Чародей в ярости. Чародей-странник - Кристофер Сташеф

Говоря, Род заметил, что крестьяне, нагнавшие их, остановились по обе стороны от повозки. Рода это не огорчило — пусть будут свидетели, пусть слышат!

— Но как же ты можешь так говорить! — Фларан нахмурился и склонил голову набок. — Ведь и ты сам обладаешь огромным могуществом!

Род застыл в испуге. Неужели он проговорился?

— О каком… могуществе… ты говоришь, что-то я не пойму?

— Ну как же! Ведь у тебя истинный талант! Ты умеешь прятать свой разум от других чародеев! Наш друг Саймон так и сказал: для тех, кто умеет читать мысли, тебя как бы не существует вовсе! И даже я заметил это, хотя у меня колдовских силенок совсем маловато!

Род пожал плечами. Объяснять он, естественно, ничего не собирался.

— Ведь это величайший дар! — в неистовстве выкрикнул Фларан. — Как, должно быть, этот дар помогает тебе, когда кто-то желает разыскать тебя, имея недобрые намерения! Будь ты на стороне Альфара, он бы непременно даровал тебе титул князя и поставил тебя во главе своих лазутчиков! — Он улыбнулся и, сверкая глазами, наклонился ближе к Роду. — Ну, сударь Оуэн, разве это не было бы великолепно? Разве ты не пожелал бы стать князем?

— Я бы сказал, что это ужасно, — скрипнул зубами Род. — Да ты хоть понимаешь, что это значит? Это значит, что я бы стал помощником человека, который вознамерился насадить одну из жесточайших тираний, которые когда-либо знало человечество! Остановись, задумайся! — Он поднял указательный палец. — Даже во времена самых страшных диктатур на Древней Терре людям позволялось сохранять один-единственный предмет личной собственности — их разум. По крайней мере мыслить они имели право. Но Альфар собирается отнять У людей и это!

— Подумаешь, какая чепуха! — презрительно махнул рукой Фларан. — Что такое мысли, сударь Оуэн? Да ничего. Мыльные пузыри, паучьи сети! Что такое свободомыслие в сравнении с туго набитым животом, с освобождением от непосильного труда? Что такое свободомыслие в сравнении с избавлением от нужды? Что толку от того, что ты имеешь право на тайны, если король никогда не станет считать тебя равным себе? Но задумайся! — Он вперил взгляд в пространство. Глаза его сверкали. — Представь, какой прекрасной могла бы стать эта страна, если бы ею правили чародеи! В какой земной Рай мы могли бы превратить ее для самих себя и для людей с добрыми сердцами.

Род был до глубины души потрясен энтузиазмом своего тщедушного молодого спутника.

— Ну ладно, — скривив губы в скептической усмешке, проговорил Род и немного откинулся назад. — Говори, а я послушаю.

— Скажу! Чего бы только не смогли достичь ведьмы и чародеи, если бы им было позволено употреблять их дар открыто? Они бы сделали так, что вовек прекратились бы засухи и наводнения, ибо им под силу призывать дождь и прогонять его! Никогда бы не нападал мор на скотину, ибо ведьмы и чародеи, никого не опасаясь, исцеляли бы животных. Да и люди тоже перестали бы умирать от болезней — их врачевали бы все те же чародеи! Крестьяне бы никогда не голодали, им бы не приходилось отдавать почти все плоды своих трудов господам, которые бы окружали себя роскошью и ночи напролет предавались утехам! Безмолвные жалобы людей на нищету слышали бы чародеи и смогли бы придумать, как избавить людей от забот!

— Ну да, конечно, — усмехнулся Род, — если только эти самые крестьяне не начнут роптать из-за того, что правящий ими король-чародей что-нибудь делает не так, как им нравится. А тогда король заткнет им рот… гипнозом!

— О, таких будет совсем немного! — воскликнул Фларан и одарил Рода неприязненным взглядом. — Стоит ли переживать из-за горстки недовольных? Такие находятся всегда!

— Точно, — кивнул Род. — И Альфар — один из них. Но если колдуны придут к власти, недовольных будут не считанные единицы, а большинство людей — обычных людей, которые будут чувствовать себя неполноценными — ведь они-то лишены колдовских способностей! И они будут противиться правлению тех, кто этим даром наделен, но из страха перед колдунами, которые могут безжалостно уничтожить всякого, кто выступит против них, народ будет безмолвствовать, и жизнь людей превратится в нескончаемую пытку! Я говорю о самых обычных людях, как вот эти, что сейчас стоят рядом с нами! — Он указал на крестьян, которые, сверкая глазами, сходились все ближе и ближе к повозке. — Пожалуй, нам пора трогать, ребята, — заключил Род. — Я с трудом держу себя в руках, а когда чародеи дерутся, случайных прохожих можно задеть шальной магией.

— Ах, так ты все же чародей! — вскричал Фларан.

Род в отчаянии скрипнул зубами, злясь на себя за то, что так глупо проговорился. Тем не менее он предпринял храбрую попытку прикрытия:

— По твоим меркам — да. Разве не ты только что сказал, что моя способность прятать мысли — величайший дар?

— Верно, так я и сказал, но если ты — чародей, то ты — изменник!

Фларан вскочил на ноги, лицо его потемнело от гнева. Он вдруг стал выше ростом и сильнее.

У Рода и у самого настроение было далеко не мирное.

— Придержи язык! — крикнул он. — Я служу королю и верен ему до мозга костей!

— Но ты предатель для колдовского братства! — бушевал Фларан. — Ты всего лишь наемное орудие, ты служишь тем, кто платит, а король платит лучше всех! Ты — игрушка в руках господ! Мы все — их’ пешки, которые они передвигают по всей стране, наслаждаясь игрой! А ты помогаешь им в этом! Ты, который по праву рождения должен был бы примкнуть к Альфару и противостоять господам! Нет, ты хуже изменника! Ты — презренный раб!

— Хватит! — Род вскочил. Повозка угрожающе накренилась набок. Однако Фларан легко удержал равновесие, и даже такая малость почему-то довела Рода до белого каления. — Кого ты назвал рабом?! Чары Альфара настолько крепко опутали тебя, что ты уже стал его марионеткой!

— Нет! Его глашатаем! — возопил Фларан. Глаза его сверкали с фанатическим блеском. — Ты глупец, если не видишь его величия! Альфар восторжествует, а все, кто противостоит ему, будут стерты в порошок или сгорят в огне! Склонись, тупица! — взревел он, вспрыгнул на козлы и наставил на Рода указующий перст. — Поклонись Альфару, принеси ему клятву верности, иначе ты умрешь смертью изменника!

В это мгновение тончайшая ткань самообладания Рода треснула по швам, ярость вырвалась на волю.

— Да кто ты, черт побери, такой, что велишь мне давать какие-то клятвы?! Недоумок, дерьмо собачье! Это тебя уже стерли в порошок, от тебя уже ничегошеньки не осталось! Тебя больше не существует!

— О нет! Я существую, а вот ты скоро перестанешь существовать!

Фларан выхватил куотерстаф у того крестьянина, что стоял ближе других к повозке, сжал палку обеими руками и замахнулся на Рода.