Старшина Империи. Часть вторая - Александр Четвертнов

покушений Крылова, правда, я рад, что у тебя получалось, а затем мне здесь всё испортил. Да, что говорить, ты, даже по пути сюда умереть не смог. Это она, — он кивнул на Арину, — думала, что системы не работают, а я всё вывел себе на коммутатор, и видел тебя, и пиратов, и сейчас контролирую территорию вокруг катера в радиусе пары километров, потому что всё продумал, и при подлёте сканеры разбросал. Так что не надейся, никто не придёт на помощь, вокруг ни души, кроме нас. — он пожал плечами, и решительно сжал губы, передёрнув затвор автомата, а его сила просто распяла меня на земле, ни пошевелиться. — Ну, я всё сказал, выговорился, легче стало. Пора. Без обид, Туров, ничего личного, только бизнесссх. — из-за его правого плеча появилось зазубренное лезвие моего тесака, и неумело чиркнуло в сторону, вскрывая его гортань. — ссссссхххххрррр, — захрипел Сарай, хватаясь одной рукой за рану на шее, и разворачиваясь к бледной от страха, но мужественно сжимающей в своей руке морской тесак Иллирике, которая неожиданно для всех оказалась за его спиной.

А я ощутил, как его аура исчезла, и тут же, рванул к нему, выхватывая засапожник. Кажется, все раны стали глубже, а рёбра сломались ещё раз, но я, напрягая все свои силы, на одной лишь воле выжимая из себя всё, что только мог, схватил его за бедро, разворачивая обратно к себе, и всадил нож ему в пах, и тут же встал во весь рост, наступая ему на ботинок, вспарывая его до горла, как рыбу, и чувствуя, как ломается моя раненая нога.

— Никакого бизнеса Ярик. Только личное. — выплюнул я, когда встретился с ним взглядом, а потом, успев схватить его за волосы, и потянув назад, я упал на землю, буквально отрывая ему голову.

Всё. Можно закрыть глаза. Как же хорошо!

* * *

Послышался едва уловимый шорох, кто-то толкнул меня в бок, и мне пришлось посмотреть, кто это шумит, и мешает мне отдыхать.

— Мёртв. — Лира присела рядом со мной, и с сосредоточенным лицом проверила жизненные показатели Сарая, затем окинула тревожным взглядом меня — Подожди, любимый, я сейчас.

Она тут же вскочила на ноги, и побежала к катеру, что бы вернуться через минуту с Варенькой и саквояжем в руках. Положив дочку в паре метров от меня, она раскрыла свою медицинскую сумку:

— Потерпи секунду, Ростик.

— Лира, — прохрипел я, — сначала Арину, я продержусь.

— Нет. — любимая решительно качнула головой, и стала разрезать ножницами мою форму. — Ты семья, это превыше всего.

— Но она умрёт.

— Значит, так тому и быть. — поджав губы, и сурово посмотрев на меня, сказала, как отрезала. — Она аристо, как и я, поверь, она понимает, и ничего не будет иметь против.

— Если выживет.

— Выживет. — Лира кинула взгляд на Морозову, прищурилась. — Продержится, всё, не отвлекай меня. — она перевернула меня на живот.

Минут через десять перевернула на спину, и занялась ногой. А я лежал, не чувствуя боли, периодически закрывая глаза, слушая, как недалеко дышит Варенька, и улыбался от счастья. Живы. Они обе живы! Радость-то какая.

— У тебя отличный компенсирующий костюм, — похвалила любимая мою покупку. — Раны не глубокие, чистые, пули я вытащила, всё зашила, шину наложила.

— Уже? — удивился я. — Даже боли не почувствовал.

— Говорю же, костюм высший класс. Сейчас может быть неприятно, я силой поставлю на место рёбра и наложу повязку. Тебе повезло, лёгкие не пробиты, внутреннее кровотечение было одно, не серьезное, от пули в спине, я его уже остановила.

Меня немного тряхнуло, я почувствовал, как от её рук по моей груди расходится тепло, а потом, после небольшого дискомфорта в теле, она стала меня туго бинтовать.

— Готово. — любимая чмокнула меня в губы, и отстранилась, чтобы посмотреть со стороны. — Постарайся себя контролировать, ты на сильнейших обезболивающих, и я не хочу снимать их эффект, но твоя улыбка, будто у кота принявшего душ из валерьянки, меня настораживает. Попробуй пользоваться внутренней силой, если, что не так, сразу же зови меня. Хорошо? — закончила она деловым тоном, как самый настоящий доктор.

— Есть, сразу же звать. — попытался козырнуть я, продолжая лыбиться, и потянулся за автоматом. Нога в лубке, придётся двигаться как-то по-другому.

А Лира перешла к Арине.

— Я пока только посмотрю. — успокаивала она графиню, а её руки налились зеленоватым свечением. Я же отвлёкся от них, пытаясь сосредоточиться на поисковых щупальцах, и доползти до моего шлема.

— Раны серьезные. — услышал я краем уха через пять минут. — До госпиталя ты не дотянешь, а я не столь квалифицирована, что бы сделать всё правильно.

— Всё равно, главное, что бы жила. — отхаркивалась Арина.

— Я могу на силе всё здесь сшить, и остановить кровь, но процентов девяносто, что детей у тебя больше не будет, даже если потом будут другие операции по восстановлению. Ты точно готова к этому? — ох, мама! Урод Сарай, как же так, сколько он ей в живот стрелял?

— Десять процентов хороший шанс, давай.

Дальше я слушать не стал. Не моё дело, и, ну, очень неуютно быть свидетелем такого разговора.

* * *

Я лежал рядом со спящей Варенькой и смотрел в облака, иногда кидая взгляд на коммутатор Сарая, чтобы убедиться, что вокруг нас никого нет. Ах да, с поисковыми щупальцами ничего не вышло, всё же я перенапрягся, поэтому приходилось вслушиваться в окружающий мир самому, всё же много крови вокруг, но диких животных пока нет, надеюсь, это мох джумамбы до сих пор работает. До кучи рядом лежал шлем, и я надеялся услышать хоть чей-то голос по связи. Лира два часа уже оперировала Арину, прямо на земле, разложив вокруг неё множество инструментов, каких-то пелёнок, чашечек, и выглядела не то, чтобы уставшей, а крайне измождённой. А Морозова то проваливалась в небытие, то открывала глаза и с ненавистью смотрела на труп бывшего жениха.

— Всё, полежи полчаса, потом перенесём тебя на катер. — Лира стала собирать свой инструмент. — Зови меня, если что не так будет.

— Как она, — спросил я любимую, когда она, бледная и осунувшаяся доковыляла до меня, что бы улечься рядом, прижимаясь всем телом.

— Жить будет. — я обнял Лиру, и она уткнулась мне в подмышку, сокрушаясь, — но жизнь ли это.

— Ты молодец, душа моя, ты сотворила чудо.

— Понимаешь, Ростик, — она выглянула из-за меня, что бы встретиться взглядами. — Я всего год училась, практики много было и сразу, в монастыре по-другому не учат, но я больше коновал, чем хирург. С её проблемой мог бы справиться третьекурсник, и была бы, как новенькая,