня вперед.

Мы миновали несколько дверей, и Дар, наконец, притормозил. Сунул мне в руки пакет, нагло впихнул в небольшую комнатушку, а сам остался снаружи.

– Жду с той стороны, Олеся.

Я похлопала глазами, привыкая к полумраку, и огляделась. Шкафчик с вешалками, зеркало, фен, небольшой белый кожаный диванчик, душевая… Похоже на индивидуальную комнату для переодевания. С другой стороны тоже была дверь – стеклянная. Из-за нее раздавался странный плеск.

В пакетике обнаружился купальник. Симпатичный, голубенький. Точно подобранный под мои размеры. И катастрофически открытый в стратегически важных местах. Вот ведь черт!

***

Неловко одернув края плавок, бессовестным образом открывавших все, что хотелось бы прикрыть, я вышла из стеклянной двери. И с удивлением осознала, что светлее не стало. В бассейне тоже царил полумрак. Интимный какой-то, завораживающе волнительный. Лишь несколько потолочных ламп мерцали вдалеке.

Кто-то поднимал столбы брызг на том конце бассейна, разрезая гладь уверенными гребками. Этот кто-то приближался ко мне со скоростью моторного катера, и я вжалась спиной в стеклянную дверь.

– Олеся, ты долго будешь там стоять? – отфыркавшись от воды, прокричал Дар. И его звенящий голос эхом прокатился по пустому помещению. – Прыгай.

– Я не хочу, – растерянно призналась, делая несколько шагов к кафельным ступеням, уходящим в темную пугающую глубину. – Не люблю водоемы… Открытые, закрытые – неважно.

– Давай, мышонок, не трусь. Тут не сильно глубоко.

Дар подплыл к бортику, вынырнул по пояс и поманил меня пальцем. Наверное, в бассейне удобнее всего проверять наличие хвоста? Капли призывно скатывались по загорелой груди, и я засмотрелась. Че-е-ерт…

– Я боюсь.

– Давай! – он резко ушел под воду, и я осталась в одиночестве.

Стоять на «берегу» было глупо, и пришлось медленно спуститься в пропасть. Будем надеяться, что тут и правда неглубоко. Но в такой темени ни черта разглядеть не получалось.

Я тихонько оттолкнулась от бортика и сделала пару робких гребков. Но неизвестность томила, мучила, и я попыталась аккуратно нащупать ногами дно… Которое не нащупалось!

От неожиданности я резко ушла под воду. Запаниковала, закашлялась… Хлорированная гадость заполнила все – нос, горло, легкие, мысли! Я билась спятившей рыбкой, пока чьи-то руки не выдернули меня на поверхность.

– Тихо, мышонок. Я тут. Успокойся.

Дар держал меня за талию и что-то бормотал, а в голове стучала лишь одна, но очень громкая мысль: «Бортик. Мне нужен бортик!»

– Тебе не нужен бортик, – строго пробурчал Дрейк и закинул мои руки себе за шею. – Тебе надо упокоиться и перестать паниковать.

Воспользовавшись приглашением, я обняла крепкую шею и прижалась к его груди так стремительно, что выбила из черта сдавленный «Ох!». И ногами обхватила для надежности. Так крепко, что «просто утро» тут же дало о себе знать, несмотря на поздний вечер.

Дрейк закашлялся, сипло выдал фирменное «Олеся, нарываешься», но с себя не стряхнул. Вот и славно. А мне было все равно, утро там или ночь глубокая… Не отпущу, пока он меня не отбуксирует до бортика!

– Олеся… – хрипло рассмеялся над перепуганной мной гадкий мууу…хомор. – Дно есть!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Нет! Оно где-то потерялось, – выкрикнула свою претензию, и та отразилась эхом от стен. – Я его не чувствую!

– Но ты ведь знаешь, что оно есть. Не бывает бассейнов без дна… Оно стабильное и ровное, – спокойно «проповедовал» черт. – Надо просто верить.

– Как верить в то, чего не можешь нащупать? – возмущенно засопела я и прижалась теснее.