Арденны - Михель Гавен

Погода словно издевалась. Солнце скрылось, с гор подул пронизывающий ветер, пошел густой, мокрый снег. Наконец уплывший кусок понтона удалось зацепить. Его подтянули к мосту. Стало темнеть. Еще час ушел на то, чтобы скрепить части понтона и все проверить.

— По мосту только раненые и тяжелые танки! — скомандовал по рации Пайпер. — Дно наверняка илистое, если «королевский тигр» там засядет, мы его в жизни не вытащим. Остальные ниже на двести метров вброд. Сколько там глубина, Зиверс? — спросил он сапера.

— Где-то метр двадцать, господин штандартенфюрер, — доложил тот. — Воды добавилось за счет снегопадов. Для танка глубина почти предельная. Кроме того, течение около двух метров в секунду. Тоже почти предел. Ветер.

— А ширина брода?

— Семь метров.

— Да, сложновато, — Пайпер помолчал, в трубке потрескивало. — Но другого выхода нет. Проверьте дно и разметьте фарватер, — приказал он. — Если есть ямы, их надо завалить. «Пантеры» и бронетранспортеры пойдут вброд. Люки и щитки закрыть. Движение прямолинейное, уступом друг за другом. На низшей передаче. Скоро совсем стемнеет, так что поставьте регулировщиков с фонарями. Всех людей посадить на машины. И на те, которые пойдут по мосту, и на те, которые пойдут вброд. Ясно?

— Но мокрый снег, господин штандартенфюрер, — возразил сапер. — Он будет давить на машины так же, как и на понтон.

— Это надо учесть при скорости прохождения. Все. Исполняйте, — отрезал Пайпер.

— А как же рояль на грузовике? — вдруг вспомнил Крамер.

— Рояль, конечно, тоже по понтону, — не задумываясь ответил Пайпер. — Это ценный инструмент.

Снова затарахтели моторы. Саперы спешно закрепляли мост. БТРы с ранеными один за другим снова поползли на понтон. Колонна «пантер» и БТРы с пехотой, развернувшись, двинулись к броду. Мост заметно качало. В темноте мелькали голубые огни — это регулировщики указывали путь водителям. БТР, на котором находилась Маренн, заехал на понтон и медленно пошел вперед. В лицо летел крупный, сырой снег. Прямо рядом с машиной саперы изо всех сил отбивали напирающую грязно-серую массу. Она, громоздясь, вползала на настилы. Десятки багров кромсали это студенистое месиво. «Доедем или не доедем? А что если понтон оторвет вместе с БТРом? Машина сразу пойдет ко дну, и вместе с ней все мы». Маренн гнала от себя черные мысли. Знала давно — о плохом лучше не думать, оно само придет. БТР шел так медленно, что казалось, он стоит на месте. С берега река представлялась узкой, теперь же — бесконечной. Наконец, впереди в свете фар она увидела Пайпера, он стоял у своего БТРа. Рядом с ним нервно сжимал руки доктор Вилланд.

Маренн обернулась. На понтон заполз первый «королевский тигр». На его броне плотно сидели пехотинцы. Уступив настойчивости людей, погода смирилась — снег вдруг кончился, и ветер стих. Над переправой в темном небе серебристой россыпью заблестели звезды. Казалось, они касаются горных верхушек, покрытых голубоватым снегом.

— Фрау Сэтерлэнд, — доктор Вилланд подбежал к ней, когда она спрыгнула с БТРа. — Какие испытания, какие испытания. Как вы?

— Я в порядке, Мартин, не беспокойтесь.

— Что там Печке и его «пантеры»? — озабоченно спросил Пайпер Крамера, он приехал на БТРе вместе с Маренн.

— Идут, господин штандартенфюрер, — доложил тот. — На максимально возможной скорости, чтобы снег не налипал. На наше счастье, дно оказалось не очень вязким, много плоских камней, песка. И эти приборы ночного видения, они неплохо помогают.

Из темноты снова послышался треск. Все обернулись.

— В чем дело? — прокричал Пайпер в трубку. — Что опять?

— Снова выбило конец одного понтона, — ответил тот мрачно. — Его сейчас крепят. Но если закрепить не удастся, «королевский тигр» окажется в реке, а мы — под следствием за утрату дорогостоящей техники.

— Пошел! Пошел! — радостно закричали на мосту. — Давай, вперед!

У Маренн отлегло от сердца.

Переправа продолжалась. На первых «пантерах», выехавших на другой берег, переправились Скорцени и Раух.

— Вода действительно бодрит, — пошутил Фриц, он был бледен, на лбу поблескивали ледяные капли.

— Сколько твоих людей переправилось? — спросил Пайпер озабоченно.

— Десятка два, — ответил Скорцени.

— Посылай всех на мост, отбивать снег. Саперы выбиваются из сил. С этой стороны этой гадости плывет очень много.

— Цилле, все ко мне, — Скорцени обернулся к своим подчиненным. — Идем на мост, все. Иначе мы здесь застрянем надолго.

Скорцени, Раух, еще несколько офицеров и солдаты скрылись в темноте на мосту. По-прежнему слышался тревожный, рвущий душу скрип понтонов и назойливое, невыносимое, как острая зубная боль, и такое же монотонное шуршание мокрого снега.

На мосту перекрикивались люди, тарахтели танковые моторы. Те, кто остался на берегу, затаили дыхание и ждали: выдержит, не выдержит?

Наконец, из темноты показалась башня танка, а спустя несколько минут на берег сполз первый «королевский тигр». Пехотинцы спрыгнули на землю, из люка показался усталый командир экипажа. Их встретили аплодисментами.

За первым «тигром» показались второй и третий. К полуночи практически вся техника и личный состав обеих групп без потерь преодолели реку. Понтонный мост разобрали. После короткого отдыха, ближе к утру наконец-то выступили на Аахен.

— Мама! Мамочка! Я так рада тебя слышать!

— И я рада, дорогая моя.

Разместив раненых в госпитале, Маренн сразу направилась в штаб 1-го танкового корпуса СС, чтобы связаться с Берлином. Ей не терпелось сообщить Джилл, что все закончилось благополучно. Пайпер и Скорцени уже были здесь. Они докладывали командиру корпуса группенфюреру СС Герману Приссу о действиях своей объединенной группы и о переправе через Зальм. Маренн узнала об этом от адъютанта Присса.

— Группа «Хергет» тоже вернулась? — спросила она.

— Нет еще, — ответил тот. — Их арьергард атаковали американцы, и они вынуждены были принять бой. Мы ждем их к вечеру.

— Мама, когда ты будешь в Берлине? — взволнованно спрашивала Джилл в трубку.

— Завтра утром, дорогая, — ответила она. — Как у тебя дела? У тебя что-то грустный голос, устала? Много работы?

— Нет, мама, — Джилл сделала паузу. — Просто эта девушка, Ингрид, помнишь, я тебе о ней рассказывала перед твоим отъездом, вот она теперь каждый день звонит мне, чтобы я приходила к ней в кафе, и там почему-то все время плачет…