История моей юности - Дмитрий Петров-Бирюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Верно, о своей обиде он написал сыну Алексею. Тот, не долго думая, прикатил к отцу, может быть, для того, чтобы успокоить старика, а может быть, и в самом деле в отпуск, как он говорил.
Алексей Зотьев часто заходил к нам, как к соседям, беседовал с отцом моим, с Машей. Я избегал с ним разговаривать, недолюбливал его.
Приехав с Марушкиным из станицы, я расседлал коня, поставил его в конюшню и пошел в дом. Еще в сенях я услышал голос и смех Алексея Зотьева.
«Черт его носит», — недовольно подумал я, но, войдя в хату, поздоровался.
— Здорово, Александр, — ответил Зотьев, внимательно оглядывая меня. — Ты откуда же это? Из станицы, что ли?
— Да.
— Ну, как там, все в порядке? — спросил он.
— А что там может быть не в порядке? — сухо спросил я.
— Ну да мало ли что, — усмехнулся Зотьев. — Жизнь, парень, есть жизнь… Все течет — все меняется… Может, какие новости есть?
— Ничего не слышал.
— Насчет вешенского восстания ничего не говорят?
— Какого восстания? — насторожился я.
— Ну, вот, — засмеялся Зотьев. — Мы тут, простые люди, и то слышали. А вы там, ближе к начальству, и не слышите… Говорят, что вешенские казаки восстали против Советской власти.
Я не придал тогда значения словам Зотьева.
— Чепуха, — заметил я. — Бабьи сплетни.
— Хорошо, что так, — тихо проронил Алексей и усмехнулся снова.
Посидев еще несколько минут, Зотьев распрощался и ушел.
Утром я встал рано. Был воскресный день, поэтому я оделся в праздничную одежду: новые брюки и белую рубашку.
Я ждал Алексея Марушкина. Мы должны были пойти с ним в станицу. Но вместо него к нашим воротам подскакал на лошади Андрей Земцов, который, кстати сказать, тоже служил комиссаром на одном из хуторов, а сегодня оказался дома.
— Быстро, Сашка, седлай коня, бери винтовку и поедем, — сказал он встревоженно.
— Что случилось, Андрей?
— А черт его знает, — пожал плечами Земцов. — Прискакал один из станицы, разбудил меня, сказал, чтоб я оповестил всех бывших красногвардейцев, чтоб ехали немедля в станицу с оружием… Какая-нибудь заваруха опять… Ну, ты собирайся и жди, а я поскачу к Марушкиным ребятам, скажу им…
Я оседлал коня, разбудил отца и сестру, попрощался с ними.
Сестра дала мне узелок с едой. Перекинув через плечо ремень шашки и взяв винтовку, я вывел коня за ворота, стал ждать Земцова и братьев Марушкиных.
Напротив, у Зотьевых, скрипнула калитка. Вышел Алексей.
— Куда, Саша, собрался? — спросил он, подходя ко мне.
— Не знаю.
— Нет, честное слово?
— Честное.
Подъехали братья Марушкины и Андрей Земцов. Они поздоровались с Зотьевым.
— Куда вы собрались? — спросил снова Зотьев, оглядывая нас. — Может, какая опасность, а?.. Может, и мне с вами?
— Какая там, к черту, опасность, — проворчал Алексей Марушкин-старший. — Так, поедем в станицу.
— А чего с ружьями?
— Да просто так.
— Ребята, вы не хитрите, — сказал Зотьев. — Вы не так просто едете… Что-нибудь случилось?
— Ничего не случилось, — грубо оборвал его Марушкин-старший. — Чего пристал?
— Я почему спрашиваю, — проговорил Зотьев. — Я ведь все-таки работаю на советской работе… Ну, и ежели чего, так меня тут на первом суку повесят… Может, мне тоже с вами поехать?.
Нам это объяснение показалось вполне правдоподобным. Действительно, может быть, человек боится оставаться на хуторе. Ведь, как ни говори, а все-таки Зотьев работал на советском заводе. Если кулаки поймают, они не посчитаются с тем, что Зотьев занимал скромную должность конторщика. Могут и расстрелять.
Подумав об этом, Алексей Марушкин-старший великодушно сказал:
— Ты не бойся. Пока страшного ничего нет… А ежели чуть чего серьезное, так мы тебе тогда скажем… Ей-богу, дадим знать.
— Вот спасибо, — обрадованно воскликнул Зотьев. — Так я, ребята, буду ждать… Значит, договорились?
— Определенно.
— Ладно. Пока.
Ну, кто же из нас тогда мог подумать, что, говоря все это, Алексей Зотьев просто дурачил нас.
После нашего отъезда, в тот же день, он был инициатором таких событий, которые надолго запомнились нам всем.
Переправившись через брод, мы въехали в станицу. Улицы ее были заполнены вооруженными всадниками.
Это съезжались с хуторов коммунисты, комсомольцы, бывшие красногвардейцы и сочувствующие Советской власти казаки.
— Эге, братцы! — воскликнул Марушкин-старший. — Дело-то оно оборачивается не на шутку… Что, Сашка, прав я был ай нет? — взглянул он на меня.
— Да, пожалуй, прав, — вздохнул я. — Начинаются опять веселые денечки.
Марушкин пошел разыскивать председателя ревкома Земцова, чтобы передать ему найденную листовку, а мы остались на улице ждать его.
Скоро Алексей вернулся и рассказал, что собрали нас совсем по другому поводу — из окружной станицы срочно потребовали прислать кавалерийский отряд, собранный из коммунистов, комсомольцев и беспартийных казаков, преданных Советской власти.
Конников собралось человек двести. Командиром отряда был назначен Безбородов Степан, казак с хутора Мохового, из бывших гвардейцев, человек, славившийся своей неустрашимостью.
Разбив отряд на взводы, Безбородов повел нас в окружную станицу.
Когда мы прибыли туда, то узнали, для чего нас вызвали. Оказывается, Алексей Зотьев не наврал мне о восстании вешенских казаков. Действительно, в тылу Красной Армии, наступавшей на Новочеркасск, логово белогвардейцев, вспыхнуло восстание казаков Верхне-Донского округа. К восставшим примкнули станицы Казанская, Мигулинская, Вешенская, Еланская, Слашевская, Буканская, Усть-Хоперская, Боковская, Каргинская и слобода Березняки. Восставших насчитывалось около двадцати пяти тысяч.
Я был поражен: откуда об этом восстании мог знать. Алексей Зотьев? Впервые у меня тогда возникло такое подозрение. Но я ничего своим товарищам не сказал.
Нас, конников, собрали в окружной станице для того, чтобы, сформировав крупный отряд, бросить на подавление вешенского восстания.
Началась разбивка на эскадроны, полки. И вдруг в самый разгар формирования Безбородов получил приказ председателя окружного ревкома Ларина немедленно вернуться с отрядом в свою станицу. Никто, даже сам наш командир Безбородов, не знал, зачем.
Все объяснилось лишь потом, когда мы приближались к станице. Подъехав к ней, мы услышали стрельбу.
Выслали разведку. Разведчики вскоре вернулись и сообщили, что в станице находятся наши станичные коммунисты и комсомольцы. Они-то и отстреливаются от восставших казаков, засевших на горе, за рекой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});