Предлесье (СИ) - Гром Макс

«Вояж» встал почти по центру поляны и издох. Он и так уже работал на последнем издыхании, без нормального техобслуживания и приличного топлива. Его дорога закончилась. Ему приходилось колесить ещё до того, как за его руль сел Рустам. Со времён, когда он сошёл с конвейера, прошли годы, он проезжал мимо десятков городов. Он заслужил покой.

Рустам открыл все двери, впустил свежий утренний воздух в салон и закурил. Это была последняя сигарета. Ею Рустам отметил последний день, когда его можно было назвать водителем. Эра машин закончилась, все дороги исчезли. Теперь все будут двигаться пёхом, по тропам.

Так что, можно сказать, что у Рустама началась преждевременная пенсия.

Далее жильцов теперь мёртвого автобуса, ждала подготовка. Подготовка к особому случаю. Арина скоро должна была родить. Срок этого события неумолимо приближался. Прекрасный и ужасный момент; прекрасный от того, что родители, наконец, увидят личико дочки, подержат малышку на руках, ужасный, потому что мир вокруг по волшебству не поменяется к лучшему.

Шли дни. Вадиму понемногу становилось лучше. Его заставляли потихоньку ходить и принимать пищу самостоятельно.

Голос у него стал, как у знатного курильщика, прокуренный, хриплый, грубый, вымученный.

Пятна на коже почти исчезли. На их месте оставались следы, как после оспы.

Живот втянулся, рёбра стали легко считаемы через кожу, голова красовалась голым черепом. Все волосы валялись в мусорном ведре.

Порой Вадим садился у кровати Арины. Они разговаривали. В голосе девушки больше не слышалась обида. Васильев был окончательно прощён. Его поступок не оставил в голове Арины никаких обвинений. Муж её любил, теперь этому не было сомнения.

Марк взял большинство обязанностей на себя. При первой встрече Вадим посчитал его горе отцом одиночкой, неудачником, которого бросила жена, оставив с ним недоразвитого ребёнка. Может, тогда он и был прав, но сейчас язык бы не повернётся сказать о нём такое.

Марк переменился, и словно заново родился. В его голосе и движениях появилось больше уверенности, и меньше зажатости.

С его сыном всё было похуже. Лёша совсем погрузился в себя. Он вечно сидел в каком-нибудь углу и бормотал себе под нос, не пойми что. И даже родной отец не мог вывести пацана из этого состояния.

Не изменился лишь Борис Климентьевич, слишком старый, чтобы меняться. Его взгляды на жизнь и мир были настолько старыми, что они намертво прикипели к разуму старика.

Пожилой радист ещё до катаклизма повидал многое, и какой-то там «Лес», чудовища и злые люди, не могли поколебать его.

В один из ужинов, Вадим сел кушать за стол вместе со всеми остальными. Он так привык к приёму пищи на кровати, что сидение за столом, казалось ему не привычным.

На этот раз, на ужи был консервированный суп неизвестной природы.

— Что это? — Спросил Вадим, подавшего еду Рустама.

— Гороховый суп. — Ответил тот. — Я решил подать еду помузыкальней, а то все в последнее время ходят такие грустные.

Народ улыбнулся, оценил дурацкую шуточку.

— А вообще, не смотрите, что он так выглядит. Я его пробовал. Он ничего. — Прибавил друзья уверенности Рустам.

Вадим первый попробовал варево.

— Есть можно. — Его вердикт был сигналом.

Все начали класть ложки супа в голодные рты.

— Теперь, наверное, будем жилища строить, раз автобус всё? — Спросил Марк.

— Надо бы. — Согласился Борис Климентьевич. — Зимой в этой стальной коробке будет холодно. Надо хотя бы землянки вырыть.

— Да. А автобус будем, как… этот… ДОТ использовать. — Сказал Вадим.

Светлые идеи приходили одна за другой. Уже и про ров речь пошла, и про обеспечение лагеря водой, и про всякое другое. Но тут вмешала Арина.

— Ребята! — Взвизгнула она, лёжа на кровати.

Все резко глянули на неё.

— У меня… воды отошли.

Люди не сразу поняли смысл сказанного, а потом допетрили, и подорвались.

— Горячую воду и полотенца сюда! Положите её поудобнее! Быстрее мать вашу! — Надавала команд Ксения.

Борис Климентьевич побежал за водой. Марк понабрал чистых полотенец. Вадим и Рустам помогли Арине улечься так, чтобы ей было удобнее рожать. Делали они это, слушая упрёки медички.

Вода в пыльный тазик была налита, полотенца были не те, муженёк жену не правильно укладывал.

Под Арину наложили подушек, устроили её так удобно как смогли. Воду добыли. Самые лучшие полотенца притащили.

Арина кричала, потела.

— Возьми её за руку дебил! — Накричала на Вадима Ксения.

Растерявшийся Вадим выполнил приказ. Жена так сжала ему руку, что он побоялся, как бы та её не сломала.

Ксеня вымыла руки, расставила ноги Арины как можно шире и сказала:

— А ты дорогая, тужься! Давай! Сильнее! Сильнее говорю! Из тебя так ребёнок не выйдет! — Ксения кричала, а у самой руки тряслись. Она никогда не принимала родов. Всё, что она и другие сейчас сделали, у неё было подчерпнуто из медицинских книжек.

— Ты слышала её Арин? Тужься. — Мягко, но настойчиво сказал Вадим. — Вот так. Так ведь? — Васильев посмотрел на Ксению.

— Так-так. Э-э… Головка!.. Головка появляется! Ещё немного Арина!

— А крови-то сколько. — Удивлялся Рустам. — Столько и должно быть?

— Ага. — Подтвердили Марк. Борис Климентьевич почему-то промолчал, хотя у него-то точно были дети.

В уши всех людей окружавших роженицу, влетел визг.

Ксения держала новорождённую девочку всю покрытую алым.

Выпустившая из себя ребёнка и семь потов Арина, протяжно выдохнула.

— Теперь вроде пуповину… — Недоговорил Вадим.

— Я знаю. — Сказала Ксения. — Чистый нож сюда.

Рустам дал нож.

Ксеня разрезала пуповину и передала ребёнка матери.

Арина улыбалась сквозь гримасу мучений.

Вадим легонечко дотронулся до дочки кончиками пальцев. Та была мокрая, тёплая, дрожащая.

У Вадима непроизвольно потекли слёзы. Всё было не зря. Все эти месяцы пути, боли, нужды, крови, пережиты, дорога закончилась, и у неё хороший конец. Но…

***

Ранее утро обещало жаркий день. Небо было ясное, с лишь парочкой облачков.

Вадим уже не спал, да он вроде вообще не спал. Мысли не давали ему уснуть. У него ведь дочь родилась. Маленький лучик света в царстве тьмы.

Он слез с пастели, надел спортивки, доковылял до спиртовки и поставил греться чайник. Пока тот грелся, Вадим решил передохнуть за столом. Слишком уж много он сделал со своим-то самочувствием.

Чайник грелся. И очень удачно, ведь скоро автобус должны были посетить гости.

Роды Арины не прошли бесследно для этой местности. Запах её крови пролетел через открытые бойницы и разлетелся во все стороны. Созывая тем самым гостей.

Те получили приглашение ещё ночью, пустили слюни и не спеша пошли к новым соседям.

И вот пока чайник грелся, а Вадим, не переставая глядел в сторону жены, гости вышли на поляну. Здоровенные твари, с плоскими, чем-то похожими на человечески лица мордами, одинаково ловко двигающиеся на двух и четырёх конечностях.

Жильцы автобуса не знали о гостях, не ведали они так же, что на радостях забыли поставить часового. Алес бы их за это вздрючил.

Монстры подошли вплотную к автобусу, встали на задние лапы и прислонили ноздри на приплюснутых коротких носах к открытым бойницам.

Вадим ужаснулся. Одна из открытых бойниц была над обеденным столом, за которым он сидел.

Автобус слегка покачнулся. Люди мигом проснулись.

— Что это? — Спросила Арина, прижимая к себе дочь.

— Тише. — Попросил Вадим и указал на нос, торчащий из бойницы.

Но младенец не захотел слушать папу. Девочка зарыдала, разбуженная столь бесцеремонно.

Через сталь автобуса пробился рёв. Чудища услышали добычу.

— За оружием! — Крикнул Вадим и пошагал к ящикам с автоматами, держась за мебель.

Его перегнали буквально все. Даже старый Борис Климентьевич.

Марк дал по автомату Рустаму, старику, Ксении и себе.

— А мне? — Спросил Васильев.