Цветок Лилии - Мария Вячеславовна Чепало

заплетался, и Лиля еле различала отцовские крики. — Иди и скажи своей мамаше какая ты шлюха. Я ЗАКОЛЕБАЛСЯ ВЫСЛУШИВАТЬ ЕЕ ТРЫНДЕЖЬ! Я причина всех ваших бед! Я порчу вам жизнь! А то, что ты болтаешься на соседском члене, ее не интересует!?

Мама снова что-то неразборчиво бормотала. Лиля прислонилась ухом к смежной розетке, но и так не смогла разобрать ни слова.

— ЗАКРОЙ РОТ! — кричал отец, и с этими словами раздался громкий удар. Тряхнуло всю квартиру.

Затем снова удар, но уже по плоти. Лиля могла отличить эти звуки. Мама стонала и плакала. А затем прозвучал непонятный стук. Кто-то упал на пол — очевидно мама. И повисла тишина.

Глухая.

Болезненная.

Маленькое сердце в груди двенадцатилетней Лили трепыхалось как безумное. Она застыла, сидя на корточках у своей подушки, ожидая продолжения. Но тишина давила со всех сторон. Затем отец ушел на балкон. Может быть, слишком быстро. Целенаправленно.

Лиля прислушивалась к звукам на кухне. Ничего. Мама не плакала. Это Лилю поначалу даже успокоило. Невыносимо было слышать ее боль.

Она решилась. У нее было около двух минут, чтобы успеть с ней поговорить, пока отец докурит сигарету.

Тоненькая ножка, точно спичка, коснулась носочком мягкого, но колючего советского ковра. Длинная штанина пижамы коснулась пола. Вторая нога ступила уже на холодный линолеум. Нерешительно щелкнула щеколда под детскими пальцами. Несмазанные петли заскрипели, двери открылись.

В глаза ударил яркий свет. Лиля быстро моргала. Она держалась за стены, пока шла на кухню. Это позволило ей не упасть, когда она увидела безжизненное тело своей матери. Она лежала с открытыми глазами, а из-под ее головы растекалось бурое пятно крови.

Из груди вырвался крик. В следующую секунду грубые руки отца схватили ее за плечи и поволокли в детскую.

Дверь захлопнулась.

Лилю стошнило прямо на ковер.

Повисло молчание. Лиля глотала слезы, а Макар не находил подходящих слов.

— И что было потом? Он…

— Потом приехали полиция и скорая. И моя бабушка. Очень долго все осматривали, допрашивали мою бабушку, меня, отца… Я никогда его еще не видела таким трезвым, как в тот момент. А потом нас с бабушкой отпустили. И до этого года я ни разу не была в той квартире.

— Он ее убил?

— Нет. Бабушка сказала, что уголовное дело возбуждать не стали. Сказали, что это был несчастный случай. Она поскользнулась и ударилась виском о столешницу.

Лилина грудная клетка поднималась и опускалась очень быстро. Она соскочила со стула, открыла окно и вдохнула свежий воздух. Понемногу стало отпускать. Тошнота уходила.

Макар держал в руках стакан с водой и думал о том, что недостоин был слышать эту историю. Не здесь и не он должен был принимать ее откровения. Он не тот человек, который ей был нужен. Но глупо отрицать тот факт, что она ему нужна.

Немного успокоившись, Лиля вернулась за стол.

— У меня были другие планы на вечер, но раз уж мы подняли такую тему… У меня тоже есть чем поделиться. Чем я никогда и ни с кем не делился.

Они встретились взглядом. Макар взял ее пальцы в свою руку. Они были мягкими, но ледяными. Лиля сжала его ладонь.

Сергей Александрович уже рассказал часть этой истории и о том, что происходило, когда Макару было пять лет, она знала. Он сам не помнил того времени, и пересказывал слава своего дяди. Отец Макара неизвестен даже его матери. Она была взбалмошной женщиной, которая залетела по пьяни, после родов стала наркоманкой и забила на воспитание ребенка. Она постоянно тусовалась с друзьями, могла не ночевать дома две ночи подряд и не чувствовать мук совести. Макар оставался либо с соседкой, либо один, когда немного подрос. Из-за этого он быстро повзрослел. В пять лет уже мог пожарить себе яичницу, не спалив дом. Чудом он остался в живых.

Когда дядя забрал его к себе он не помнит, но знает, что с тех пор его жизнь стала гораздо лучше. Он был всегда сыт и чист, у него было достаточно игрушек, он ни в чем не нуждался. Дядя лишил его мать родительских прав, добился полной опеки над племянником. С тех пор Макар мать не видел.

О том, как он ввязался в историю с бегунками и наркоманами, говорить было неприятно. Его голос был сух, тяжелые черты лица непробиваемы. У Лили вдруг все встало на свои места.

— Получается, Денис…

— Да. Он фактически в моем подчинении, но все решает главный. Шахим.

— Не понимаю, как Сергей Александрович за столько лет не понял?

Макар пожал плечами. Он не был уверен, что дядя настолько слеп. Скорее всего он закрывает глаза, или надеется на лучшее. Несколько раз он пытался завести разговор, но все кончалось уходом Макара из дома. Тогда он отчаялся. Надеялся, что все это его фантазия.

— И что с твоими поисками в итоге?

— Ничего. Я вышел на женщину, которая знала мою мать. Сказала, что она жива, но больше ничего не успела.

— Как не успела?

— Ее убили.

Лиля сглотнула. Ее рука крепче сжала ладонь Макара.

— Кто?

— Подсосы Шахима.

— Что? Но ведь это… Как ты можешь дальше с ними работать?

— В том и дело, что не могу. Лиля, послушай, скоро всему этому придет конец. У меня есть план. Так просто от этих людей не уйти. Они убьют меня только лишь потому, что думают, будто я буду о них болтать. Им не нужны никакие доказательства и клятвы верности. Я хочу, чтобы ты была с моим дядей. Он не переживет, если со мной что-то случится.

Их взгляды скакали из одного глаза в другой. Повисло секундное молчание, Лиля расставляла прозвучавшие слова по полочкам.