Отдаленное настоящее, или же FUTURE РERFECT - Дмитрий Старков

Ох-х, провались вы все…

Спал он на этот раз без сновидений.

75

Разбудил Петяшу настойчивый стук в дверь.

Первым, что пришло на ум, оказалось воспоминание о давешней головной боли, посему поднялся он с величайшей осторожностью и только убедившись, что боль прошла, открыл глаза.

В окно ярко светило солнце. На тахте, свернувшись калачиком у стенки, посапывала Катя. Едва Петяша опустил ноги на пол, стук прекратился; из-за двери послышалась какая-то не шибко внятная возня.

Приехали, что ли? Не шибко торопились, однако. Ломать бы дверь не начали; а то ремонтируй потом…

Поспешно накинув халат, Петяша ринулся в прихожую с криком:

— Иду, иду! Сейчас открою…

Приготовившись пережить неизбежное, он отпер замок, распахнул дверь и замер от изумления.

На лестничной площадке обнаружилась куча народу — и совсем не того, который он ожидал увидеть. Первым, широко, радостно улыбаясь, стоял Олег — видимо, он-то и барабанил в дверь. Из-за плеча его, умудряясь не терять при сем достоинства, выглядывал президент клуба «Ом» Николай Вадимович Большаков при полном параде. Далее следовали две совершенно незнакомые, однако ж довольно симпатичные девицы того стандартного облика, какой присущ теперь секретаршам либо бухгалтерам преуспевающих компаний, а за ними, совсем уж вдалеке, маячила свежестриженая густо-черная шевелюра Володьки Бабакова.

— Я же говорил — дома! — обрадованно крикнул последний. — Спишь, морда? А нефиг! Сам как меня в общаге будил, заявляясь ни свет ни заря?!

— Поздравляю!

Выдернув из-за спины внушительную — и явно недешевую — корзинку цветов, Олег вручил ее Петяше.

— С чем это, позвольте спросить? — малость растерянно осведомился тот. — По какому, вообще, поводу все это?.. И… цветы-то мне на кой… икс? Я вроде как не барышня.

Улыбка Олега сделалась шире прежнего.

— Он еще не знает!

Вперед выступил Большаков. Выражение его лица как нельзя лучше показывало, что он безмерно рад за Петяшу, а также вполне доволен и общим течением собственной своей жизни.

— А повод, собственно, у нас с собой!

С этими словами он, не оглядываясь, поднял обе руки на уровень плеч, и девушки слаженно, с потрясающей воображение синхронностью, вложили в них два увесистых тома в красочных глянцевых обложках.

— Вот, пожалуйте!

Не сразу разобравшись с декоративной цветочной корзиной, Петяша, наконец, управился зажать ее под мышкой, принял книги и взглянул на обложки.

На обложках четырех в одном и том же стиле оформленных томиков значилось: «Петр Луков». Далее следовали названия четырех его романов — по одному на томик.

Только сейчас Петяша вспомнил о том, что держать на пороге гостей, явившихся с приятными новостями и поздравлениями, как-то неудобно.

— Проходите! — поспешил он исправить оплошность. — Я сейчас. Только в порядок себя приведу…

— Девочки, давайте-ка с пакетами сразу на кухню! — распорядился, переступая порог, Большаков.

Эта вскользь брошенная реплика повергла Петяшу в ужас.

На кухню! Ах ты, голова дырявая! Там ведь…

Петяша раскрыл было рот, но девушки, деловито щебеча промеж собой, уже волокли в кухню четыре объемистых пакета весом не менее десятка килограммов каждый. По пути они не забыли непринужденно освободить Петяшу от букета. Дверь кухни затворилась за ними и…

В кухне тут же зашумела вода.

Отчаянно стараясь не выказывать недоумения и беспокойства, Петяша заглянул в комнату.

— Кать, ты встала? — в полный голос спросил он. — К нам гости!

— Сейчас.

Уже поднявшаяся Катя в специально купленном на всякий случай шелковом халатике вышла из комнаты, окинула взглядом прибывших, с ходу оценила обстановку, поздоровалась, улыбнулась, извинилась и скрылась в ванной.

Петяша окинул комнату взглядом. Тахта была уже аккуратно застелена, разбросанная с вечера там и сям одежда — убрана в шкаф, и даже развал на столе был несколько упорядочен.

— Прошу…

— Извините бесцеремонность нашего вторжения, — светски забасил Большаков, проходя в комнату, — но… Только накануне вы у нас были гостем, а сегодня — пожалуйста! — с утра звонит мне на службу господин Новиков, и сообщает радостную новость… — Последовал легкий кивок на книги в руках Петяши. — Ради такого дела не грех и забыть о бизнесе на денек! Поздравляю вас, Петр Алексеевич!

— Ну, поздравляю, — негромко сказал и Володька, просочившийся, наконец, вслед за всеми в прихожую. — А я не верил, что добьешься. Слишком уж ты добиваться-то не любил, а без этого, говорят, никак. Несмотря, что книжки хорошие.

— А ты-то как с ними оказался? Ну, Олега еще знаешь, но вы ж с ним вроде не контачили, — также негромко спросил Петяша.

— А я не с ними. Я к тебе отдельно по тому же поводу направлялся. — Аккуратно мазнув ногами о половик, Володька вручил Петяше еще один — в точности такой же — четырехтомник. — Поднимаюсь по лестнице, смотрю, к тебе тут целая делегация. Да еще солидная, что ниибаца. Не из Нобелевского, случаем, комитета?

— Пока не из Нобелевского, — Петяша нашел в себе силы рассмеяться, и вышло это, на собственный его взгляд, почти естественно. — Спасибо.

Ужас положения как-то помаленьку улегся, подавленный всеобщей искренней радостью. На смену ему пришло — к немалому Петяшину удивлению — ощущение тихого счастья. Стало тепло и уютно, захотелось обнять всех пришедших и прижать к себе.

Сколько ж это времени мне не устраивали подобных праздников? Чтобы я сам — ни сном ни духом, а ко мне бы пришли и сделали праздник…

Даже неприятные эмоции, доставленные вчера Олегом, отошли куда-то на второй план!

— Слушай, — шепнул этому последнему Петяша, — займитесь тут пока светской беседой, что ли; я хоть оденусь…

Не дожидаясь ответа, он прихватил со стула рубашку, брюки и галстук и поспешил в ванную.

— Катькин, открой! Одеться нужно!

Изнутри щелкнул шпингалет, в приотворившейся щели показалось Катино лицо в обрамлении купальной шапочки. Проскользнув в ванную, Петяша повесил принесенные одежки на гвоздь в косяке, пустил воду в раковине и принялся лихорадочно намыливать щеки и подбородок.

— Слушай, — не прерывая процесса, громким шепотом спросил он, — а Димыч-то куда делся?

Катя, помотав головой, вырубила душ.

— Что?

— Димыч, говорю, куда делся? Ведь не приезжал никто; я от стука проснулся — думал, они… за мной…

Брови Кати недоуменно вздернулись вверх, взгляд сделался тревожен.

— Какой Димыч? Кто «они»?

Жиллетовский станок, выпав из ослабевших Петяшиных пальцев, с глухим костяным стуком ударился о кафель пола.

Только без паники… Сомневаться в здравости собственного рассудка лучше про себя. Чужого, кстати, тоже.

— Ты не пугайся, — медленно произнес он. — У меня, видимо, глюки какие-то… Что здесь вчера вечером было?

— Ничего особенного… — Катя пожала плечами, не сводя с Петяши слегка испуганного взгляда. — Вы с Олегом приехали из этого клуба, поговорили о чем-то, потом у тебя голова разболелась, ты выпил аспирину и вскоре уснул…

— И все?

Катя на секунду задумалась.

— Все, — подтвердила она. — А что вчера должно было быть?

Переведя дух, Петяша поднял с пола бритвенный станок и подставил его под струю воды — прополоскать.

Она в самом деле ничего не помнит и не знает…

— Нет, — медленно сказал он, — ничего такого не должно… Просто… сон, что ли, нехороший это был…

Улыбнувшись, Катя энергично растерлась полотенцем, накинула халат и чмокнула Петяшу прямо в намыленную щеку.

— Пускай все нехорошее у нас будет только во сне. Ну, давай, приходи в себя, я пошла к гостям, займу их до твоего возвращения.

Затворив за нею дверь, Петяша в несколько взмахов снял щетину со щек и приступил к чистке зубов.

Как же так… — неотвязно вертелось в голове. — Может, я и свихнулся малость, но ведь не настолько, чтобы не отличить сон от яви! Ничего, сейчас…

Покончив с утренним туалетом, он оделся, повязал галстук, вышел из ванной и с замирающим сердцем заглянул в кухню.

Там вовсю кипела работа — на всех четырех конфорках и даже в духовке доходили до кондиции некие весьма вкусно пахнущие блюда.

Батарея порожних бутылок по-прежнему стояла под раковиной в полном порядке.

Оконное стекло было цело и даже словно бы вымыто.

И на полу, конечно же, не наблюдалось ничего необычного…

— Нет, нет, нет, сюда пока нельзя!

Мило улыбаясь, девушки с профессиональной сноровкой выставили Петяшу в прихожую — так ловко, что он даже не успел обидеться.

Димыч… Нет, хватит с меня непоняток, я точно помню! Где-то у меня его рабочий номер был…

Войдя в комнату, он извинился перед собравшимися, обещав присоединиться к ним после одного-единственного телефонного звонка, и раскрыл пухлую от ветхости и вложенных случайных клочков записную книжку.