Рай и ад Земли - Юрий Иванович

Мать сидит на большой деревянной скамье, какие обычно устанавливают в парках, и держит в руках женскую сумочку белого цвета. Молодая, обворожительно красивая и чуть загадочно улыбающаяся. Позади нее и сбоку стоит, облокотивших на спинку скамьи, отец. Ему в тот момент тридцать четыре года – как сейчас Дмитрию. Выглядит отец свежо, подтянуто, уложенная по моде того времени короткая прическа идеально обрамляет волевое лицо, на котором нет и следа веселости. Да и взгляд довольно напряженный, колючий, чуточку настороженный. Совсем иначе выглядит сестренка. Похоже, Лена только по прихоти неизвестного фотографа прибежала к родителям, обняла их за плечи и провисла между ними лишь для одной фотографии. Ее щеки порозовели, ноздри расширены от еле сдерживаемого бурного дыхания, губки приоткрыты для готового вырваться слова. Ну – и глаза. По какому-то совпадению именно глаза тринадцатилетней сестры оказались в центре всей композиции: полностью раскрытые, восторженные, блестящие, озорные и нетерпеливые. Уже не девочка, но еще и не девушка. Ребенок, который уже со всей ответственностью считает себя взрослой. Но и через двадцать лет она осталась для Дмитрия самым любимым человеком в мире, по ней он скучал чаще всего.

Последняя прижизненная фотография. Или одна из последних. По крайней мере, именно так определило следствие. Уже будучи всесильным Торговцем, Дмитрий несколько раз пытался провести собственное расследование, используя в том числе и этот снимок. Весьма загадочный снимок, никем не понятый.

За спинами родственников виднеется кусок забора, глухого, метра под два с половиной. До середины он выложен из серого камня, выше надстроен листовым железом. Подобных сооружений в Польше – чуть ли не в каждом третьем дворе. Через верхний край забора свешивается на улицу гирлянда небольших желтых роз. Чуть левее матери виден великолепный бутон одиночной красной розы.

Выяснить, где была сделана фотография, так и не удалось, как ни расспрашивали всех знакомых и незнакомых людей. Именно таких стандартных скамеек оказались тысячи, как в общественных местах, так и на частных территориях. По заборам и розам тоже никто ничего определить не смог. Одежда, которая попала на этот снимок, нашлась потом в шкафу, и, судя по ней и по цветению, приблизительно предположили и дату съемки: за две недели до исчезновения. Об этих нескольких днях тоже оказалось известно ничтожно мало. Родители с дочерью куда-то были приглашены и поехали сами, тогда как Дмитрий приболел, оставшись в гарнизонной поликлинике. Фотография могла не иметь никакой связи с тем трагическим днем, когда облаченные по поводу пасмурной погоды в плащи родственники отправились на прогулку в ближайший парк, но так больше и не вернулись. Сына в тот раз не взяли только по причине его провинности, заставив учить материал, за который он в тот день получил двойку. Но вот как снимок попал в письменный стол пропавшего офицера, оставалось только догадываться. В те времена цветные фото не делались в мгновение ока на современных лазерных принтерах. Делались они пленочными фотоаппаратами… Следовательно, отец с кем-то встречался или получил фотографию по почте перед самым своим исчезновением.

Именно этот снимок и взял Дмитрий за основу своего личного расследования. Да только, увы, ни на шаг не приблизился к разгадке той трагической истории. Хотя благодаря некоторым внеземным технологиям он умудрился просмотреть весь огромный парк на глубину до двух метров. Результаты были, но совершенно к его родственникам не относящиеся. В двух разных местах ему удалось отыскать два разнополых скелета – анонимными звонками он навел следственные органы на эти участки парка. Потом оставалось лишь подсматривать за ходом раскопок и дальнейшим следствием, которое выяснило, что тело мужчины, примерно сорока лет, без видимых следов убийства, было зарыто лет тридцать назад. Опознать останки не удалось.

Второе тело принадлежало без вести пропавшей девушке, которая исчезла лет за десять до пропажи семьи советского офицера. По всей видимости, несчастную жертву изнасиловали, потом убили – и закопали на большую глубину, тщательно замаскировав все следы преступления. Следствие по ее делу возобновилось, но никаких результатов так и не принесло. Преступников не отыскали, да и вряд ли они могли быть связаны такими разными преступлениями.

Поэтому Дмитрию ничего не оставалось делать, как свернуть и свои собственные расследования. Он решил разыскать для этого в других мирах нечто более действенное, чем те несколько приборов, которые использовал при поисках трупов в толще грунта. Потому что у него тлела надежда: если весь парк и его окрестности будут обследованы со всей тщательностью, то отсутствие тел может быть расценено как шанс, что пропавшие родственники просто были похищены и, вполне возможно, до сих пор живы. Надежда слабая и основанная только на том, что ведь получил Дмитрий от кого-то в наследство свое необычное умение путешествовать по мирам, а значит, и другие Светозаровы могли обладать чем-то подобным. И если кто-то разузнал о подобном секрете, то мог пойти на что угодно ради приобретения подобного могущества. Причем не обязательно это могли сделать земляне, хотя и тут имелись некоторые нюансы и жесткие рамки для путешествующего между мирами Торговца. Оставалось их только исследовать окончательно, а как раз на это времени не хватало никогда. Разорваться на несколько ипостасей не получалось, а коллег отыскать пока не удавалось: по всем имеющимся у Дмитрия Светозарова данным, он являлся единственным и уникальным.

Но именно этот факт и подталкивал к нелепой мысли, что его родственники могут оказаться живы.

Словно выходя из гипнотического дурмана, Дин оторвал взгляд от фотографии, потряс головой, замечая, как лист со списком самых сексуальных красавиц соскользнул у него с колен и упал с кровати. Первой мыслью было нагнуться, поднять и все же воспользоваться зажатым в правой руке телефоном. Но ностальгические воспоминания сделали свое дело: навалившаяся апатия вызвала сонливость. Та, в свою очередь, напомнила об усталости, вызванной брожением по оранжерее и катанием на коньках. Потом мелькнули в голове приятные воспоминания об Александре и ее милой, хоть и довольно строгой бабушке, тело самопроизвольно скользнуло вниз под одеяло, а немеющие губы еле сподобились четко выговорить: «Свет!»

На следующее утро Дмитрий проснулся от ощущения чего-то теплого на щеке. И только недоуменно покривившись, понял, что это солнечный луч достал его подушку. Глаза сразу раскрылись от удивления и уставились на часы: одиннадцать с четвертью! Так долго хозяин этого дома валялся в кровати лишь после полномасштабных ночных оргий, засыпая только перед рассветом. Но чтобы столько проспать всего лишь после нескольких кружек чая и половины торта? Подобного пересыпа у такой деятельной натуры в жизни еще не случалось.