Предлесье (СИ) - Гром Макс

Вадим порылся в бумажках, всё ненужное кидая на пол. Карты нашлись быстро. Екатеринбург простирался на них во всей своей красе. Самый большой железобетонный лабиринт в этой местности.

Роддомов в нём хватало. Пути в нём были разнообразны и ветвисты. Езжай, как хочешь, главное, чтобы дорога не заросла.

Вадим вышел из киоска и уселся обратно на питбайк. Судя по карте, не далеко должен был быть роддом. К нему-то Васильев и покатил.

Дороги как таковой не было. Деревья, грязь и покорёженный металл совсем её уничтожили, превратили в кучу тропок, которые ещё надо было найти.

Питбайк с хозяином кружились по несколько минут на небольших пяточках пути. Проезды находились с трудом. Ржавая мгла и общая каша, скрывали узкие проходы, через которые даже двухколёсный транспорт проезжал не сказать, что бы легко.

Через пятнадцать минут мучений Вадим остановил железного коня. Свалка из всего стала совсем не проходимой, и только ноги могли провести человека к цели.

Васильев спешился, заглушил мотор моцыка и пошёл дальше пёхом. До роддома и так оставалось немного.

Пройдя по широкой дороге, уже таковой не являющейся, и миновав завалы из поваленных заграждений, Вадим оказался среди довольно высоких зданий. Верхушки тех скрывались во мгле и тьме.

Солнце сверкнуло последними лучами и скрылось за горизонтом. Всё, началась полноценная ночь, в омертвелом городе, ощущавшаяся зловеще.

Вадим видел опасность в каждом кусте. Чёрные коряги казались монстрами, а воющий ветер, призывами тех к охоте на глупца, пришедшего сюда.

Тишина громадного города пугала, давила на сердце. Нависающие со всех сторон дома и древа, угнетали, унижали своей огромностью.

Мурашки бегали по спине человека. Телу становилось холодно, не смотря на герметичность костюма.

Васильев пытался смотреть во все стороны, карту и часы одновременно. Во тьме двигались тени, карта становилась всё более не понятной, а часы тикали, напоминая о себе.

До цели было совсем близко. Ещё немного и Вадим увидел бы столь долгожданное здание, но его остановила замеченная фигура впереди.

Она стояла на грани видимости. Свет фонарика практически не доставал до неё, лишь очерчивал контуры. Туман же скрывал все детали.

Вадим мог поклясться, что перед ним стоял человек. Даже сквозь мглу и тьму узнавались мешковатые очертания ОЗК, округлый образ шлема и обвислая морда противогаза. За спиной виднелся горб, вернее не горб, а рюкзак. Выпуклость же на животе, точно была всего лишь подсумками разгрузки.

Васильев сказал что-то. Сам не понял что. Противогаз заглушил все слова, и в итоге через резину пробилось лишь слабое мычание, не слышимое из-за воя ветра.

Фигура ушла в туман, скрылась из видимости. От её движений у Вадима полностью исчезла уверенность, что это был человек. Резкие движения и покачивающаяся походка не походили на людские. А клекот, доносившийся от «противогаза» явно не был человеческим голосом.

Вадим простоял на месте больше минуты, от осознания того, как близко и как глупо он оказался за спиной смерти. Так ещё ведь и позвал ту тварь. Хорошо, что она не услышала.

Придя в себя, и обойдя то место, где он видел монстра, Васильев проскользнул в переулок, и очутился во дворе с детской площадкой по центру.

Ранее место детской радости, исказилось, и в данный момент походило на мрачную сюрреалистичную картину. Кривые древа-исполины, соседствовали с яркими качелями, горками и каруселями.

Остатки детской площадки пробуждали воспоминания о былом счастье, а покрытые нарывами деревья, напоминали об ужасах дней сегодняшних. Вместе же, всё это превращалось в невыносимый для Вадикиного рассудка коктейль.

Двор закончился. Васильев пробежал мимо очередных домов, и увидел свою цель.

В полусотне метров возвышалось по большей части стеклянное снаружи здание роддома. Его высота и протяжённость, позволяли хорошо видеть хранилище Арининого спасения.

Вадим широко улыбнулся, и ступил в сторону здания, однако второй шаг не сделал.

На мгновение налетевший ветер подразогнал мглу, и взгляду Васильева открылось пространство до самого входа в роддом.

В чёрный зев прохода вбежала уже ранее виденная фигура.

Вадим выругался и посмотрел на часы. Ещё и баллон пора было менять.

Сделав это, и положил использованный баллон в рюкзак, Васильев направился к зданию.

От стеклянной входной двери роддома остались лишь осколки на полу. Внутри было темно. Покрытые ржавой пылью окна не пропускали никакой свет в помещения.

Яркий дизайн коридоров от запустенья и стараний враждебной природы, растерял всю милоту. Если раньше цвета и изображения на стенах ненароком заставляли улыбнуться, как от славного щенка, то сейчас они отвращали, как гниющий труп того самого щенка.

Нарисованные на стенах зверушки потрескались и осыпались. Их добрые улыбки, превратились в звериный оскал. Добрые глаза, ждали не счастья, а крови.

Вадим вошёл в вестибюль, зажёг фальшфейер. В красном, пыльное помещение выглядело ещё более ужасно. Каждая чёрная тень пугала.

За отодвинутым от стенки диваном прятался человеческий труп, весь покрытый странными укусами, и выжатый досуха.

Васильев отшатнулся от тела и покрутился вокруг своей оси, вглядываясь во все проходы. Никого. А ведь кто-то должен быть. Фигура вбегала в здание и должна прятаться где-то здесь.

Искать её, конечно, он не собирался, у него и так было полно дел. В одном из помещений этого огромного здания лежали искомые препараты. Но в каком именно?

Вадим оглядывал стены, искал схемы. Ничего подобного здесь не было. Роддом хранил свои тайны в установленных повсюду сенсорных экранах. Те не работали. Их электронные мозги без тока отказывались даже зажечь экран, так что про попытки у них что-нибудь узнать, можно было забыть.

Человек углубился в здание, пошёл по коридорам, надеясь, что наткнётся на склад, или кладовую с лекарствами.

Вадиму всё попадались двери, ведущие в процедурные кабинеты, и кабинеты врачей. Повсюду темно как в жопе. Вещи разбросаны, пол усеян документами. Бумага, над которой люди корпели целыми днями, из которых у человека порой вся жизнь состояла, внезапно стала ничем. Её бросили, затоптали и забыли.

Иногда попадались запертые двери. Вадим вглядывался в таблички на них и решал выстрелить ему в замок, или лучше не надо. Пока ещё ни разу не рискнул выстрелить. ВСС хоть штука и тихая, но не до такой степени, чтобы стрелять, и не бояться, что услышат. Всё же не надо забывать, что где-то здесь бродил монстр.

Васильев прошёл весь первый этаж, посмотрел на часы. Он слишком много времени потратил. Можно было бы вернуться назад к автобусу, но если же цель совсем близко, уже на следующем этаже?

Вадим рискнул, пошёл дальше, пошёл по лестнице наверх. Почти добравшись до второго этажа, он остановился на полушаге. Возле приоткрытой двери, на полу и стенах, блестела прозрачная, с красным оттенком слизь, совсем свежая, ещё до конца не растёкшаяся.

В горле у Вадима пересохло. Тварь была где-то совсем близко, на этом этаже.

Сначала Васильев просунул в коридор ствол оружия, осмотрелся. Никого, но при этом слышался звук вдалеке. Вадим не мог его определить. Странный это был звук: чавкающий, противный, не естественный для этого места.

Ноги провели Вадима подальше. Слизи прибавилось. Она толстым слоем обклеивала всё, капала с потолка, камками застывала в углах, образовывала наросты.

Вадим быстренько прошёл до ближайшего кабинета, пытаясь ступать как можно мягче. И произошло чудо. Он срубил джек-пот.

Васильева занесло в кладовую, где медицинский персонал хранил препараты. В сотнях пачек хранились лекарства, растворы и всякое такое, о чём Вадим и не знал.

Руки немедленно полезли в подсумок на поясе, к списку, завёрнутом в целлофан. Глаза ещё раз пробежались, по словам, и, стали их искать на полках, среди коробок и упаковок, бутылочек и склянок.

Вадим протёр окуляры противогаза, чтобы было лучше видно, и продолжил водить пятном света по полкам.