Никогда не влюбляйся в повесу - Лиз Карлайл

Кембл от удивления даже перестал жевать.

— Не может быть! — едва не подавившись яблоком, пробормотал он. — Чтобы ты попросил кого-то о помощи?! Быть такого не может! Я весь внимание!

— Мне тут намекнули, что моему дому не хватает уюта, — сухо процедил Ротуэлл.

— И тепла, — с понимающим видом кивнул Кембл. — Собственно говоря, другого такого дома, где было бы исключительно только самое необходимое, во всем Лондоне не сыщешь! Ну, если не считать работного дома в Смитфилде, — подмигнул он. — Просто верх прагматизма!

— Мерси, мистер Кембл, — рассмеялась Камилла.

— Прагматизма? — скривился Ротуэлл. — Я предпочитаю называть это практичностью. Простота и лаконичность — вот мой девиз.

— Наглая ложь! — возмутился Кембл, для пущей выразительности округлив глаза. — Да ты вообще не думаешь о таких вещах — ни ты, ни твоя сестра! Нет, я нежно ее люблю… но леди Нэш искренне считает, что вкус — это нечто такое, что требуется исключительно за обеденным столом.

— Пардон, — неуверенно проговорила Камилла, — но чем тут может помочь мистер Кембл?

— У него на Стрэнде небольшой музей… или, точнее, антикварный магазин, — объяснил ее муж, — битком набитый разными… любопытными вещицами…

— Предметами обстановки, — важно перебил Кембл. — Я продаю их тем, кому нужен дом… а не просто крыша над головой.

— Правда? — рассмеялась Камилла. — И как же вы доставляете эти ваши «предметы обстановки» новым хозяевам? В картонках? В чемоданах? Или в бутылках?

— Ну, — усмехнулся Кембл, — если необходимо, то и в фургонах. Я ведь знаток и к тому же ценитель прекрасного — я умею ценить красоту, особенно когда она у меня перед глазами!

Он вдруг посерьезнел.

— А вы были в нашем доме на Беркли-сквер?

— О да! — кивнул он. — Одно время мне доводилось работать с леди Нэш. Что же касается дома… — Он содрогнулся. — Брр… голые стены, от которых веет холодом… все такое серо-буро-коричневое! Просто смесь вчерашней овсянки и речного ила. Жуткое местечко!

В самую точку, расхохотавшись, подумала Камилла.

— А что бы вы могли нам предложить? — с любопытством спросила она.

Мистер Кембл почесал подбородок.

— Ну-ка, дайте подумать, — пробормотал он. — Я совсем недавно приобрел прекрасный серебряный канделябр, который будет просто восхитительно смотреться в центре стола и сразу украсит вашу унылую столовую. А еще у меня есть пара великолепных китайских напольных ваз из нефрита на подставке красного дерева. Три полных комплекта средневековых рыцарских доспехов — причем один работы миланских оружейников, очень редкий.

— Нет-нет, доспехов не нужно, — улыбнулась Камилла. — Но я бы с удовольствием полюбовалась ими.

— Хорошо, тогда канделябр я оставлю за вами. — Мистер Кембл с улыбкой сунул руку в карман сюртука. — Почему бы вам, леди Ротуэлл, не заглянуть ко мне в магазин? Скажем, на следующей неделе. — Отыскав небольшую серебряную коробочку тонкой работы, он вытащил из нее визитку и протянул Камилле.

«Мистер Джордж Джейкоб Кембл Элегантные безделушки, диковинки и изящные пустячки.

Стрэнд, 8».

— Только приезжайте одна, умоляю, — протянул мистер Кембл, хитро покосившись на ее мужа.

— Да уж, умоляю — без меня, — пробурчал Ротуэлл. — Увольте меня от этого, Кембл. Просто пришлите мне все счета — и я буду считать, что еще легко отделался.

— Вот и замечательно. — Пружинистым движением мистер Кембл поднялся на ноги. — Значит, жду вас к чаю, баронесса.

К тому времени, как мистер Кембл, откланявшись, скрылся за поворотом тропинки, ветер стал заметно холоднее. Какой странный день, подумала Камилла.

— Чем займемся? — пробормотала она, исподтишка поглядывая, как порывистый ветер треплет волосы Ротуэлл, которые вдруг от этого почему-то стали казаться гораздо мягче, чем всегда. — Но сначала, думаю, нужно что нибудь съесть.

— О да, Обельенна постаралась на славу, — проговорил он, снова принимаясь копаться внутри. Потом он по большей части молчал — Камилла весело болтала о разных пустяках, и вскоре мрачное настроение Ротуэлла, казалось, рассеялось. Он даже заслушался до такой степени, что незаметно для себя съел большую лепешку маниоки, заел ее ломтем сыра и принялся хрустеть яблоком.

Камилла, поздравив себя с этой маленькой победой, взялась убирать еду в корзинку. Мир снова заиграл яркими красками. Однако радостное оживление ее длилось недолго.

Убедившись, что еда убрана, а Камилла сидит в фаэтоне, Ротуэлл подобрал плащ, и через пару минут фаэтон выехал на дорогу, которая вилась вдоль берега Серпентайна.

С тех пор как они распрощались с Кемблом, Камилла больше не делала попыток вернуться к прежнему разговору, но Ротуэлл очень подозревал, что она расстроена гораздо сильнее, чем хочет казаться.

Его терзали горечь и сожаление. Они обволакивали его душу как плащ, сквозь который не проникали радости жизни, потому что под ними образовался толстый слой скорби. Эта скорбь много лет грызла его изнутри, словно ядовитый паук, поселившийся у него в животе — во всяком случае, так представлялось порой Ротуэллу. И вот теперь он имел глупость поделиться своими постыдными чувствами с тем единственным существом, которое он не должен был обременять эти знанием. Для чего он это сделал? Чтобы она тоже мучилась, как мучается он? Или чтобы помешать ей думать о нем лучше, чем он заслуживает?

Все эти мрачные мысли, клубившиеся у него в голове, мало-помалу убедили Ротуэлла, что день окончательно испорчен.

Он случайно повернул голову в сторону Гросвенор-Гейт и вдруг заметил хорошо знакомый ему фаэтон, несущийся им навстречу. На мужчине, державшем в руках вожжи, был плащ, отделанный красной каймой, а черная шляпа была лихо сдвинута набок — не узнать его Ротуэлл не мог.

Будь все трижды проклято! Это был Валиньи. На этот раз он был, увы, не один.

— Кого я вижу! Лорд Ротуэлл! — ухмыльнулся Валиньи. — И моя милочка! В жизни не видел более очаровательной новобрачной! Полагаю, вы знакомы с моей приятельницей?

Ротуэлл, краем глаза наблюдавший за Камиллой, заметил, как ее подбородок задрался вверх. Отлично, с одобрением подумал он. Она не доставит им удовольствия насладиться ее унижением.

— Бонжур, папа, — безразлично бросила она. — Да, я уже имела удовольствие встречаться с миссис Эмброуз.

— Кристина, — хмуро кивнул Ротуэлл. — Валиньи.

Валиньи с заговорщическим видом подался вперед.

— Знаете, Ротуэлл, — подмигнул он, — мы с миссис Эмброуз сегодня, похоже, привлекаем всеобщий интерес. Как вы думаете, почему? Возможно, все думают, что мы с вами заключили прелюбопытную сделку, а? Обменяли мою дочь на вашу любовницу?