Мечты — сбываются! - Al1618

Ребятня переглядывается недоуменно, приходится подсказать.

— Единство, а проявляется оно в искреннем желании помочь, забыв обо всех играх. Поможем сестричкам?

Дружный хор, «Да!» и восторженные взгляды предчувствующих новую игру. Брови Раисы тем временем поднялись высоко вверх — даже для взрослой и крепкой женщины пестик тяжел, для девчушек это сущее мученье, как можно использовать совсем маленьких представить было невозможно.

— Только для этого нам надо будет кое-что попросить у дедушки. Дозволяете, матушка?

Раиса со всей степенностью кивнула, только в уголках губ пряталась улыбка — «прогиб засчитан», но всерьез не воспринят. Но во взгляде — уважение и поддержка. Малышня же радуется искренне — видимо, заручиться поддержкой бабушки, означает однозначный и окончательный успех дела. Торможу этот разгул анархии:

— Тахир и Лала идите ко мне.

Парочка, исполнившись собственной важности, степенно вышагивают вперед.

— Тахир — ты спокойно и уверенно передашь мою просьбу Кабиру, Лала — ты будешь помогать брату, если увидишь, что от него хотят отмахнуться или отказать — сделаешь так.

Складываю лапы под грудью и умоляюще хлопаю ресницами, вызывая всеобщий смех. Я подумала, что это у меня вышло удачно, пока Лала не повторила — да у меня просто, выходит, была удачная пародия на работу настоящего мастера!

— Тахир запоминай, скажешь — «тетя Гуль просит разрешения взять семь стремян, тридцать локтей крепкой веревки и три столба для шатра или что-то, что может их заменить». Запомнил? Повтори, пожалуйста.

Выслушиваю, как он забавно коверкает слова из-за отсутствующих передних зубов и, ободряюще кивнув, отравляю его выполнять миссию. Сама же хватаю ступу и волоку за шатер.

Поставить треногу такой толпой было недолго и очень весело. Не прошло и двадцати минут, как детишки у меня скакали на самодельных качелях, перемалывая заодно зерно на муку и сечку, девочки постарше еле успевали подсыпать новое и забирать готовую продукцию, пока малышня азартно обыгрывала друг друга в «веревочки», разыгрывая очередность на следующую порцию.

Осторожно отвела удивленно взирающую на это вакханалию Раису в сторонку и вкратце объяснила, что ступа совсем не лучшая вещь для здоровья женщины, а так — детишкам сплошное развлечение. Она с пониманием мне кивнула и пошла встречать делегацию других матрон, сбежавшихся на веселье со всех концов стойбища.

Пришел на шум Кабир и, вполне резонно заметил, что веревка будет перетираться. Мы с ним, поскольку кузнецом в стойбище был, как оказалась, тоже он, обстоятельно обсудили конструкцию блока и другие способы избежать быстрого истирания. И я, чтобы он не воспринимал его идею как дорогую блажь, обронила, что вообще-то, такая конструкция нужна для того чтобы пробивать скалы если надо добраться до воды, за что получила очень внимательный взгляд, обещающий новый разговор.

Мы с малышней перемололи все имевшееся зерно, причем не только свое, но и всех желающих попробовать новый способ соседей. «Мы» — говорю потому, что понятно не удержалась и полезла на качели сама, приведя ребятишек в экстаз. Потом быстро разобрали наше устройство и отволокли ступу на место. После дневной молитвы, которую я тихонько просидела в уголке, проверяя свою амуницию, устроили еще одну большую возню, правда уже не столь шумную в середине которой и прибежал парнишка со словами «тетя Гуль, вас шейх на совет завет…»

Вот и закончилось мое счастье…

Голому собираться… Все давно готово и РД (ранец десантный) сложен. Скидываю, под изумленными взглядами, женскую одежду и влезаю в подстежку, сверху разгрузку и каску, винтовка пусть пока пристегнутой к РД побудет, возле входа. Воевать я точно ни с кем не собираюсь, да и взять будет недалеко. Попрыгала и можно идти.

От «семейной» части дома или харема, до рабу или «дружеской части» всего несколько шагов, или рабу это только у неженатых? Тут у меня в знаниях изрядный пробел, надо будет выяснить при случае, но неважно, а важно то, что я перехожу совсем в другой статус.

Не входя приветствую совет полным обращением:

— ас-Саляму алейкум уарахмату-ллахи уа баракатух.

Почти все мужчины, а тут, похоже, набилось все «руководящее» население стойбища и, судя по множеству незнакомых лиц сидящих справа от хозяина, еще и делегаты из соседних, разом встают и отвечают хором:

— Алейкум ассалам.

Несколько секунд скинуть обувку, благо липучки это позволяют, и я вхожу, направляясь по прямой к Кабиру. Правда по дороге мне попадается столб опоры шатра, на который я и вешаю свой тесак, предварительно убрав лезвие в рукоять и каску, все присутствующие переглядываются, видимо я в очередной раз что-то учудила.

— Мархаба — «добро пожаловать» приветствует меня хозяин.

— Ахлян — «как поживаете?» отвечаю я.

Кабир приветствует меня радушно, не только пожимая протянутую руку, но и положив правую руку на плечо, прижимается щекой три раза быстро и четвертый раз долго, видимо он бы и в нос поцеловал, да не знает, как я к этому отнесусь.

Обхожу всех гостей по кругу, начиная с ближайшего от правого плеча хозяина. Пальцы держу прямо — по мужски, твердо, прижимая чужую ладонь только большим пальцем. Следует тот же обмен репликами того же смысла, что и с хозяином «кейф хааляк» от меня и «ахлян» в ответ.

Сидящий третьим старик не встает, и я сама наклоняюсь к нему, приветствуя — это привилегия не старости, а, судя по неестественной прямоте спины, проявление немощи, одновременно с рукопожатием вбрасываю через лапу где-то шестнадцатую часть резерва — сколько проходит. Рана на ладони мучительно ноет и, похоже через некоторое время откроется, но это мелочь. Дедушка удивляет, причем не только меня — порывисто вскакивает и прижимает меня к себе в «поцелуе щеками», «это ненадолго» — шепчу ему в ухо, «возношу хвалу Аллаху и за миг» — отвечает он мне.

Обойти всех я не успела — для меня переволокли верблюжье седло и поставили его справа от хозяина, после чего позвали усаживаться. Все бы ничего, но вот что значит старый знакомый — двуручник, прислоненный к тому же седлу? Впрочем, пока мои дела явно неплохи, однако не будем торопиться. Испортить отношения можно всегда успеть, потому усаживаюсь, тщательно следя чтобы не направить пятку ни на кого из присутствующих. Для меня, с моими «ступнями» длиной в предплечье, это задача нетривиальная, потому завязываю ноги узлом, расставляя колени, впрочем — тут так половина сидит. Едва уселась — продолжается обмен приветствиями, со всех сторон ко мне обращаются со словами:

— Массаак алля билькейр (да благословит Аллах ваш вечер) — отвечаю тем же, и так — раз пятьдесят, традиции вещь хорошая, но утомительная.

Зато после этого я уже неотъемлемая, пока сама не уйду, часть «совета», что вообще-то удивительно само по себе… Дальше следовало традиционное кофепитие — полный внутреннего достоинства Сафар проявляя чудеса ловкости, обнес всех кофе, начиная с хозяина и меня. Хорошо хоть озаботилась раньше на домашней половине сунуть нос во все банки со специями, а то сейчас могло бы выйти очень неудобно — если б отказалась от чашки или полезла за анализатором. В принципе — имею право отказаться и от первой чашки, как и попросить что-то другое, но зачем обижать людей зря, тем более, если это мне ничем кроме лишнего забега в туалет не грозит?

Дальше шли неспешные разговоры полные, между прочим, скрытого смысла, увы — мне не слишком доступного. А вот после третьей чашки началось интересное: Кабир начал рассказывать про вчерашние события и мою роль в них, при этом он говорил без малейших восхвалений и славословий, в особенно невероятные моменты он просил рассказать и других, и опять — только факты. Причем все это производило впечатление если не отрепетированного действия, то, по крайней мере, не первого пересказа.

У меня зародилась и все более крепла мысль, что несмотря на мои явные недостатки и еще более вопиющие достоинства Кабир решился на невероятный шаг — введение меня в род. Люди по велению долга могут быть очень решительны.

Причем, судя по всему, на момент моего появления этот вопрос был уже решенный и одобренный, эх, зря я излишне скромничала и не подслушивала. Появись я, как положено скромной приемной дочери, из-за занавески на семейную половину, то меня бы просто представили собранию, да отправили назад — приходить в себя от опупения. Но я своим появлением потребовала к себе отношения как к равной и как ни странно — добилась своего, вот теперь все и замерли от любопытства — а чего я еще вытворю? Ведь не просто так я устроила весь этот цирк — теперь придется соответствовать…

За всеми этими мыслями пропустила собственно само предложение, впрочем, тут любят обдуманные и взвешенные слова. Прикладываю лапу к сердцу и начинаю их говорить.