Звереныш (СИ) - Евгений Щепетнов

Задумался — может отложить казнь? И тут же решил — нет. Пусть будет. Только растягивать ни к чему, пусть поделят преступников поровну и выпустят всех сразу. Один мастер смерти — пять преступников. По жребию. Или как Лаган скажет — все равно. Смогут победить — пойдут в рудники. Не смогут — судьба их будет легче, у таких же, как они, отправленных в подземелья, где рабочие медленно гниют заживо. Как обычно. Идиоты каждый раз надеются, что раз они живы, то смогут уйти от справедливого возмездия! Сбегут, или попадут под помилование…глупые скоты!

— Можно начинать! — махнул Император, и жестом подозвал к себе принцессу — Дочь, сядь ближе, отсюда лучше видно! И хватит, хватит дуться! От твоей физиономии вино скисает! Выпей, для настроения! Сейчас начнется веселье — не пожалеешь!

Император вздохнул — ну какое, к демонам настроение? Впору самому рубить головы осужденным — ярость кипит и раздражение бьет в виски, разламывая голову! Хочется врезать по прекрасной (в папу!) физиономии дочурки, сбить с нее эту кислую маску!

— Налей мне вина!

Слуга быстро плеснул красной, терпкой, пахучей жидкости в синий хрустальный бокал, часть выплеснулась на белую скатерть, украшенную причудливыми кружевами. Пятно растеклось и стало похожим на кровь. Император вдруг ткнул пальцем середину пятна, потер, поднес руку к лицу и понюхал, с наслаждением вдыхая терпкий запах. Вино и кровь — они так похожи, так красивы! И только они могут веселить сердце мужчины! Они, да еще женщины, и…власть! Власть над жизнью и смертью людей, и нет больше наслаждения, чем оборвать эту самую жизнь! Или знать, что всегда, в любой момент можешь ее оборвать… Это гораздо интереснее.

Внезапно, от предвкушения, а может от выпитого бокала вина — настроение поднялось. Император потер лоб — боль не возвращалась и он окончательно успокоился. Когда в комнату за стеклом вошли будущие мастера смерти, пристально всмотрелся в их лица, помедлив с полминуты — встал, подошел к прозрачной перегородке. Наклонил голову и не снимая короны, коснулся стекла, тут же заискрившемуся, заигравшему радужными всполохами. Теперь мастера могли видеть свое божество.

Подмастерья упали на колени, завидев Императора, возвышавшегося над ними, будто статуя на постаменте. Он постоял, наслаждаясь эффектом (Мелочь, а приятно! Чувствуешь себя богом!), негромким голосом, неспешно и важно начал:

— Мои верные слуги! Вам предстоит в очередной раз доказать свою верность Императору! Вы должны уничтожить тех, кого приведут в эту комнату — людей, которые осуждены Императорским судом, людей, которые угрожают существованию Империи, тех, кто совершил страшные преступления, искупить которые можно только смертью! Они будут вооружены — Император милостив, и дает им шанс остаться в живых. Если они смогут победить вас — я их помилую. Если нет… Вы должны убить каждого, не оставляя в живых никого. Это и кара врагам Империи, и ваш экзамен на готовность к работе, важной работе, которая очень нужна вашему Императору. Надеюсь, вы меня не подведете, мастера смерти!

— Не подведем, Император! — единым горлом выдохнули подмастерья, согнулись, упершись лбами в пол, замерли, показывая императору свои согбенные спины, как знак того, что они доверяют хозяину безраздельно и без оглядки на свою судьбу.

Император еще постоял, наслаждаясь властью над самыми опасными людьми в Империи, потом снова махнул рукой:

— В добрый путь! Создатель с вами!

Стеклянная стена потухла, став зеркальной, непроницаемой, и в комнату к подмастерьям вошел Мангус — серьезный, как никогда.

— Ученики! Вам оказали доверие! Если вы его не оправдаете — умрете. Каждый из вас должен казнить пять человек. Их заведут в эту комнату, и вы будете их убивать. Так, как умеете. Они будут вооружены, вы — нет. Можете делать все, что хотите, но эти люди должны умереть. Если они убьют вас — им даруется жизнь. Это милость Императора. Это их надежда, и биться за нее они будут насмерть. Вопросы есть?

— Кто первый? — Лебель мрачно взглянул на мастера, покосился на зеркало стены и нервно закусил губу.

— Это уже я решу — так же мрачно ответил Мангус, и глянув в лицо Лебеля усмехнулся — Вот ты и будешь первым. Останься, все остальные за мной!

Подмастерья вышли из залы, оставив Лебеля стоять в одиночестве посреди комнаты. Никто не оглянулся, никто не сказал ободряющего слова — и так все ясно. Палачи — значит палачи. Пора привыкать. В любом случае — это не кто‑то из товарищей. Не зря в самом начале их заставили кромсать тех, с кем они рядом ели, пили, спали, возможно — дружили. После этого любые чужие люди ничто иное, как мишени. Тем более, что осужденные вооружены, и значит могут ответить. Если могут. А если не могут — тем лучше. Еще меньше проблем.

Адрус шел в конце строя, и думал о том, почему ему кажется, что Мангус что‑то задумал? Почему он так ненавидит своего ученика? Когда мастер говорил, он не смотрел на Адруса, но Звереныш чувствовал — слова про наказание, про смерть тот говорил именно для него.

Их вывели в коридор, провели по нему около пятидесяти шагов и завели в комнату, где вокруг длинного дубового стола стояли скамьи, отполированные задами предыдущих сидельцев.

Адрус вдруг подумал — сколько будущих мастеров смерти прошло через эту комнату? Сколько убийц, сколько будущих покойников? Возможно — не все сегодня выживут после экзамена.

Кстати сказать — чего‑то такого Звереныш и ожидал, какой‑то пакости, какой‑то подлости. А что еще можно ждать от этих людей? Добра? Добро они делают только для того, чтобы прикрыть свое зло! И больше ни для чего.

— Я чуть не описался! — с восторгом заявил Саргус, наливая в кружку из кувшина, покрытого каплями воды — Когда вижу Императора, меня трясет от блаженства! Будто с женщиной побывал!

— А ты бывал с женщиной? — презрительно осведомился Шорос, глядя в стену, будто надеясь увидеть на ней картинки из своего будущего — Тогда не болтай ерунды! И не пачкай имя Императора грязными сравнениями! Иначе я тебе башку разобью!

— Да я любя! — растерялся Саргус — Ничего плохого не хотел сказать!

— Вот и не говори…ублюдок ростовский! — презрительно скривился Шорос и сплюнул под ноги Саргусу, едва не попав ему на ботинок — Жалкая бледнолицая скотина! Надеюсь, что тебе сегодня оторвут башку!

— Шор, ты чего взбеленился? — растерянно пролепетал Саргус, оглядываясь на Звереныша, будто надеясь найти в нем поддержку — Все мы любим Императора! Никто не хочет его оскорбить!

— Хочешь, тварь! Хочешь! Вы чужаки! Вам наш Император поперек горла, гниды! Я порву вас за него, гниды северные!