Звереныш (СИ) - Евгений Щепетнов

Высокий, смуглый парень, явно из зануссцев. Курчавые черные волосы, дерзкий взгляд. На щеке свежая царапина, будто кто‑то хлестнул его плетью.

Пятеро мужчин — по виду уголовники, крепкие, сухие, шустрые.

Если бы Император попросил, судья бы ему рассказал — шайка Атлона Сопатого, попались по наводке осведомителя Секретной службы, когда принесли награбленное портовому скупщику. Тут их и взяли, из засады. Они бы бегали еще год, или два, или три — нападая на купеческие фургоны и состоятельных горожан. Но в дело вмешался случай — разбойники напали на груз, который принадлежал агенту службы, убили его помощников, сам он едва скрылся, прыгнув в реку и с трудом выплыв из порогов. Тогда и было решено взять дерзких грабителей "на горяченьком". Две недели все агенты работали на то, чтобы поймать негодяев, расстроивших планы Секретной службы. Взяли. И вот теперь их приговорили.

Сильные, ловкие, не сломленные заключением.

Впрочем — они и были‑то в темнице всего около месяца. С ними в суде разобрались быстро, тут не надо было долго разбираться. Выдали место своей "лежки", ну и…все. Приговор.

Разбойники обошли парня с разных сторон, он стоял так же спокойно, как и раньше, глядя вниз, будто что‑то потерял и надеялся найти это на полу.

Когда первый меч змеей метнулся к его груди, парень неспешно, будто нехотя, отодвинулся, пропуская клинок в подмышку, двинул рукой, и…противник выпустил рукоять, будто она была раскалена докрасна.

Лаган удовлетворенно хмыкнул — "укус змеи". Удар в точку, которая парализует мышцы руки, заставляя ее расслабиться, выводя из строя самое меньше на полчаса. Хорошая работа!

Клаш — клаш — клаш — дззззз!

Мечи сталкивались с такой невероятной скоростью, так, что уследить за ударами не было никакой возможности. Только звон, удары, хриплое дыхание, ругань и рев: "Ааааа! Тварь! Хрррррр…."

Через несколько секунд разбойники отскочили в сторону, заливаясь кровью. Никто из них не был смертельно ранен, но раны были ужасны — у одного недоставало уха, у другого кисти руки, третий держался за окровавленный пах, четвертый лишился носа — черные дыры на его месте выглядели довольно страшно.

Но страшнее всех пятый — то ли прихоть судьбы, то ли воля убийцы, но его нижняя челюсть отпала вниз, обнажая красный язык. Зубы выбиты и валялись по земле. Кровь хлестала ручьем, заливая грудь широкой полосой. Он, конечно, умрет от потери крови, но не скоро.

— Играет! — с непонятной интонацией сказал командир Корпуса — Давно мог их убить!

— Великолепно! — сдавленным голосом сказала принцесса, привставая с места — О Создатель! Это великолепно!

Убийца постоял, будто наслаждаясь эффектом, потом повернулся к зеркалу, за которым сидел Император и слегка поклонился, как бы давая знать, что делает все только для него.

Человек с отрубленной челюстью заметил это, захрипел, забулькал, и вдруг со всего размаха метнул короткий меч, что держал в левой руке, прямо в зеркало, в Императора, невидимого за магическим стеклом.

Ай! — принцесса снова вскочила с места, девушки рядом с ней взвизгнули. И даже сам Император невольно подался назад, будто меч мог преодолеть зеркальную преграду.

Увы, для разбойника — меч врезался в зерекло, оно загудело, заискрилось и отразило клинок, отправив его на пол, где он и успокоился, пробороздив в песке длинную черту.

— На моего Императора, тварь?! — убийца одним прыжком оказался рядом с негодяем, скользящим мягким ударом отвел его клинок, выставленный навстречу, и четким быстрым движением отсек руку у плеча. Потом тут же другую, затем подсек обе ноги, отрубив одну у колена.

Противник еще дергался в судорогах смерти, когда убийца начал кромсать его, нарубая на части, как мясник тушу свиньи. За секунды человек превратился в кучу кровоточащего мяса так, что невозможно было определить черты лица или очертания фигуры — куски мяса, кровь, желто — красное содержимое черепа, студнем лежащее на срезанной верхушке головы, как на кухонной тарелке.

— Для тебя, мой Император! — убийца снова поклонился в сторону зеркала — Да будут так повержены твои враги!

— Хороший парень! — выдохнул Император, пожирая взглядом прекрасную картину. Он так возбудился от вида растерзанного тела, что ему захотелось сейчас же подмять Жеззу, не обращая внимания на то, что вокруг люди, что он в кругу своих ближайших соратников!

— Склонен к излишней жестокости и комедианству — сухо заметил Лаган — Когда‑нибудь это может ему помешать.

Командир Корпуса и Начальник Секретной службы кивнули, подтверждая слова. На работе нет места эмоциям. Работа — есть работа, и не нужно смешивать ее с удовольствием.

Убийца снова постоял и начал приближаться к своим жертвам. Они отходили все дальше, будто пытаясь найти спасение в бегстве, но куда там — смерть, принявшая облик курчавого, неприятно улыбающегося парня, приближалась к ним неумолимо, мягким, тихим шагом, капая густыми красными каплями с острого, как бритва клинка.

— Тварь! Нет тебе ничего! — вдруг воскликнул один из мужчин, и направив клинок себе в грудь вонзил его в сердце, тут же свалившись на пол. Его рука успела сделать неприличный жест, мастер же смерти, презрительно скривившись, сплюнул, попав точно в глаз умершей жертве.

— Отлично! — расхохотался Император — Если бы все преступники кончали с собой, совершив преступление, судья бы лишился работы! И вся его канцелярия! И Секретная служба!

— Так никогда не будет, ваше величество — с кривой усмешкой заметил судья — Чтобы преступник покончил с собой, его прежде надо поймать, а потом запугать до смерти таким вот монстром, которого воспитал Лаган! Поздравляю, Вожак, твои методы воспитания дают плоды. Я восхищен и мастерством, и невероятной жестокостью ваших парней! Только так и нужно искоренять Зло, чтобы оно не захлестнуло Империю вонючим потоком!

— Да ты почти поэт, судья! — усмехнулся Вожак — Никогда не думал, что у тебя есть поэтический дар. Может и стихи пишешь?

— Может и пишу! — легко согласился судья — Талантливый человек талантлив во всем!

— Это верно! — азартно подтвердил Император — Гляньте, что творит! Что творит! Слугам придется поработать метлой!

А на арене действительно происходило нечто ужасное — парень рубил оставшихся в живых людей, кромсая на части, разрубая, превращая их в фарш, в куски для жаркого — как мясник, как повар, как…зверь!

Когда он закончил, в комнате не было ни одного сохранившего конечности тела. Она была равномерно залита кровью и покрыта кусочками истерзанной плоти.