Падение «Вавилона» - Андрей Молчанов

Пожалуй, только здесь я и услышал чистую американо— английскую речь. В Бруклине, плотно оккупированном русскоязычной публикой, она становилась редкостью.

Я шел по Манхэттену, очарованный его ослепительными витринами, громадами зданий, устремленных в далекую небесную высь, мимо бесчисленных баров, пиццерий, кафешек, ресторанчиков, магазинов, забитых всеми товарами мира, в запахах жареной кукурузы, орехов, горячих сосисок и шашлыков, с ликованием сознавая: да, я в Америке, однако — то и дело ощупывая в кармане пальто бумажник, ибо восторги восторгами, но столица мира со дня своего основания принадлежала гангстерам — мелким и крупным, а потому зевать тут не следовало, соблюдая равновесие между лирическим настроем души и холодной бдительностью рассудка.

Внезапно передо мной возникла вывеска: «Клуб карате».

Я машинально толкнул дверь и очутился в небольшом холле, застланном бежевым ковровым покрытием, с угловой стойкой из черного дерева, за которой находился менеджер-японец в идеальной белой рубашке с крикливо-цветастым галстуком глубокой тропической расцветки.

Я поздоровался, спросив, могу ли побеседовать с хозяином клуба.

— У вас назначена встреча?

— Нет, — сказал я, понимая, что нарушаю принятый этикет.

Менеджер замялся, но тут в холле появился еще один японец — пожилой, лысый, также в белой рубашке, правда, без галстука.

— Вот, прошу… — указал мне на него менеджер, — мистер Накаяма…

Я изложил японскому мистеру следующее: профессионально занимался восточными единоборствами, имею многопрофильную подготовку, готов на все, кроме измены Родине, которой, в общем— то, и нет…

— Вы ищете работу? — подытожил японец, хмуро глядя мимо меня.

— Я ищу хороший клуб, — ответил я. — А остальное — приложится.

— У нас заведение не для дилетантов, — сказал Накаяма. — Здесь занимаются профессионалы.

— Значит, я попал в нужное место, — нагло заявил я.

Японец испытующе осмотрел меня с головы до пят. Осмотр, видимо, его удовлетворил.

— Ну пошли, — безучастно произнес он. — Вы готовы к проверочному бою?

— Всегда готов, — абсолютно искренне отозвался я.

Накаяма провел меня в раздевалку, выдав чистое кимоно и кожаный шлем.

Я переоделся, и мы прошли в один из залов с зеркальными стенами и с татами.

— Будете разминаться? — спросил Накаяма.

Я, памятуя сегодняшний кросс, ответил, что нахожусь в надлежащей форме, и только прокачался на продольном и поперечном шпагатике, после чего японец исчез за дверью, вернувшись с каким— то здоровенным черным парнем баскетбольного роста, наказав ему:

— Попробуй, как он тебе… Только аккуратно.

Парень понятливо кивнул. Оценив длину рук и ног противника, дающие ему явное преимущество в дистанционном бою, я спросил хозяина клуба, каковыми будут правила поединка.

— Болевые в стойке, удушения, возня в партере… — уточнил я приемы, в карате не принятые. — Это применимо?

— Даже интересно, — молвил японец.

Следует заметить, что я давно выработал для себя собственную концепцию боя: если противник, к примеру, делает основную ставку на удар и владеет им виртуозно, надо подгребать к нему с другой стороны, работая на сближение, полностью лишающее его преимущества, а если же имеешь дело с каким-нибудь репейничком, поднаторевшим, скажем, в джиу-джитсу, глуши его точным и резким выпадом ноги в уязвимые места, не подпускай близко, изматывай и отслеживай возможный захват своих конечностей, сулящий жесткий болевой прием.

Мастер джиу-джитсу — тот же пит-буль: головка слабенькая, держит удар плохо, а вот челюсти стальные — поймал, не отпустит…

Словом, я не зацикливался на каком-то определенном стиле, предпочитая их смешение, дающее возможность универсального выбора.

Как только мой противник принял стойку, я моментально уяснил: парень из категории балетных — блок-удар, подскок-отскок…

Дезориентируя его, я встал в закрепощенную стойку, демонстрируя адекватность его классической позиции бойца ударного стиля, он выкинул свой костыль, вывернутой пяткой целя мне в башку, но этот самый выворот сослужил ему плохую службу, ибо ложная моя стойка мгновенно переменилась в положение ловца бейсбольного шарика, я уцепил готовую для болевого заворота голень, крутанул ее, и парень лбом ткнулся в татами, на несколько секунд утратив сознание.

Я вежливо обозначил для сведения мистера Накаямы возможные для меня удары: в позвоночник, в печень и в шею — последний был категорически способен отделить голову поверженного противника от туловища.

Черный парень, впрочем, быстро очухался и снова запрыгал по татами, использовав мою врожденную гуманность.

Зал постепенно заполняла публика в киномо, рассаживаясь по периметру стен.

Накаяма кивнул нам, предписывая продолжить схватку. Черный, как и следовало ожидать, уже не горел желанием беспечно разбрасывать по сторонам свои баскетбольные конечности и принял выжидающую позицию, неотрывно глядя в мои глаза в попытке обнаружить в них предтечу атаки.

Дабы разрядить обстановку тягостного ожидания активного действия, я выкинул трюк собственной выпечки: осторожно ступил назад и сделал сальто, приземлившись в скользящем шпагате к ногам соперника; левая моя лоджыжка крюком охватила его щиколотку, а правой ногой я нанес, твердо зафиксировав ступню, удар в бок коленного сустава.

Хватая руками воздух, специалист в области карате пал на татами, тут же утратив способность нанесения удара и очутившись в моих паучьих объятиях, в секунду закончившихся жестким удушением.

Я, кажется, слегка переборщил, ибо от черного человека меня, предостерегающе вопя, начал отдирать Накаяма, и, хотя душил я своего баскетболиста всего-то несколько секунд, с татами он поднялся не сразу и какого-либо желания продолжить дружеское спортивное состязание уже не изъявил.

— Где вы всему этому учились? — спросил меня японец не без любопытства.

— Это мои персональные «короночки», — объяснил я. — Плод, так сказать, самостоятельных фантазий.

— Хорошо. — Накаяма помедлил. — Проведем бой без ударов. Стиль: дзюдо, джиу-джитсу, с болевыми приемами в стойке. Подходит?

— Мой любимый фасончик, — согласился я. — Никаких тебе синяков и шишек, все интеллигентно…

— Сергей! — позвал японец одного из мужчин, сидевших около стенки.

Русский?..

Сергей подошел к хозяину клуба. Это был человек лет тридцати пяти с уверенным взглядом больших серых глаз, ладно сложенный, с прекрасно развитой мускулатурой, и, если черный парень давил своими габаритами, но был сыроват и неуклюж, этот — я уяснил мгновенно, обладал тем огромным преимуществом, перед которым порой меркнет техника самых техничных, — грубой, упорной силой, способной разорвать любой мертвый захват и претерпеть даже невыносимую боль…

Мне предлагался орешек с толстой и прочной кожурой.

Однако теперь уже в длине рук и ног преимуществом обладал я.

Для начала я попытался сыграть в дурачка: намотать кимоно на пальцы противника, последующим сильным рывком тела вывихнув их; однако захват он держал грамотно, мою уловку просек, усмехнувшись укоризненно такому безжалостному коварству, и мне пришлось сменить тактику, подсунув ему иную наживку — мою согнутую в колене ногу. Тут он невольно купился, подхватив меня под колено и пытаясь провести подсечку, как мне и требовалось…

Уцепившись в его кимоно и обвиснув на нем, я мелко подпрыгивал, держась практически на весу, что исключало всякую возможность свалить меня на ковер и одновременно отнимало силы у пыхтящего от натуги противника, имевшего, замечу, черный пояс мастера.

Стратегия моя заключалась в следующем: едва выдохшийся в патовой ситуации боя соперник, уяснив, что проку от пойманной им конечности никакого, отпустит ее, в сей же момент моя нога стремительно уйдет в сторону его бедра, и я, поднырнув, проведу «передний подхват» — эффектный бросок, впечатывающий противника в пол.

Все, в общем-то, прошло четко по данной схеме, однако в последнее мгновение, уже в падении, Сергей ухитрился утащить на татами и меня, и, хотя прием в принципе состоялся, чистой победы я не добился.

Схватка продолжилась.

Я вновь предложил ему отведать свою ножку, но он, улыбнувшись, покачал головой — мол, хватит, придумай что-нибудь новое, — это мы съели, оказалось — невкусно…

Мы держали друг друга прямыми захватами за рукава, кружась как бы в танце, темп которого нарастал с каждой секундой… Я понял: сейчас последует подсечка с падением, и я улечу в зеркальную стену через подставленную под мою ступню ногу резко опустившегося на татами противника.

Умно. Пришлось срочно потянуть кисть его руки на болевой прием, прервав таким образом наше изящное вальсирование.