Лирелии - цветы заката (СИ) - Екатерина Евгеньевна Алешина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- О Боги! – простонала она, устало потирая виски. – Я не верю, что это все происходит со мной! – Это, наверное, какой-то сон! Эрик, не известно ни одного случая, чтобы кто-либо, возродившись в новой жизни, получал ту же самую внешность, что и в предыдущей. Такого не бывает! Я вообще могла родиться смуглым черноволосым мальчиком!
- Но Богам было угодно повторить тебя до мелочей, - сказал я.
- Если это так, то почему? Почему именно со мной все вышло по-другому?
- Да кто ж этих Богов знает, почему они так решили. Но как бы там ни было, я безмерно счастлив, что наконец-то вижу тебя живой и настоящей, а не видением из сна.
Я сделал шаг на встречу к ней, но она отпрянула от меня.
- А ты вообще собирался мне правду рассказать?
- Собирался. Но все подыскивал слова. Сама понимаешь, такое непросто поведать. Но вышло все, как обычно, когда ты хотел как лучше, а оно… Как ты нашла мою спальню так быстро? Меня ведь не было от силы пять минут, когда ты только успела?
- Увидела на лестнице туман и пошла за ним. Он меня и привел к твоей комнате, а потом исчез, как будто его и не было, - пояснила она.
- Ты сказала туман? – переспросил я.
В ответ она кивнула.
- Какой еще туман? Да еще и в доме.
- Не знаю, Эрик, но то, что я видела, очень похоже на туман. А чем это является на самом деле, кто его знает. Это явление мне не в первый раз уже встречалось. Такое было, когда я родилась, и видела это нечто мама около моей кроватки в роддоме. А потом я уже подростком вновь повстречала этот загадочный туман, когда уснула с книгой на террасе, а проснувшись, увидела его. Оно, судя по всему еще и разговаривает.
То, что рассказала мне Герда, вызвало у меня смесь изумления и замешательства, ведь за все свои прожитые годы чего мне только не приходилось видеть и слышать, но таинственного говорящего тумана среди этого еще не встречалось, а повидал я многое.
- И что это нечто тебе говорит? – полюбопытствовал я у Герды.
Вздохнув, Герда облокотилась спиной о стену. Ее взгляд выражал крайнюю задумчивость и растерянность, и я понимал ее чувства. Но стоило отдать ей должное – она не впала в истерику, не кричала, не пыталась все отрицать.
- Когда этот туман впервые увидела мама, то она услышала фразу: «С новым воплощением, милая. Живи, дитя, он найдет тебя сам». А позже мне это нечто сказало: «Теперь твой дом здесь. Расти, дитя, он найдет тебя сам».
Повисло молчание, пока она, уйдя в себя, вновь обдумывала эти слова.
- Кажется, смысл этих фраз теперь становится понятней, - промолвила она. – И много чего еще проясняется.
Я подошел к стене, чтобы снять оттуда портрет и развернул его тыльной стороной, где так же моей рукой были написаны слова пророчества Ингерд о нашей встрече в ее следующей жизни.
- Что это? – спросила она.
- Это то самое пророчество, оставленное тобой перед…
Я не договорил, но она поняла, что имелось в виду. Когда теперь Герда стояла передо мной, говорить ей о том, что когда-то ее убили, было невероятно сложно и даже жутко.
Подойдя ближе ко мне, она обратила взор на строчки пророчества и прочитала их вслух:
- «Ничего не проходит бесследно. Тело наше бренно, но душа воистину бессмертна. После смерти ей нужен покой, чтобы вновь возродиться в новом теле. И снова жить. Мы проживаем тысячи жизней. Я еще приду к тебе. Все повторится. Ты найдешь меня. И через тысячу лет вновь выпадет снег, и тогда я вернусь. Моя дорога к тебе будет устлана цветами и снегом. Я буду звать тебя, услышь мой зов». Хм, не знаю, что там насчет цветов, но снег уже лежит, - произнесла она задумчиво. – А вот насчет тысячи лет, я, кажется, в той жизни ошиблась. Тебя ведь обратили в вампира восемьсот лет назад, если я не ошибаюсь?
- Все верно, - кивнул я. – Если быть точнее, восемьсот один год назад. В тот день я возвращался с братом с наше поместье с общего собрания, но попал на кровавую расправу, устроенную двоюродным братом отца, который хотел забрать себе наши земли, и ради этого даже стал вампиром. Наверное, рассчитывал на особую силу бессмертного. Без нее его бы там в бараний рог скрутили. Ты умирала, когда я нашел тебя на поляне около озера. Насколько я понял тогда, ты пыталась увести хотя бы часть людей, чтобы спасти их, но вас все равно обнаружили.
- Так тебя превратил в вампира твой двоюродный дядя? А как же Олег? – уточнила она.
- Не совсем. Укусил-то меня дядя. Пока мы с тобой прощались, я ловил каждое твое слово, каждый вздох… И ничего вокруг не замечал. А в это время он тихо нейтрализовал Вальгарда, а потом взялся на меня. Сомневаюсь, что в его планы входило превратить нас в созданных вампиров. Скорее, ему просто нравилась мысль, что мы погибли от его рук. Но тут его настиг карательный отряд Совета потомков Фаэтона, который уже знал о том, что новообращенным нарушен один из главных законов бессмертных. Олег уже тогда состоял в этом Совете, и в тот день он пришел вместе с карательным отрядом. Он поделился со мной и братом своей кровью, обратив нас. Твои последние слова были: «Вечность уже за твоей спиной». Умирая, ты предвидела мое обращение, Герда. Вот так в один день я обрел вечную жизнь, но надолго потерял тебя.
Я подошел к ней, и она не отстранилась. Легкое прикосновение руки к ее щеке вызвало у нее легкую мимолетную улыбку. Одна вышла она совсем грустной.
- Так вот в чем причина всех моих странностей, - промолвила она, тяжело вздыхая. – Теперь все становится на свои места. И мои разговоры во сне на шведском языке, и сны и видения, где я нахожусь в незнакомых мне местах, но как будто все там знаю.
- Ты и в тот день, когда мы стали нитар, сказала мне на шведском: «Мой любимый». Но кажется, это вышло неосознанно.
