Тристан и Женевьева (Среди роз) - Шеннон Дрейк

– Я должна освободиться от этого! – громко прошептала Женевьева, обращаясь к самой себе, чувствуя еще больше отчаяние, чем прежде.

Тристан не вышел к обеду.

Джон, Эдвина, Тибальд и отец Томас сидели за длинным столом в Большом зале. «Довольно-таки странное собрание», – с усмешкой подумал Джон, и чуть было не произнес это вслух, но священник смотрел на него с нескрываемым осуждением, молодой человек внезапно спросил себя с замирающим сердцем: «Догадывался ли проницательный отец Томас о том, что сейчас происходило у него в душе».

Он любил Эдвину. Любил удивительные ее мягкие глаза, Господи, что еще на свете может быть такого восхитительного голубого цвета? Он любит ее за ее шепот, за ее улыбку, за ее руки, каждую ночь нежно и страстно обнимавшие его. Она была немного старше его и к тому же вдова и йоркистка, но он любил ее.

И отец Томас, кажется догадывался об этом, поэтому за столом была такая сердечная атмосфера. Они смеялись и болтали, и всем было хорошо.

Но Тристана не было с ними, и время от времени священник, так же как и Эдвина, бросал взгляды на закрытую дверь кабинета, за которой, как им было известно, работал граф.

Джон знал, что отец Томас не был трусом, ибо он не упускал случая сказать Тристану, что считает не христианским его обращение с Женевьевой. Тристан же ясно дал ему понять, что если такое положение вещей его не устраивает, то он может уйти на все четыре стороны. Священник обычно сразу же умолкал, но всем своим поведением постоянно показывал, что не изменил своего мнения.

Когда трапеза подошла к концу, отец Томас сообщил, что должен пойти и позаботиться о вновь родившемся ребенке, так как его мать не слишком хорошо себя чувствовала. Эдвина мило улыбнулась и сказала, что собирается пойти поцеловать Энни перед сном. Тибальду нужно было проверить стражу замка и спуститься в подземелье, где все еще томились многие, из защитников Эденби.

Джон остался за столом и допил свой эль, затем бросил взгляд на дверь кабинета и, поколебавшись несколько мгновений, встал. Господи! Боже! Он знал Тристана всю свою жизнь! Он искренне любил и уважал его, и просто не мог больше терпеть, видя, как его друг мучается. Он не мог выносить агонии своего друга.

Он быстро подошел к двери и постучал. Тристан ворчливо позволил ему войти, и Джон переступил порог.

Граф не поднял глаз от книги счетов, но Джон не был уверен, что он ее и в самом деле читает.

Наконец, Тристан поднял голову и нахмурившись, вопросительно глянул на вошедшего. Джон глуповато улыбнулся и уселся в кресло, стоявшее у стола.

– Ты не вышел к столу, – сказал он.

– Я изучал вот это, посмотри-ка сюда… – подтолкнул книгу Тристан. – Эденби принадлежат поселения, находящиеся на расстоянии дня пути.

Джон просмотрел записи и цифры, обозначающие количество акров земли и кивнул.

– Я вот думаю, а знают ли те, кто там живет о последних событиях?

Тристан вздохнул и, отодвинув кресло чуть назад, забросил ноги на стол.

– Завтра на рассвете я выеду, чтобы встретиться с этими людьми. На этих отдаленных землях их живет около сотни.

Джон обеспокоенно нахмурился.

– Я поеду с тобой и советую тебе взять небольшой отряд. Там все еще могут быть мятежники.

– Я возьму Тибальда, ты нужен мне здесь. Это не займет много времени, самое большое день или два.

– Возвращайся поскорее, – сказал Джон и снова заколебался. – Это нужно для того, чтобы жизнь в замке скорее вернулась в нормальное русло.

– Ну да, здесь нужна твердая ведущая рука, – пробормотал Тристан. Он сбросил ноги со стола и протянул руку к бутылке, стоявшей на краю, чтобы наполнить свой оловянный кубок вином. – Да, чтобы вернуться к будням! Это все, чего хочет человек, верно, Джон? От самого ничтожного крестьянина до самого короля. Жизнь! Здоровье! Счастье! – он поднял кубок.

– Я очень беспокоюсь за тебя! – проговорился Джон.

– Что? – переспросил Тристан, удивленный его словами.

– Как перед Богом, Тристан! Все кончилось! Все пошло своим чередом! Ричард кормит червей! Лизетта и твоя семья отомщены. Ты владеешь Эденби. Ты наказал тех, кто предал тебя! Что же ты еще хочешь?

Тристан внезапно разозлился, и Джон решил, что граф его сейчас ударит. Но тот медленно выдохнул и осушил кубок вина.

– Я не знаю.

– Тристан, ты обладаешь даже ею.

Де ла Тер медленно, очень медленно растянул губы в улыбке и откинулся на спинку кресла.

– Да, я обладаю ею.

– И не приближался к ней в течение трех дней!

Тристан приподнял бровь.

– Ты настолько пристально наблюдаешь за мной?

– Я знаю тебя, – упрямствовал Джон.

Тристан не отрываясь, целую минуту, смотрел на него. Затем наклонился совсем близко. Улыбка его стала горькой.

– Я думал, что мне легко удастся с этим, Джон. Отомстить и затем успокоиться. Не убивать ее, нет, просто взять от нее то, что она пообещала и не собиралась давать. Но этому не видно конца… Я думал умерить жар, но вместо этого разжег пламя… Я не могу ни отпустить ее, ни прийти к ней.

Джон тряхнул головой. Он искал ответа.

– Но ведь она… твоя, – сказал он мягко, – и если это все наводит тебя на такие мысли, то идти к ней, люби ее, возьми ее…

– Нет, о любви не может быть и речи, дружище!

– Тогда… – Джон был несколько сконфужен, но попытался рассмеяться. – Тогда, Тристан, любовь и не нужна. – Он тоже налил себе вина. – Чем бы это ни было, милорд, возьми это, прими это! Во имя Господа, пожалей всех нас, тех кто верно служил тебе, тех, кто сейчас тревожится за тебя, и возьми эту девчонку!

Тристан порывисто встал.

– Что… – начал было Джон.

Граф усмехнулся.

– Ты, сказал, друг мой, – возьми эту девчонку! Завтра я уезжаю, поэтому это случится сегодня.

Он развернулся и вышел. Джон посмотрел ему вслед. Какое-то время неподвижно сидел, затем, улыбаясь, подлил еще вина. Он и в самом деле сегодня неплохо поработал.

Тристан быстро поднимался по лестнице, удивляясь самому себе, внезапному биению сердца, хрипу, с которым воздух выходил из его легких и врывался в них снова. Его пульс участился. Его желание и страсть были огнем, который никогда не угаснет, голодом, который невозможно насытить.

Он пытался остаться в стороне, потому что не понимал этого и почти боялся своего влечения. Он не мог позволить ей уйти. Он взял то, чего, как раньше казалось, он хотел, но теперь он хотел ее еще больше.

Тристан тряхнул головой. Перед самой дверью он кивнул стражнику, отодвинул засов и внезапно улыбнулся. Сегодня ему незачем искать ответов на вопросы. Он просто желал ее.

Дверь закрылась за ним. Комната была погружена во мрак. Свечи не были зажжены, а огонь в камине чуть теплился. Сначала Тристан не увидел ее. Но затем по его спине пробежали холодные мурашки, а сердце казалось, подскочило к самому горлу.