Чародей в ярости. Чародей-странник - Кристофер Сташеф

Фларан согласно склонил голову.

— Ну, что же, о могущественный Альфар, — прислонившись к стене, сказал Род. — Я вынужден признать: в роли крестьянина ты был неподражаем. Видимо, подучился на собственном опыте, да?

Глаза Альфара злобно сверкнули. Саймон от страха втянул голову в плечи. Колдун процедил сквозь зубы:

— Верно. Еще год назад я был одним из низших мира сего.

— Но теперь это позади, не так ли?

Род задал этот вопрос чересчур невинно. Взгляд Альфара помрачнел.

— Не заблуждайся. Не считай меня крестьянином! Теперь ты в моей власти, и ты скоро поймешь, что власть моя безгранична.

Род пожал плечами:

— Ну, значит, ты — могущественный и наделенный властью крестьянин. Или… или ты вправду мнишь себя чем-то большим?

— Не мню! Я воистину велик! И ты в этом скоро убедишься!

— Вот как? — Род насмешливо склонил голову набок. — И с кем же я имею честь?..

— С князем! С Альфаром, князем Северного побережья! И ты, раб, должен именовать меня так!

— О… — Род строптиво поджал губы. — Теперь я уже «раб», вот как?

— А как же иначе? — сверкнув глазами, фыркнул Альфар. — Как еще тебя назвать?

Род секунду смотрел на него, затем улыбнулся:

— Но ведь я тоже крестьянин, верно?

— Верно, — сухо отозвался Альфар. — Но кто бы ты ни был, ты — превосходный читатель мыслей, если сумел выяснить, кто я такой на самом деле.

— О, для этого вовсе не нужно уметь читать мысли. Вовсе не нужно. Это я в том смысле, что обо всем можно было просто так догадаться. Кому еще могло взбрести в голову разгуливать по Северному княжеству, переодевшись деревенским дурачком, и при этом проповедовать прелести правления Альфара? Кто при всем том имел бы право командовать солдатами Альфара?

— Ну, например, кто-нибудь из моих военачальников, — поджав губы, проговорил Альфар.

Род покачал головой:

— Ты ни слова не говорил о том, что нашу судьбу решит кто-то рангом повыше тебя. Я сужу по тому, что мне рассказал Саймон. Ты говорил: «наше» княжество. А уж это значило, что ты действительно мог быть одним из высших чинов при Альфаре. Но, судя по тому, что мне довелось слышать об этом человеке, он вряд ли станет с кем-то делиться властью.

— Это ты верно думаешь, — пробурчал Альфар.

— Вот видишь? Оставалось сделать следующий вывод. Ты сказал «наше» так, как говорят короли. И ты ведь вправду метишь на трон, никак не меньше?

Альфар ответил ему язвительной усмешкой:

— Наконец-то ты все понял. Только сдается мне, не просто так ты до всего этого додумался.

— Не переживай и не ломай голову: именно так я додумался, а не иначе. Даже теперь, когда ты рядом со мной, я не способен прочесть твои мысли.

— Довольно! Хватит с меня твоих хитростей! Только могущественный чародей способен так надежно прятать свои мысли, что его как бы и не существует вовсе!

Род пожал плечами:

— Как тебе будет угодно. Но разве этот могущественный чародей сможет читать чужие мысли, если его собственный разум заперт на замок?

Альфар вытаращил глаза и, не мигая, уставился на Рода.

Затем он поднял голову и медленно кивнул:

— Ну, хорошо. — И добавил: — Но ты не станешь отрицать: ты — лазутчик Туана.

— Для тебя он — король Туан! А спорить не стану, поскольку все слишком очевидно.

— Вот и славно! Теперь ты сможешь рассказать Туану все-все про мои темницы — если, конечно, тебе доведется поглядеть на него хоть одним глазком.

Род, конечно, мастерски использовал напускную браваду, но тут ему стало очень и очень не по себе. И все же он нашел в себе силы ответить дерзко:

— Туан уже знает все, что ему нужно знать.

— Вот как? — сверкнул глазами Альфар. — И что же именно?

— Что ты захватил княжество, опутав народ чарами, и что ты нападешь на короля, если он не нападет на тебя первым.

— Неужели? Как забавно! А что еще ему известно?

Род пожал плечами:

— Это тебя не касается — но пусть это тебе не дает покоя.

Альфар стоял неподвижно. Он заметно побледнел.

Через несколько мгновений он резко развернулся и приставил к горлу Саймона нож:

— Еще раз спрашиваю тебя: что ведомо Туану?

Он встретился взглядом с Родом. Саймон побелел, но взгляд его был спокоен и лишен страха.

Род вздохнул и пошел на попятную:

— Он знает все о тебе — с тех пор, как ты околдовал самого первого крестьянина, до твоего сражения с герцогом Бурбоном.

— Ага, — облегченно кивнул Альфар. — Но как оно закончилось, он не знает?

— Нет, — признал Род. — Но догадаться было нетрудно.

— Это все княгиня, да? Ей удалось ускользнуть от моих охотников… Потом мои лазутчики пытались напасть на нее в герцогстве Тюдорском и даже в Раннимеде, но были отброшены могущественными чародеями. — Его взгляд стал мрачным, тяжелым. — Этими чародеями были женщина и четверо детей.

Род испытал небывалое облегчение, узнав о том, что Гвен и дети живы и в безопасности, но позволил себе лишь едва заметно улыбнуться.

— Но ведь ты знал об этом, верно? — ахнул Альфар. — Это ты поручил им охрану княгини, да?

Род прищурился, пригляделся к Саймону, заметил капельку крови на его шее и решил, что от честности сейчас греха не будет.

— Да, это была моя мысль.

Альфар победно процедил сквозь зубы:

— Твоя жена и твои отпрыски сопровождали княгиню и ее ублюдков и охраняли их, дабы те остались в живых!

Рода охватила тревога. Уж не хотел ли этот подонок сказать, что его семья погибла, а княгиня с детьми спасены?

А Альфар продолжал торжествовать:

— А ты — тот, кого зовут Родом Гэллоуглассом, да?

— Да. Я верховный чародей, — ответил Род и зловеще сощурил налившиеся кровью глаза.

Саймон смотрел на него в полном изумлении.

Альфар разжал губы. Его глаза метали молнии.

— Как ты сделал это? Отвечай, как ты это делаешь? Как ты умеешь оставаться видимым для глаз, но невидимым для чужого разума?

— Тебе ли этого не знать, — процедил сквозь зубы Род. — Ты ведь подслушивал все наши разговоры.

— Каждую минуту, не сомневайся. За тобой я следил с тех пор, как ты купил повозку и выехал на дорогу. А потом твои мысли исчезли и остались только мысли крестьянина.

— Ну у тебя и диапазончик…

— Не знаю, что это за слово, но если ты говоришь о дальности чтения мыслей, то я их читаю за тридцать лиг. Ну и как же ты замаскировал свои мысли?

— И я их не маскировал — тогда, ответил Род. Ярость переполняла его, но он сумел сдержать ее, поднялся над охватившими его чувствами. — Я просто начал думать как крестьянин.