Высадка в Нормандии - Энтони Бивор

На участке фронта восточнее Сен-Ло, в типичном нормандском бокаже, находились 30, 35 и 29-я пехотные дивизии. На аналогичной местности в районе Комона располагались позиции 2-й и 1-й пехотных дивизий, а дальше начинался британский сектор. Здесь американцам предстояло сразиться с немецким 2-м парашютно-десантным корпусом генерала Майндля. Несмотря на то что и Гейр фон Швеппенбург, и Гудериан горячо возражали против того, чтобы раздергивать дивизии, немцы очень эффективно действовали в обороне, используя «боевые группы» (Kampfgruppen), то есть сводные отряды из пехотных и инженерно-саперных подразделений, поддерживаемых штурмовыми артиллерийскими орудиями.

Американцы начали наступление 3 июля, и первым нанес удар на западном фланге 8-й корпус под командованием генерал-майора Мидлтона. То лето выдалось необычно дождливым, так что наступление началось под проливным дождем. Американским солдатам до смерти надоела промозглая погода на Британских островах, где они несколько месяцев проходили подготовку, и все надеялись, что во Франции климат помягче. На деле низкая облачность исключала всякую возможность поддержки с воздуха, а хлеставший струями ливень мешал артиллерийским наблюдателям отслеживать цели. Вскоре после полудня десантники 82-й дивизии выполнили поставленную им задачу и овладели высотой 131 севернее Ла-Э-дю-Пюи, однако другие наступавшие части увязли в болотах. 82-й оставалось нетерпеливо дожидаться, пока две другие дивизии корпуса поравняются с ней. У немцев же были совсем другие заботы: «сразу же на сторону противника перешел» батальон, набранный из волжских татар. При первой возможности сдался бойцам 82-й дивизии и другой «восточный батальон», а третий перебежал к 243-й дивизии, наступавшей западнее.

На следующий день 83-я дивизия американского 7-го корпуса нанесла удар по противнику в районе Сентени, на восточной окраине болот, протянувшихся по обеим сторонам реки Сев. В честь Дня независимости США полевой артиллерии был дан приказ открыть огонь одновременно – ровно в 12:00. Некоторые подразделения выпустили также красные, белые и синие ракеты. 83-я дивизия прибыла на фронт недавно и в конце июня сменила 101-ю воздушно-десантную. Солдат высылали в ночные дозоры «с целью обретения опыта и уверенности в себе», а также для того, чтобы уменьшить свойственную новичкам нервозность и привычку стрелять без всякого повода. Но когда они возвращались на свои позиции, по ним открывали беспорядочный огонь бдительные часовые. От парашютистов 101-й дивизии новички наслушались всевозможных историй о том, «какие фрицы упорные и как они здорово дерутся». В боях под Сентени 83-я дивизия прошла крещение кровью: ее потери составили 1400 человек. Как они выяснили у немногих пленных немцев, им предстояло еще многому научиться. «Захваченные нами пленные, – писал один сержант, – объяснили, что мы еще совсем зеленые, потому что они заранее предугадывали каждый наш маневр, каждый шаг. Они видели, как мы прикуриваем, слышали, как звякает металл о металл. Если сумеем научиться хотя бы элементарному, то и проживем дольше». Немцы, в свою очередь, старались захватить побольше пленных – хотя бы ради отличных топографических карт, которых им самим очень не хватало.

Еще через два дня, 6 июля, удар в направлении на юго-восток нанесла 4-я пехотная дивизия. После кровопролитных боев на подступах к Шербуру ее командир генерал Бартон сказал: «Той дивизии, которая высадилась на берегу, больше нет», – и он почти не преувеличивал. С момента высадки дивизия потеряла 5400 человек и получила взамен 4400 новичков. Погибло столько офицеров, что многих штабных офицеров вернули в строевые подразделения.

Наступающие американцы были зажаты между болотами, протянувшимися вдоль реки Сев с запада и реки Тот – с востока. Вследствие этого невозможно было обойти немцев с фланга, а топи были непроходимы для танков. 37-й мотопехотный полк СС дивизии «Гетц фон Берлихинген» оборонял идеальное «бутылочное горлышко». Но даже эсэсовцев угнетали дождь и постоянная сырость – вода в окопах стояла почти до колен.

Молодым мотопехотинцам приходилось еще и терпеть непривычную пищу: молока, масла и мяса было в изобилии, но им не давали ни хлеба, ни макарон. Только за неделю до начала американского наступления они впервые с начала вторжения получили почту из дому. После кровопролитной битвы за Карантан многие письма пришлось вернуть родителям, женам и невестам в Германии с казенным штампом на конверте: «Пал за Великую Германию». В тот же день на передовую начали прибывать передовые подразделения 2-й танковой дивизии СС «Дас Рейх», измученные долгим маршем на север.

Хотя наступление на крайнем западном фланге поначалу развертывалось медленно, немцы несли немалые потери под непрерывным огнем американской артиллерии. Артиллерия сумела сорвать даже внезапный удар подразделений дивизии «Дас Рейх» по наступающим американцам в районе леса Мон-Кастр. Поскольку немцы сосредоточили все внимание на обороне Кана, 84-й корпус получал слишком мало подкреплений и снаряжения взамен понесенных потерь. В целом же в Нормандии за период с 6 по 25 июня вермахт потерял 47 070 человек, в том числе шесть генералов. И все же упорство и воинское мастерство, с которыми немцы действовали в обороне, вызывало у англо-американцев восхищение, смешанное с горечью. «У немцев не так уж много чего осталось, – говорил один американский офицер, – но они чертовски умело применяют то, что у них еще есть».

Постоянное давление со стороны американцев не позволяло Хольтицу отвести свои части на отдых и переформирование. Весь его резерв составлял один сводный отряд из подразделений дивизии «Дас Рейх» и 15-го парашютного полка. Потери своего корпуса от огня американской артиллерии и авианалетов Хольтиц оценивал в полтора батальона в день. Приказ ОКВ не отступать ни в коем случае он считал нереальным, поэтому, с ведома Хауссера, посылал в ОКВ ложные донесения, скрывая отступление своих частей на отдельных участках. Штаб 7-й армии Хауссера предупредил Роммеля, что на крайнем западном фланге обороны вырисовывается несомненная перспектива полного поражения из-за явного превосходства американцев в артиллерии и авиации. А постоянные удары по железнодорожным узлам и шоссейным дорогам крайне затрудняли немцам снабжение своих войск, ведущих бои, артиллерийскими снарядами.

Солдаты Хольтица, большинство которых не выходило из боев уже свыше месяца, переутомились. «Мне не удавалось поспать трое суток подряд, – писал домой обер-ефрейтор 91-й воздушно-десантной дивизии, – зато сегодня я проспал 10 часов подряд. Сейчас сижу на развалинах разбомбленного крестьянского дома. Судя по всему, прежде хозяйство здесь было большое. Страшно смотреть: повсюду валяются коровы, свиньи, куры, убитые бомбами. Те, кто жил в доме, теперь похоронены рядом с ним. На грудах щебня сидят наши русские[188], пьют найденный где-то шнапс и поют, как умеют, «Es geht alles voru#ber» («Все пройдет»). Ах, если бы только все действительно поскорее закончилось, а люди опомнились. Я не могу смириться с бестолковостью войны и ее жестокостью. На востоке это меня не так сильно волновало, но здесь, во Франции, во все происходящее трудно поверить. Единственное, что хорошо, – хватает и еды, и выпивки… Погода по-прежнему отвратительная, и это здорово нам мешает. Войне, впрочем, она не мешает, разве что вражеские самолеты не так часто летают. У нас, по крайней мере, появились зенитки, так что налеты не будут больше казаться американцам спортом, как это было в первую неделю их вторжения. Вот тогда было ужасно».

Немцы ожидали, что американцы станут наступать вдоль западного побережья, поскольку оборона там была явно слабее. Брэдли, однако, считал своей ближайшей целью город Сен-Ло. Овладение им он считал необходимым «для захвата подходящего плацдарма, с которого можно начинать операцию “Кобра”». Такое кодовое наименование получило массированное наступление в южном направлении с целью вырваться из бокажа на оперативный простор и вступить в Бретань. Но сначала нужно было оттеснить немцев к югу от шоссе Байе – Сен-Ло, а также расчистить будущие исходные позиции «Кобры» вдоль дороги из Сен-Ло в Перье.

Хмурым туманным утром 7 июля бои за Сен-Ло начались наступлением 30-й пехотной дивизии, которой была поставлена задача очистить от немцев западный берег реки Вир. Бойцам предстояло преодолеть болота, густой кустарник бокажа и крутые берега самого Вира. Малые темпы наступления выводили Брэдли из себя, и он решил бросить в наступление 3-ю танковую дивизию в надежде, что это ускорит продвижение войск.

Дивизия выступила поздно вечером; сорок пять машин в час переправлялись через Вир и наносили удар на Сен-Жиль, западнее Сен-Ло. Но на следующий день выяснилось, что операция была спланирована слишком самонадеянно. 30-й дивизии не удалось выбить противника на всю глубину района, и части двух дивизий перемешались, поскольку их взаимодействие заранее не было предусмотрено. Три оперативные группы 3-й дивизии не шли вперед стремительным маршем, как планировал Брэдли, а медленно, с боем, преодолевали одно поле за другим. Битва началась кровавым прологом: 12 «Шерманов» были уничтожены, едва показались из прохода в густых зарослях. Боеприпасы американских танковых пушек не только имели меньшую бронепробиваемость, но и были гораздо более дымными, чем немецкие, а в густом кустарнике это заведомо ставило их в крайне невыгодное положение. Тем не менее всегда находилось хоть немного немцев, которым не терпелось сдаться в плен. Один сапер 3-й танковой дивизии отошел помочиться к кустам, окаймлявшим чей-то сад. Из кустов, перепугав сапера, вылез немец в мокром обмундировании. Американец схватился за винтовку, которую перед этим прислонил к стволу дерева, но немец уже вытаскивал из бумажника фотографии жены и детей, как бы уговаривая сапера не стрелять. «Meine Frau und meine Kinder»[189], – снова и снова повторял он.