Дети за куполом (СИ) - Рован Ирина

— Ух ты, Марк! — заорал за спиной Ильдан. — Так это твоя девушка!

Марк удивлённо обернулся. Это было совсем не похоже на обычно такого тактичного Ильдана. Камайла, кажется, тоже разделяла это ощущение — на наставника взирала в полном ужасе.

— О, Лана, — как ни в чём не бывало махнула рукой Итина. — Хорошая причёска.

— Спасибо, и у тебя, — кисло откликнулась та. — Сменила цвета?

Тина довольно тряхнула светлыми волосами, где теперь красовались фиолетовые и ядовито-зелёные пряди, и поехала дальше. Камайла бросила быстрый и несчастный взгляд на ладонь Ниланы в руке Марка и последовала за подругой. Зато Ильдан, к возмущению Марка, свернул в их сторону.

— Приятно познакомиться, я Ильдан, — подмигнул он смущённой девушке.

— Нилана, — отозвалась та, недоумённо глянув на Марка.

— Простите, что прерываю, мне всего лишь нужно напомнить Маркию кое о чём, — приложил руку к сердцу рубр. — О чём мы недавно с ним говорили на вышке — да, Марк? — он многозначительно покачал головой и кивнул в сторону как раз выезжающей из ворот Карины.

Марк перевёл взгляд на наставницу. Они с Ортеем неторопливо ехали бок о бок и что-то вполголоса обсуждали, кажется, даже не замечая Марка с Ниланой. Но мгновение спустя куратор повернул голову в их сторону, ухмыльнулся в своей привычной манере и — Марк даже вздрогнул — приобнял свою младшую за плечи. Та никак не отреагировала, словно такое было в порядке вещей…

— Спасибо за совет, — холодно ответил Марк Ильдану. — Я разберусь.

Им овладевало бешенство. Надо же, сводник чёртов. А ведь Марк считал его самым адекватным реном в семье!

— Ага, — разочарованно кивнул Ильдан. — Ладно. Всё.

Он нехотя развернул свой циклофор и, не оглядываясь, припустил прочь.

— Что он имел в виду? — подозрительно осведомилась Нилана, провожая взглядом удаляющегося рубра.

— Что я полный идиот, — выдохнул Марк и вдохновенно соврал: — На вышке он говорил мне, что пора уже преодолеть потрясение… ну, ты знаешь, после заданий — мы там убивали людей и сами чуть не померли… и возвращаться в прежнее… русло жизни.

— Мудро, — пожала плечами девушка. — И как, ты готов вернуться?

Вместо ответа Марк обнял её за талию и, слегка наклонившись, поцеловал.

***

Снова четвёртая вышка. Та самая, что и пару пятидневий назад, когда Ильдан пытался убедить его в своих глупостях. И снова в компании Виольны и Ромена. Марк вовсе не был против общества последнего, они неплохо ладили; но вот его наставница весьма напрягала.

— Опять она там торчит, — раздражённо бросил Ромен, когда они вышли из душной комнаты со сборником на площадку.

Марк тряхнул ладонью, где по инерции продолжала скапливаться энергия, и тоже задрал голову к четвёртому ярусу, чтобы отыскать глазами силуэт рубры.

— Чего ты? — окликнул Ромен, заметив, что друг остановился на полпути к обычному месту и задумчиво глядит вверх.

— Слушай, пойдём к ней, — тихо сказал Марк. — У неё эмоционал какой-то странный.

— Более странный, чем обычно? — Ромен вздохнул — тоже явно не жаждал общества наставницы. — Хорошо, пойдём.

Наверху действительно было хорошо: свежий ветер порывами обдувал лица; внизу с одной стороны искрилась цветными огнями корона, с другой, за куполом — темнела под необъятным ночным небом холмистая степь…

— Сто дней года прошло, — сообщила Виольна, не оборачиваясь к младшим.

— Да, наверное, — почесал Марк затылок. — Полночь уже была.

— Двадцать один год прошёл, — добавила рубра.

Парни переглянулись у неё за спиной.

— Двадцать один год — начиная с чего? — осторожно поинтересовался Ромен.

— С рождения одной девочки с астриком на руке, — пожала плечами Виольна.

— А-а-а, — хлопнул себя по лбу Ромен. — Точно. Сто первый день. С днём рождения!

Рубра помолчала. Марк судорожно сканировал её эмоционал, пытаясь определить причину собственной тревоги.

— Девочке всю жизнь везло, — продолжила она после паузы. — Родители её, единственного ребёнка — пусть и ренну — любили. Проводили с ней кучу времени, водили на занятия, покупали хорошие игрушки. Потом, в короне, сначала было немного грустно, но сразу появилось много друзей, воспитатели оказались добрыми, а уроки — интересными. Всё шло как по маслу: темпус, первая магия, первая любовь… — она фыркнула и добавила неожиданно резко: — Наверное, когда всё так гладко и мир крутится вокруг тебя, совсем перестаёшь думать о других. С Ильданом очень некрасиво вышло. Стыдно. Не заслужил он такого…

— Вот подойди и скажи ему об этом, — мрачно посоветовал Марк. Ромен покосился на него с беспокойством. Виольна полностью проигнорировала эти слова.

— Просто это было… непреодолимо. Словно какие-то высшие силы толкают. Дышать можно, только когда он рядом, а стоит остаться в одиночестве — начинаешь задыхаться. Понимаете?

Она впервые за всё время оглянулась на мальчишек. Ромен стоял как вкопанный, неловко отводя глаза — оказался не готов к таким откровениям. Но Марк встретил взгляд старшей спокойно и едва заметно кивнул. Та улыбнулась:

— Так и знала!.. Всё-таки у тебя на неё кнотис, да? Ты бы… — она снова отвернулась к перилам. — Поосторожней с ней. Это немного ненормально — то, с какой лёгкостью она втирается в симпатию к окружающим…

— Что за чепуха… — начал было Марк, но Виольна властным жестом остановила его и продолжила как ни в чём не бывало:

— Так вот, жестокая это шутка природы, кнотис. Сковывает по рукам и ногам, завладевает мыслями. Ты больше себе не принадлежишь. Начинаешь отдаляться от опекунов, от друзей — потому что кроме него, никто не нужен. А если вовремя не взять себя в руки — ещё и в учёбе появляются проблемы. Но это всё ерунда — по сравнению с тем ощущением, когда смотришь в его глаза и тонешь в них, и знаешь, что он чувствует то же самое…

Марк молчал и с болью глядел на старшую. На кончике языка чесались слова, которые он никогда не решится произнести. Не нужно ей знать, что у Антиса не было на неё кнотиса, а то, что она видела в его глазах, было лишь состраданием и симпатией с толикой чувства вины.

— Зачем… — хрипло начал Ромен, прочистил горло и повторил: — Зачем ты нам это говоришь?

— Предостеречь. Предупредить… Да нет, на самом деле просто так. Чтобы хоть что-то сказать. А может, чтобы оправдаться… Заставить понять. Наверное, кнотис — это обмен. Ты отдаёшь другому рену часть своей души. А потом… — она тряхнула головой и резко вскочила на ноги: — А потом он умирает, и у тебя остаётся только половина — потому что вторая была в его грёбаном мёртвом теле!

— Пойдём вниз, — строго сказал Марк, делая шаг вперёд и протягивая ладонь, чтобы схватить её за руку. Ему совсем не понравилась та перемена, которая только что произошла в её эмоционале. — Пошли, Ольна, скоро твоя смена.

Но она юрко уклонилась от его хватки, переместившись вдоль заборчика. Теперь она стояла спиной к металлической ограде, доходившей ей до пояса. Стояла, дыша сквозь зубы и лихорадочно поблёскивая глазами на младших.

Марк пытался придумать, что можно сделать, что сказать. Он видел её намерение… Но это же глупо. Конечно, рен может умереть, кинувшись вниз с такой высоты, но только по счастливой случайности.

Ветер словно чувствовал, что происходит нечто неладное. Налетел, завыл, принялся трепать волосы, лезть в глаза.

— Не надо, — тихо попросил Марк, глядя старшей прямо в глаза. — Не надо…

И что-то изменилось. Виольна отвела взгляд, опустила голову, беспомощно всхлипнула. У Марка отлегло от сердца, а с губ сорвался вздох облегчения.

Она сделала шаг вперёд, к ним…

А затем стремительным движением схватилась за перила за спиной. Марк, скорее повинуясь рефлексу, чем реально осознав, что происходит, ринулся вперёд. Но поймать не успел — рука наткнулась на жёсткий барьер, который рубра предусмотрительно выбросила перед собой уже в полёте.

Едва осознавая собственные действия, Марк разбил барьер и сиганул следом, машинально разворачивая под собой мягкое поле.