Старшина Империи. Часть вторая - Александр Четвертнов

От удара в грудь я упал на пол, больно ударившись головой, а затем Сарай зажал меня своим стулом, придавив горло перемычкой между ножками.

— Ты что, поверил? — рассмеялся он яростно. — Какая же непроходимая глупость! Ничему тебя жизнь не учит. Не сомневаюсь, долго ты не протянешь. Кстати, насчёт долго. — его рука засветился ярким фиолетовым светом. — Только род и его величие имеют значение, а ты пыль под нашими ногами. Сдохни! — и он ударил, а я проснулся с бешено бьющимся сердцем.

Фух, ну и сон!

Я обвёл взглядом десантный отсек бота, который нёс нас к Владивостоку. Бойцы отделения, кто спал, кто переговаривался, Лира с дочкой десантировалась на катере Ерастова, так как у нас здесь не было места. Я решил посмотреть в монитор внешней трансляции, полюбоваться входом в атмосферу, подумать о том, как нам быть дальше, но увидел только стремительный росчерк ракеты земля-космос, которая врубилась в наш транспорт, а затем меня выбило из него сквозь переборки, окатив жаром.

Я падал вниз и видел, как наш катер развалился в воздухе, никто не выжил, а у меня нет парашюта. Стало страшно. Я пытался планировать, но тщетно. У самой земли падение замедлилось, и моему взору предстала картина, как Крылов, неловко пряча за спиной зенитно-ракетный комплекс, и поглядывая в небо, встречает Лиру с Варей на взлётной полосе.

— Госпожа, рад Вас приветствовать. — кланялся он, показывая рукой на антиграв. — Прошу.

Полёт резко ускорился.

Бетон! Шмяк!

Да ёпрст. Я снова проснулся весь в холодном поту, и сразу же ущипнул Татарина, который сидел рядом.

— Ай, ты чего? — воскликнул он.

— Фух, не сон. — выдохнул я облегчённо.

— Кошмар? — спросил Гадел участливо, и как щипанул меня в ответ за ногу. — Лошадкин кусь!

— Ёж! — дернулся я в кресле.

— Теперь точно не спишь. — улыбался Бекетов, под смех Гвоздя с соседнего кресла. — Гарантирую.

— Спасибо.

* * *

Мы всё так же находились в десантном отсеке бота, а любимая, как мне и снилось, была на другом катере вместе с Ерастовым. Вот это я задремал, но не важно, главное, что три недели нашего пути в академию подходили к концу.

Всё это время я почти не видел в живую Лиру с Варенькой, только один раз с того момента, как нас встретили на базе в столице.

По возвращении из монастыря на нас налетел весёлый без меры Александр Ярославович.

— Видел, да?! — даже не удивившись столь долгому рейсу, восклицал он громогласно, когда мы покидали отсек бота. — Вот так всегда, в самый последний момент, когда уже с жизнью простился, приходит помощь. Нет бы раньше, хотя бы на час, но нет! А ещё удивляются, почему у нас седина так рано появляется. Кстати, насчёт седины, у тебя вон тоже пробивается. — и тут он увидел Арину, и моё состояние. — Что произошло?! Абаимов, медиков сюда, быстро.

Короткий, публичный рассказ о нападении пиратов. И ни слова о Крылове и Раксах. Не здесь и не сейчас, слишком много вокруг людей, да и Гривасова надо дождаться.

А после всё закружилось с невообразимой скоростью. Арину забрали, а я до последнего отказывался от медкапсулы, пока Серафим не разложил маленькую палатку рядом с нашим лазаретом, и клятвенно не пообещал ни на шаг не отходить от Лиры. Гадел с Прухой хотели привести наших бойцов, для охраны, но всё решил снова Александр Ярославович. Он не пытался выяснить подробности, просто следовал нашей договорённости, и отправил нас всех на крейсер, предоставив Иллирике свою каюту.

Файл скачан программой телеграмм канала @books_fine (https://t.me/books_fine). Узнать о программе можно на канале.

— Я всё понимаю, Ростислав. — говорил он, осторожно меня обнимая. — Ты стал отцом, поздравляю, очень рад за тебя. Помню, как твой батя трясся над Аннелисой и Жданом, когда тот родился. Постоянно за них переживал, а потом и за тебя, и за дочек. Видимо, у вас это семейное. Ты не волнуйся, всё хорошо будет, ничего с твоими девочками не случится. Сейчас начнём возвращение на корабли, мы уходим домой, а здесь закончат дела без нас, есть кому. — успокаивал меня он. — Мы присмотрим за ними, я с Абаимовым буду в соседней каюте. Так что не упирайся, тебе медицинская помощь нужна. Я понимаю, сложно перенастроиться после нападения пиратов, поверить, что всё закончилось, но ты постарайся.

Возвращались на крейсер мы все вместе. И Серафим был с нами, он воспользовался своим боярским статусом, и выбил себе разрешение на поездку в академию, кстати, жил он вместе с Ерастовым в соседней с Лирой каюте, вытеснив оттуда Абаимова, и постоянно находился рядом с моей любимой, как и обещал. Я же оказался в медкапсуле сразу, как ступил на палубу Яркого, и пролежал там неделю, до полного восстановления сломанной ноги.

После выписки же, для меня потянулись скучные будни. Видеться с Лирой и дочкой я мог только по видеосвязи на инфопланшете, так как Ерастов свято соблюдал своё слово, и каюта была закрыта для посещений, да и сама любимая не покидала её. А что ей делать с маленьким ребёнком на палубах боевого корабля, тем более что там, где она жила, были все условия? По факту, посторонний человек, даже Апостолов был в более выгодном положении, потому что военный, правда, он сам не стремился уходить куда-то, и всё время нёс дежурство у бывшей каюты Ерастова.

Так как постоянно общаться по коммутатору у нас не получалось, всё же я жил в кубрике нашего отделения, и вокруг было много народа, а Лире надо было заниматься Варей, то я выделил для связи вечернее время, а весь остальной день занимался подготовкой личного состава. Возвращение к тренировкам бойцы встретили с радостью, так как Могута объявил отдых для всех первокурсников до прибытия в академию, и за неделю моего отсутствия они буквально устали от ничегонеделания.

С расспросами ко мне бойцы особо не приставали, только один раз уточнили, как дело было, потому что Гадел отмалчивался, а Пруха, в силу своего весёлого нрава, рассказывал героические небылицы, но обо мне ни слова не говорил. Пришлось придумать сухой рассказ, попечалиться из-за гибели Сарая от пиратского оружия, и закрыть тему, сославшись на то, что она мне неприятна. Отнеслись с пониманием.

Вот так и шли эти две недели. Гривасов с Крыловым находились в медотсеке. Оба медленно шли на поправку, но пока и речи не шло о том, что бы их выписали, я их даже не видел, к ним просто не пускали. Рядом с ними лежал и оставшийся