Цветок Лилии - Мария Вячеславовна Чепало

Не мог же я ей отказать. Мы трахались прямо на кухне, пока все тусили в моей комнате.

Шахим тоже следил за Макаром. Тот стоял, потеряв какие-либо чувства. Что-то сломалось внутри него. Надежда? Он ревновал. Ох, как же он ревновал! Но, с другой стороны, понимал, что не имеет права на это. Она не его, и ничем ему не обязана. В мыслях невольно пронесся образ, от которого хотелось стошнить — грязная кухня, сомнительная компания, запах алкоголя, томные стоны и Лиля в объятьях этого… наркомана.

— Славно, — повторил Шахим.

В ту ночь Шахим простил Денису его попытку кражи, потому что получил незабываемое наслаждение от ревности Макара и узнал очень ценную информацию, в которой не был до сих пор до конца уверен.

Оставшееся время Денис и Макар работали молча, а когда товар подошел к концу, Денис кинул на прощание:

— Пока, придурок.

Макар сдержался. Только из-за того, что потерял надежду на взаимность своих чувств. В то же время он злился на Лилю. Ей нравится конченый наркоман. Интересно, она в курсе, что он зависим? Ему уже недалеко до точки невозврата. Скоро он не сможет и дня прожить без дозы. Или, как это ей свойственно, надеется его спасти? Даже смешно.

Нет, пора действовать. Пришло время. Если это откладывать еще, то все может сорваться. Кто-то может пострадать.

Ревность и злость внутри Макара соединились в одно чувство. Решимость. С этой секунды вся прежняя жизнь изменится. Щелкнул переключатель.

Шум телепередачи, стук спиц, шуршание пряжи по ковру. Олег зашел в дом Лиды, открыв дверь своими ключами.

— Ну как первый день? — спросила она.

Олег был вымотан, выжат до нитки. На днях ему удалось найти подработку и сегодня он разгружал тяжеленные ящики и мешки. Ему не хотелось отвечать. Все его тело трясло, а мысли были только об алкоголе.

— Где? — он шарил в холодильнике и ящиках на кухне.

Лида наблюдала за ним со скрещенными руками, а внутри все дрожало.

— Хоть руки помой, с улицы. Я сейчас налью.

Олег, повинуясь, ушел, а Лида заварила ему крепкий кофе, разогрела вчерашние макароны с курицей и накрыла стол.

Вернувшись на кухню, он подумал, что это шутка. Он даже усмехнулся, когда садился за стол. Откусил от куриной ножки немного и, улыбаясь, смотрел, как Лидино лицо постепенно наполняется страхом.

— Люда, ты смеешься надо мной?

Она сглотнула.

— Я не просил кофе.

— Да, я знаю, но кофе очень крепкий, тебе станет полегче.

Олег перестал жевать, улыбка сползла с его лица. Он только почувствовал, что его весь день тошнит, а сердце колотится как бешеное, даже сейчас, когда он спокойно сидит.

Он отхлебнул кофе. Дно кружки звонко ударилось о стол.

— Я сегодня довязала твои носки, — перевела тему Лида. Она сбегала в зал и принесла свой небольшой подарок. Они были из колючей шерсти, толстые и длинные. Неидеальные петли, зато связанные с любовью. — Вот, нравится? Нашла на балконе остатки старой пряжи, как раз на шарф. Начала вот пару минут назад. Будет разноцветный, но, думаю, ниче. Под курткой все равно не видно, да? — она засмеялась, но Олег ее не поддержал. Он сидел, уставившись в тарелку, и ел свой пресный ужин. — Потом надо будет снять с тебя мерки, я и кофты вязать могу. Так на одежде деньги сэкономим, здорово? Да… И дочери твоей можно что-нибудь связать…

Тарелка, все ее содержимое, кружка с кофе — полетели на пол. Посуда разбилась вдребезги, а Лида от страха подскочила на месте. Гнев заполнил собой все пространство. Кулаки Олега сжались, на висках пульсировали вены. Он молча встал и принялся вытряхивать все из ящиков, в поисках водки. Сначала полетела крупа и макароны, затем он вывалил на пол картошку и лук, затем небьющаяся посуда — сковородки, кастрюли, разделочные доски. Когда он открыл шкаф с тарелками и бокалами, Лида принялась его успокаивать. Врала, что дома ничего нет, что нужно идти в магазин. Олег точно помнил, что оставил бутылку именно на такой случай. Он успел разбить одну тарелку, прежде чем Лида схватила его за руки, выкрикивая: «Не надо! Что ты творишь!?». Олег отпихнул ее раз. Она схватилась снова. Отпихнул два. Она вцепилась ногтями. Олег зашипел от боли и выкрутил ей руки. Взвизг. Скорее от неожиданности. Он оттолкнул Лиду, чтобы не мешалась.

Следующий момент произошел так быстро, что ни Олег, ни Лида не успели его осознать. Он перевернул ее отношение к этому человеку. Он тоже стал переключателем.

Лида кинулась защищать свои драгоценные фужеры, а Олег, заметив ее краем глаза, опередил. Оглушающий шлепок пощечины. Стон от боли. Из глаз брызнули слезы. Лида пошатнулась, схватившись за место удара. Упасть ей не дал стоящий рядом стол. Щека тут же покраснела.

Все полыхает.

Олег не извинился. Испугался — да. Раскаивался? Нет. Он собрал свои вещи и ушел домой. Лида осталась реветь в одиночестве.

То решение, которое она приняла на следующий день, когда увидела в зеркале огромный синяк на пол лица, приведет эту историю к концу.

19 Вечер откровений

Весеннее утро. Ранние солнечные лучи — такие тяжелые, оранжевые, — падают на ее голую спину, выглядывающую из-под одеяла. Несколько раз пришлось протереть глаза, чтобы хорошенько ее рассмотреть. Мышцы лица расслаблены, дыхание ровное, запутанные темные волосы.

Макар проводит рукой по ее щеке после того, как всласть налюбовался ее чертами. Не реагирует. Пальцы скользят от начала брови по дуге — к концу, затем переходят на висок, после чего спускаются на щеку и подбородок. Идут дальше — на шею и спину. Тут он уже не ведет пальцами, а прикасается всей ладонью, потому что знает, как ей больше нравится. Но если делать ей приятно, она никогда не проснется. Поэтому она сморщила нос и перевернулась на спину.