Ключ от миража - Татьяна Степанова

— А он не сосед был, он брат был родной убитому мальчику. Старший брат. С матерью-то их истерика была. Ну, понятно, такое несчастье. Но повела она себя как-то… На моих глазах прямо в отделении набросилась на старшего сына, начала бить его, кричала, плакала. Что оказалось-то? Она ушла на работу, оставила их двоих дома, старшему строго наказала за младшим смотреть, не уходить никуда. А весной ведь дело было, в каникулы. Детвора во дворе, в футбол гоняет. Ну, старший-то и побежал в футбол играть, а младшего шестилетку, оставил одного в квартире. А тот дверь чужому дяде открыл…

— Вы помните, как звали этих детей?

— Да, — печально ответил Луконин. — Я все помню. Словно кино кто-то старое передо мной крутит. Младшего, которого убили, Витей звали. Витей Комаровым.

— А старшего? — Колосов рывком достал из кармана куртки телефон. — Как его звали?

Глава 33

ЧЕРНАЯ КОРОБКА

— Он сменил фамилию. Мы проверили. — Николай Свидерко оглядел всех присутствующих в своем темном кабинете. Кроме Колосова и Кати, здесь были сотрудники отдела убийств МУРа, паспортно-визовой службы и прокуратуры. — Когда он получал паспорт, он взял фамилию матери. Комаров — была фамилия его отца. Отец их бросил. Нам удалось разыскать их родственников. Они рассказали, что Комарова скрывала уход отца из семьи, воспитывала детей сама.

— Как ее звали? — спросила Катя.

— Нина Георгиевна. Они получили квартиру сразу, как только дом был сдан в эксплуатацию. Двухкомнатную, под номером шестнадцать, на семью — родителей и двух детей. Затем Комаров после развода с женой уехал оттуда. После убийства младшего сына Виктора Нина Комарова проживала вместе со своим старшим сыном в этом доме еще около года. Она несколько месяцев лежала в больнице. Ее родственники рассказывали, что у нее появились проблемы с психикой после пережитого шока. Родственники даже были вынуждены на какое-то время взять ее сына к себе. Комарова после гибели ее младшего ребенка страдала душевным расстройством. Она вымещала свое горе на старшем сыне. Обвиняла его в том, что он оставил маленького брата одного дома и стал причиной его гибели. Она его даже била. Паренек несколько раз убегал из дома. Это подтвердил нам и полковник в отставке Павел Луконин, работавший в то время здесь в опорном пункте младшим участковым. Все это происходило примерно в течение года после убийства. Ионесяна, как известно, поймали, шло следствие, потом суд. Затем Нина Комарова поменяла эту квартиру и уехала с сыном в Новые Черемушки, на другой конец Москвы. Там ее старший сын закончил школу и получил паспорт. Мы подняли архив паспортного стола, там есть записи о смене им фамилии. Он взял девичью фамилию матери, превратившись из Комарова в…

— Сажина Евгения, — сказал Колосов. — Много лет прошло с тех пор. Все это время Сажин вместе с матерью жил на Профсоюзной, в Черемушках. А с мая прошлого года, как нам удалось установить, он через свою фирму начал вести переговоры о покупке квартиры здесь, в доме на Ленинградском проспекте. Четвертый корпус как раз заселяли после капремонта, Сажин, видимо, знал об этом и решил вернуться в дом своего детства.

— Зачем? — спросил кто-то из прокурорских. Колосов секунду помолчал.

— Как мы установили из показаний сотрудников фирмы-риелтора, он намеревался купить свою прежнюю квартиру — шестнадцатую на пятом этаже. Но из этого ничего не получилось, потому что часть квартир уже была выкуплена Тихим. В пятнадцатой и шестнадцатой квартирах шел ремонт и перепланировка. Тогда Сажин купил точно такую же квартиру, но этажом ниже, став ближайшим соседом — через стену Светланы Герасименко. Сама Нина Георгиевна Комарова до переезда в этот дом не дожила. Сажин похоронил мать летом, в июле, когда переговоры о покупке квартиры еще шли. Похороны состоялись на Преображенском кладбище. Там же, как мы установили, похоронен и младший брат Сажина.

— Но все, что мы о нем узнали, — угрюмо сказал Свидерко, — это всего лишь косвенные факты. Прямых улик причастности Сажина к убийствам Багдасарова, Бортникова и Зотовой по-прежнему нет. И, по моему мнению, в сложившейся ситуации имеется только одно средство, которое, возможно, добудет какие-то доказательства: это обыск у него дома. Обыск совершенно для него неожиданный и тотальный.

— Надо только, чтобы он не захлопнул эту свою железную дверь у нас под самым носом, — сказала Катя. — Ну что ж, думаю, соседке своей он откроет. Однажды я ему тоже помогла в этом самом деле — открывании дверей. Так что вряд ли он что-то заподозрит.

Колосов и Свидерко переглянулись. Катя поняла, что ее намек понят.

Было ровно девять часов вечера, когда она звонила в дверь одиннадцатой квартиры на четвертом этаже. Не только звонила, но и нетерпеливо и испуганно барабанила кулаком по мягкой дверной обивке.

— Откройте, пожалуйста!

Неторопливые шаги за дверью. Звякнула цепочка.

— Кто там?

— Это я, ваша соседка с пятого этажа, — Катя снова забарабанила в дверь так, словно за ней гнались серые волки. — Откройте!

— Что опять случилось? — Щелкнула задвижка, в замке повернулся ключ. Он открыл дверь.

Катя невольно посмотрела вверх — он ведь был очень высокий, почти под самый потолок, этот странный человек.

Сажин был дома один.

В комнате гремел телевизор — передавали хоккей. С кухни аппетитно пахло жареным мясом и крепким кофе. Сажин был в потертых джинсах и черной футболке. Узнав Катю, он распахнул дверь пошире.

— Добрый вечер, рад вас видеть. Ну, что случилось? Опять у нас в доме кого-то отправили на тот свет? — он невесело усмехнулся.

Катя всплеснула руками.

— Газом пахнет, вы не чувствуете? Очень сильно!

Сажин втянул ноздрями воздух.

— И правда, — нахмурился он. — Вот черт!

— Это у меня в квартире, у меня! То ли с плитой что-то, то ли с трубой, — Катя запнулась, так ей было страшно. — Я.., только что домой приехала, чувствую — газом пахнет на площадке, подошла к своей двери — еще сильнее несет. Я дверь открыла, а свет побоялась включить. А то вдруг электрическая искра и как все тут бабахнет!

— Ерунда, от искры ничего не будет, — Сажин потер гладковыбритый подбородок. — Не переживайте, девушка, я только сейчас куртку накину, а то тут холодно, и пойдем посмотрим, что там у вас. Утечка, может? Вы когда уходили, газ-то выключили?

Сам он, однако, даже не выключил телевизора. Сдернул с вешалки куртку, набросил на себя, сунул в карман ключи от квартиры и вышел вслед за Катей, захлопнув дверь.

— Точно газом несет, — сказал он, поднимаясь по лестнице на пятый этаж.

— Это не дом, а просто какой-то кошмар! — воскликнула Катя. — У меня сил никаких уже нет, уеду я на той неделе отсюда. Не знаю, как вы тут жить будете. Я-то хоть снимаю, а вы тут все как на привязи, бедные.

— Да, что-то многовато испытаний для одного дома. Но… Скажите, девушка, а вы плиту не меняли?

— Да что вы? Какая была, такой и пользуюсь. Она же новая. И потом, для чего в съемной квартире плиту менять? — Ну, сейчас многие бытовую технику меняют.

— Да ну, это такая морока. Это ведь сначала надо разрешение получить в этом, как его…

— Где? — спросил Сажин машинально. Они стояли уже перед дверью Катиной квартиры. Сажин принюхивался, стараясь определить, откуда может идти утечка.

— Да в этом… В Мосгазе! — выпалила Катя.

Он обернулся к ней. На какое-то мгновение ей показалось — его лицо дрогнуло, в чертах его что-то неуловимо изменилось, но…

— Эта контора по-старому зовется? — спросил он. Катя открыла дверь ключом — темнота за порогом.

Тишина. Свет был везде погашен.

— Проходите, только, пожалуйста, осторожнее с электричеством! — она пропустила Сажина вперед, входя следом, прикрывая дверь, отрезая ему путь к отступлению.

— Ничего со мной, девушка, не бойтесь. Сейчас все наладим, — Сажин отлично ориентировался в темном коридоре. Нашарил выключатель.

Вспыхнул свет.

Из комнаты навстречу Сажину вышел Колосов. В коридоре стояли Свидерко и двое оперативников.

— Добрый вечер, Евгений Павлович, — произнес Колосов. — Будьте добры, отдайте нам ключи от вашей квартиры.

— Вот ордер на обыск, — Свидерко выступил вперед, предъявляя бланк, штамп и печать. — Сейчас мы спустимся к вам, и я приглашу понятых. Что же вы молчите? Вас не удивляет, что мы идем с обыском именно к вам?

Колосов забрал у Сажина ключи. Тот не сопротивлялся. Двое оперативников повели его на лестничную клетку. Проходя мимо Кати в узком тесном коридоре, Сажин посмотрел на нее с высоты своего роста.

— Я ведь шел вам помочь, — сказал он с упреком и презрением. — Для чего же вам потребовалась эта пошлая комедия?

Когда они все спустились на четвертый этаж, Катя поплелась на кухню, закрыла вентиль на газовой плите, вскарабкалась на высокий подоконник, настежь распахнула форточку. За окном в свете фонарей расстилался белый от снега двор — тихий и умиротворенный, как сельское кладбище.