Седьмое евангелие от «ЭМ» - Франц Гюгович Герман

Таких делителей у числа 666 оказалось одиннадцать и в сумме они давали новое число 816. Новое число Франц стал называть «производным» числом, а число исходное стал называть «первообразным» числом для производного числа. Производное число было больше числа 666 на 150. Франц нашёл производное число от числа 150. Оказалось это число 222 – произведение простых делителей числа 666. А вот найти первообразное число для числа 150 Франц не мог. Такого правила он не знал.

А вот, пока он читал «Откровение», ему встретилось четыре раза число 144. Интересно, есть ли какая связь этого числа и числа 666? Франц умножил число 144 на 4 (четыре раза было это число в «Откровении»), получилось число на девяносто меньшее, чем число 666. Франц вычислил производное число от числа девяносто. Получилось снова число 144. Любопытно, круг замкнулся. Франц решил вычислить цепочку производных чисел от числа 150. Четвёртым производным числом было число 528. Это число было меньше числа 666 на 138. А производное число от числа 138 снова давало число 150. Опять круг замыкался через посредство числа 666. Более того, числа 138 и 150 в сумме давали удвоенное число 144.

В эту ночь Франц долго не мог заснуть – в голову лезли всякие мысли. «Вот так и начинается вера в бога, – думал Франц, вспоминая происшествие на мосту, – окатило машину грязью и всё…– авария – могли бы на встречную полосу вылететь. Хорошо, что дождь пошёл. Хороший случай исправляет плохой случай, как специально – один грязью окно залепил, другой дождиком эту грязь смыл… Так ведь если бог помог, то и чёрт есть, который окно грязью залепил. Один вредит – другой спасает. И ведь всю жизнь так…».

Вдруг вспомнился одноклассник Вовка Шилин. Убило его в восемнадцать лет. Только жизнь началась. Пошёл в выходной день что-то сделать в университетской лаборатории и попал под ток. Его-то почему бог не спас?… Кому он мог помешать в этой жизни? Действительно говорят: пути господни неисповедимы. Нет, такой бог никому не нужен…

Игры с числами увлекли Франца на несколько дней. Была выведена формула для вычисления «производного» числа. Эта формула очень напоминала формулу-правило для дифференцирования произведения двух функций. Только здесь были функции, а в занятиях Франца – натуральные числа. «А ведь можно любое натуральное число рассматривать, как некую числовую функцию», – подумал Франц. В первом случае произведение дифференциалов двух функций не учитывалось, как малое второго порядка, а в случае с числами произведение двух производных чисел играло важную роль. С новой формулой стало легче вычислять производное число, и Франц решил вычислить все производные числа натурального ряда чисел. Первое число, производное число которого было больше единицы, было четвёркой. Производное число от числа шесть было снова шесть. Производное число шестого порядка от числа двенадцать снова было равно единице. Числа, полученные в результате последовательного числового «дифференцирования», Франц стал называть цепочкой производных чисел. Число 144 встретилось в цепочке числа 30. Франц решил вычислить цепочки производных первых 1000 чисел натурального ряда. Если исходное число раньше не появлялось в цепочках более меньших исходных чисел, то такое число Франц стал называть «собственным». Число 144 собственным не было, так как оно находилось в цепочке числа 30. А вот число 138 было собственным. Более того, всю цепочку производных вычислить не удалось – числа быстро росли в своих значениях и вычислить их производные вручную становилось всё труднее, а компьютера у Франца ещё не было.

Вообще числа 666, 144 и 138 и их производные числа связывало такое огромное число различных интересных комбинаций или, как говорил Франц, числовых формул, что складывалось впечатление, что число 666 нужно тоько для того, чтобы кто-то обратили внимание на число 138.

Постепенно интерес к числовым играм у Франца исчез и он бросил эти занятия, сложив все черновики в архив до лучших времён.

* * *

Иеговисты сделали ещё одну попытку пообщаться, но Франц их на порог не пустил, мол, если надо будет – сам приду.

Решено было возобновить переписку с академиком Розенфельдом и Франц отправил ему письмо с кратким описанием новой жизни и что теперь он не Семён, а Франц в честь своего деда. Ещё одно письмо Франц написал Хонсбергеру в Канаду (предварительно переведя его с помощью Лены). В этом письме Франц знакомил Хонсбергера с некоторыми своими математическими открытиями. Ещё одно письмо было наптсано в Гамбург Е. Шрёдеру – профессору местного университета. Франц решил начать искать пути к немецким математикам. Он послал ему формулировки двух своих теорем из проективной геометрии. На днях Франц посетил академический книжный магазин Дрезденского университета, где купил книгу по геометрии. Автором этой книги был некто Шрёдер. В аннотации говорилось, что автор – ныне здравствующий профессор Гамбургского университета. Это и стало причиной отправки последнего письма.

Между занятиями математикой Франц начал знакомство с местным лесом. Лес был недалеко – всего полчаса ходьбы. Во время первой же прогулки в лес внимание всех привлекло огромное толстенное дерево. Наверное это была липа – древесина была довольно податливой. На стволе дерева можно было легко вырезать различные письмена. Франц не пробовал это делать сам, но очевидно было, что до него это пробовали делать множество раз – весь могучий ствол был капитально изрезан от основания до двухметровой высоты. Все слова были на русском языке. Это были дембельские пометы. Самая крупная надпись гласила: «ЖИТОМИР. 1975». Среди городов был Томск, Омск, Казань и даже родной Красноярск. Отметились дембеля всех лет, практически, до девяностого года. Потом Советская Армия стала уходить из ГДР и дерево оставили в покое. Лес в основном был лиственный и не похожий на сибирскую тайгу. Чёрных больших муравьёв не встречалось, но время от времени попадались конусы рыжего лесного муравья. Франц решил заняться изучением их жизни. Муравьи всегда его интересовали.

Последнее время Франц много занимался тем, что пытался найти преобразования, которые бы позволяли переходить от формулы Пика к его формуле. Как мы уже говорили, формулы были очень похожи и виден был подход, когда надо применять одну формулу, а когда другую, но выразить этот переход на языке математики никак не получалось. Франц начал подозревать, что формулы эти, действительно независимы, а просто очень похожи и для каждой формулы свой случай, когда её надо применять.

Кроме этих занятий с формулами надо было изучать представления циклического изоморфизма. Эта работа относилась к высшей алгебре, к разделу абстактной теории групп. Удивительно было то, что абстрактная терия групп была уже давно хорошо изучена и непонятно было, как теорема, на которой Франц