Последний Люцифер: утраченная история Грааля - Светлана Поли

— Я могу помочь, — задержал дверь Гэбриэл.

— Кажется, это после вашего визита ему стало плохо! — укорила его Настя, выглядывая из-за плеча Луки.

— Думаю, да, — печально согласился старик.

В воздухе повисла напряжённая тишина. Все присутствующие были в изумлении от откровенного признания незнакомца.

— Поэтому мой долг — всё исправить, — добавил старик, не отпуская дверь, чтобы её не закрыли перед его носом.

— Что вам нужно? — начинал сердиться Лука.

— Что вы собираетесь делать? Как думаете ему помочь? — поинтересовался старик, не обращая внимания на замешательство присутствующих. Он лишь с интересом воззрился на Луку.

— Вас это не касается, — нервничал Лука.

— Не стоит грубить старшим, молодой человек, — учтиво напомнил старик.

— Мы вас не знаем. Не знаем, для чего вы здесь. Может, вы один из тех зевак, что пытаются доканать отца Якова после его удивительного поступка? Сами понимаете, сумасшедших достаточно на свете, — вежливо вмешалась Анастасия. — И не надо обижать тех, кого вы тоже не знаете. Мы хотим действительно помочь и спасти нашего любимого пастора.

— Я и не сомневаюсь в этом. Но как? Я могу перелить ему мою кровь…

— Кровь? — переспросил Лука, заподозрив что-то. — Вашу кровь? Зачем?

— Она… необычная кровь.

— И вы знаете его группу крови? И она совпадает с вашей?

— Нет. Совпадения не требуется.

— Прошу вас, оставьте нас. Не стоит нам мешать. Тем более что моя кровь моложе, — настаивал Лука.

— Не сомневаюсь. Но… Мы будем рядиться или поможем священнику?

— Может, вы уже скажете, наконец, кто вы такой? И почему так странно себя ведёте? — вступил в разговор Иван, до этого молча раскладывая медикаменты и приспособления для переливания на столе отца Якова. — Нам некогда. Лука ложись на диван.

Лука направился к дивану, но старик удержал его за руку.

— Это твой отец? — спросил старик Луку.

— Я не обязан ничего отвечать постороннему человеку.

— А вот твой отец сразу понял, кто я, — старик приблизился к Луке и вдруг царапнул его по руке чем-то острым.

— Ай! Что вы делаете? — изумился Лука, увидев свою кровь.

— Ровным счётом ничего, молодой человек, — спокойно ответил незнакомец и, удерживая его за руку, глянул на быстро затягивающуюся ранку.

— Хотите сказать, что, когда он узнал, кто вы, — его хватил удар? — съязвил Лука.

— А ты думаешь, что ты один такой уникальный? — с улыбкой парировал ему старик после того, как удостоверился в своей догадке относительно Луки.

— Что?! О чём это вы? — Лука даже сглотнул от неожиданности. — Да кто вы такой?

— А эти люди знают, кто ты сам такой?

— Да, это мои… друзья.

— Хорошо. Я отвечу на все ваши вопросы, но только потом. Когда твой отец придёт в себя. А сейчас я не стану вам мешать. Приступайте, — и присел на стул рядом с кроватью. — Я только хотел убедиться, что вы поступите правильно.

— О чём это вы? — снова вскипел Лука. — Что это значит?

— Потом, — напомнил старик. — Приступайте, священник не может больше ждать.

Пока Иван подключал провода и трубки к аппарату и вставлял иголки в вены Луки и отца Якова, все присутствующие в гнетущей тишине наблюдали за происходящим.

Когда переливание закончилось, Лука, пошатываясь, поднялся с дивана и направился в зал церкви, чтобы посидеть на скамейке в одиночестве и помолиться о выздоровлении отца. Старик увязался за ним следом.

— Тебе надо выпить бокал красного вина, — сказал он ему.

— Я побуду с ним, — проговорила Анастасия вслед удалявшемуся Луке, успокаивая его. — Не волнуйся.

— Я тоже понаблюдаю, — подхватил Иван.

— Хорошо, — тихо произнёс Лука и вышел из комнаты. Он не спеша спустился в зал и присел на первую попавшуюся скамейку. Следом за ним молча вышел его телохранитель и остался поодаль. Старик молча сел на соседнюю скамью. — Я слушаю вас, — вздохнул Лука и предложил старику продолжить разговор.

— Думаю, следует начать разговор с того, сколько мне лет. Чтобы ты перестал видеть во мне врага или шпиона, — начал старик. — Мне больше двух тысяч лет…

— Этого не может быть, — спокойно отозвался Лука, криво усмехнувшись, и оголил ту руку, которую поранил незнакомец. Тем самым показывая ему доказательство и предлагая продемонстрировать тот же приём.

— Почему же? — скептически заметил старик, демонстративно заворачивая свой рукав, чтобы проделать ту же процедуру опознания и со своей рукой. Он достал из кармана тот же небольшой ножик и надрезал руку, показывая результат своего быстрого заживления.

— Что ж, убедил, — согласился Лука, увидев, как быстро затягивается ранка на руке старика. — Просто мама писала, что была последней из рода.

— Правда? — высказал сомнение загадочный собеседник.

— Да. Последними ещё были Иоанн Закариев и, наверное, Иешуа, то есть Иисус. Иоанна обезглавили, а Иисуса распяли, он умер на кресте. Их нет в живых. Так что…

— Да нет, я ещё жив, как видишь, — усмехнулся Гэбриэл.

Лука пристально посмотрел на старика.

— Не понял. Что вы сказали сейчас?

— Я сказал, что не умер тогда при распятии. То есть умер, но не до конца.

— Ты… — Лука на мгновение потерял дар речи. — То есть вы…И есть… Иисус?

— Ну, Иисусом меня никогда не называли.

— Правда? И вы действительно воскресли?

— Что-то вроде того.

— Но как? — изумился Лука.

— Также как сейчас воскреснет твой отец, — улыбнулся старик.

— Вам перелили кровь? Но чью? Кто это мог сделать?

— Мой отец.

— Гавриил?

— Ух, ты! А ты не плохо осведомлён, молодой человек. А кто твой предок? Как звали жреца, который стал отцом твоей матери?

— Михаил. Так вы точно знали, как можно спасти моего отца?

— Конечно, — он задумался. — Значит, Михаил, говоришь…

— Но как вы нашли нас?

— Похоже, тебя не шокирует факт того, что с тобой разговаривает этот товарищ, — Гэбриэл усмехнулся и указал рукой на распятие, стоявшее возле алтаря.

— Нет. Это всего лишь прикрытие.

— Я так и понял. Но почему Яков не ушёл из христианства? — удивился старик.

— Он верит в спасение рода человеческого. И хочет, чтобы я, не разрушая человеческих устоев и вековых религиозных традиций, вернул людей в Природу, к Богу.

— Достойное желание и мудрое в высшей степени, — одобрительно кивнул головой старый ангел.

— Где же ты был все эти годы? — неожиданно Лука снова перешёл на ты.

— То там, то сям. До третьего века жил в Египте, потом перебрался в Индию. А оттуда в четвёртом веке отбыл в южную Америку. И жил там до нынешнего времени, иногда путешествуя по миру.

— Так Кецаль-коатль — это ты?

— Я похожь на «Пернатого змея», по-твоему? — криво усмехнулся Гэбриэл.

— Ничуть.

— Тогда оставим прошлое, — отмахнулся старик.

— Не стану спрашивать тебя о Евангелиях, наверняка ты их читал и не раз.

— Не будем ворошить далёкое мифическое прошлое.

— Понятно, — усмехнулся Лука. — Я подозревал подобное. А слова-то там хоть твои?

— Ну… Смысл передан верно, по крайней мере в некоторых отрывках. Но не везде. Там много мистики и лишних слов. Да и слова можно извратить, исказить смысл сказанного, как ты сам понимаешь… Ну, да ладно.

— А… — хотел было продолжить задавать вопросы Лука, но старик его перебил.

— Всё, закрыли эту тему. Прошлое оставим в покое. Пусть оно остаётся таким, каким сохранилось. Того Иисуса распяли, и его больше нет. Мир праху его!

— Ты сейчас богохульствуешь, — усмехнулся Лука. — Христиане верят, что Иисус воскрес и отправился на Небеса.

— Извини, если задел сокровенные струны твоей веры, — также усмехнулся Гэбриэл. — Последуем совету твоего отца. Нам предстоит будущее. Вот о нём стоит говорить и беспокоиться.

— Ты уже много раз делал переливания своей крови обычным людям?

— Хочешь узнать, не будет ли твой отец жить также долго, как мы? Нет, они не живут так долго.

— Почему?

— У них другой метаболизм.

— Жаль, — опечалился Лука.

Оба замолчали. Старик задумался, вздохнул:

— Значит, самыми плодовитыми, сильными и чистокровными оказались Михаил и Гавриил…, потомки самого Ормузда.

— Потомки кого? — не понял Лука.

— Наверное, стоит сходить в православную церковь и поставить свечки за здравие Михаила и Гавриила.

— В православную? Зачем? Почему?

— Из всего сонма осталось только два хранителя рода.

— Других жрецов не осталось? Никого?

— Никого.

— Нам предстоит восстановить род? — спросил Лука.

— Да.

— А ты ещё можешь иметь детей?

Гэбриэл внимательно посмотрел в глаза Луки:

— А сколько лет ты мне дашь на вид?

— Ну…Ты явно выглядишь старше моего отца. Лет семьдесят пять.

— А в семьдесят лет можно сегодня ещё иметь детей, как думаешь? — серьёзно поинтересовался старый жрец.