Германский офицерский корпус в обществе и государстве. 1650–1945 - Карл Деметр

Тем не менее как только люди привыкают к такому порядку вещей, то от него уже не уйти, – и его последствия подорвут те устои, на которых стоит прусский офицерский корпус.

Единственная надежда и защита в такой ситуации – набирать на офицерские должности «правильное» пополнение.

Я спрашивал генерала фон Вердера, что, по его мнению, нужно сделать, чтобы исправить положение, и он ответил: «Помните, что говорил Его Величество покойный Фридрих-Вильгельм III: «Мне нужны не умники, а боевые офицеры».

Многие молодые люди, сказал он, достигают зрелости лишь к двадцати двум – двадцати четырем годам, и после этого из них могут получиться великолепные боевые офицеры, но при существующей системе их отправляют в резерв задолго до того, как они сформируются как личности.

Набор в офицерский корпус, подготовка молодых людей к карьере офицера, условия, определяющие их карьеру, – все это чрезвычайно важные вопросы, и тем не менее вот уже больше тридцати лет никто не хочет выслушать то, что генералитет и другие высшие офицеры могут сказать на эту тему.

Что нам сейчас необходимо, так это дополнить правило, согласно которому к экзаменам на звание офицера допускаются лишь те, кто окончил военные училища, усиленным вниманием к тому, обладают ли кандидаты способностями и склонностью к военной службе, а не только специализированной технической подготовкой.

Обучение в военных школах дает молодым людям большое преимущество в том, что касается технической подготовки, и сама армия привьет им правильный образ мыслей для их дальнейшего развития. Поскольку унтер-офицерам, обучающимся в военных училищах, гарантировано получение офицерского звания и недорогое обучение, нет оснований опасаться, что эти экстренные меры подорвут истинное предназначение военных училищ или систему обучения в них. Точно так же я не считаю, что так называемые «офицерские подготовительные школы» выиграют оттого, что вопрос о предложении сверхкомплектных назначений будет оставлен на усмотрение подразделений, и если на экзаменах будет применяться более снисходительный подход, чем теперь. Подготовительные школы появились в результате ужесточения экзаменационных требований, и, если эти требования смягчатся, школы станут не нужны.

(Прусский секретный государственный архив)

Приложение 8

Замечания одного из генералов (имя не указывается) по поводу докладной записки Мантейфеля

Без даты (1862)

Приказ Его Величества о наборе офицеров в действующую армию от 31 октября 1861 года устанавливает следующие правила относительно экзаменов на офицерскую должность:

1. Чтобы на унтер-офицерских экзаменах было меньше молодых людей с недостаточной подготовкой, к ним допускаются лишь те, кто может представить сертификат, выданный квалифицированным учебным учреждением, о том, что уровень их образования соответствует уровню тех, кто закончил прусскую гимназию или прусское реальное училище первого класса.

2…общеобразовательное значение этого предмета (немецкого языка) таково, что каждый получивший по немецкой грамматике и правописанию оценку «неудовлетворительно», признается не сдавшим и весь экзамен в целом.

При принятии окончательного решения решающим моментом становится не только отметка по немецкому языку, но также и оценка остальных экзаменаторов, с учетом письменных работ по другим предметам.

По обоим этим пунктам новые правила отличаются от прежних требований, предъявляемых на унтер-офицерских экзаменах.

Причины, по которым были повышены требования к стандартному техническому образованию, обязательному для молодых людей, поступающих в армию в качестве добровольцев без жалованья, изложены в «Докладной записке об историческом развитии требований, предъявляемых к формальному образованию кандидатов на офицерские должности».

В этом интересном документе рассматриваются различные стадии развития, которые прошло военное образование начиная с 1808 года. Это исключительно важный предмет, и в докладе говорится, что армия всегда относилась к нему очень серьезно. Тем не менее очевидно, что взгляды на то, какого образовательного уровня нужно требовать от кандидатов на офицерские должности, претерпели значительные изменения как в количественном, так и в качественном плане.

До 1828 года соответствующие правила были направлены на то, чтобы создать определенные преимущества для сыновей малообеспеченных офицеров, как продолжающих служить, так и ушедших в отставку.

Их сыновья получали бесплатное образование и воспитание в дивизионных школах, но в эти школы набирали совсем маленьких мальчиков, у которых не было почти никакого знакомства с точными науками.

Дивизионные школы часто критиковали на том основании, что как учителя, так и ученики имели одинаково плохую подготовку – первые для обучения, а вторые для учебы. Более того, обучение в этих школах шло медленно, и нагрузка на преподававших там офицеров была очень большой. Но в конце концов офицерский корпус получал вполне пригодный материал (или прусская армия тех дней была гораздо хуже, чем хотелось бы?).

Примерно в то же время возникла необходимость поднять требования на унтер-офицерских экзаменах, чтобы поддержать высокий социальный статус офицерства: это было связано с тем, что в других сферах государственной деятельности потребовался более высокий образовательный уровень. Программа дивизионных школ была сочтена недостаточной, и были предприняты усилия, чтобы полностью закрыть младшие классы в этих школах.

Часто указывалось, что методы преподавания и воспитания были ориентированы на учащихся, которые хотели связать свое будущее со службой в армии, и отличались от практики принятой в других сферах деятельности. Однако этому были свои причины, отчасти вполне обоснованные и имеющие глубокие корни. Необходимо было учитывать социальное происхождение, положение дворянства в присоединившихся к Пруссии княжествах, а также потребности самой армии. Поэтому было выдвинуто предложение, чтобы сыновьям отставных офицеров, поместных дворян, военнослужащих и чиновников, выразившим желание поступить на службу в армию, давались стипендии, которые позволяли бы им учиться в гимназиях и гражданских высших учебных заведениях.

Хотя эти предложения так и не были приняты, в 1828 году предпринимались шаги к тому, чтобы:

1) упразднить младшие классы дивизионных школ, где готовили к унтер-офицерским экзаменам;

2) оставить в дивизионных школах только старшие классы, где бы занимались лишь добровольцы, сдавшие унтер-офицерские экзамены и не получающие жалованья.

В то же самое время делались попытки поднять уровень унтер-офицерских экзаменов. Однако ни одна из этих реформ так и не была осуществлена. Второй класс в дивизионных школах продолжил готовить кандидатов к унтер-офицерским экзаменам, и от предполагаемого ужесточения требований на унтер-офицерских экзаменах пришлось отказаться.

Считалось, что проблема будет решена, когда было принято решение допускать до экзамена лишь тех, кто обладает определенным уровнем образования и может это подтвердить соответствующими документами. Генерал фон Лук предложил сделать стандартным уровень среднего образования, т. е. готовности к поступлению в университет, но и неполное среднее образование считалось вполне достаточным. В 1844 году было решено, что:

1) в дополнение к тому, что требовалось раньше, кандидаты, получившие неполное среднее образование, должны подтвердить общий уровень образования,

2) каждый кандидат может сдавать экзамен на звание унтер-офицера и офицера лишь дважды.

Эти два требования по-прежнему остаются в силе, но они никогда не применялись со всей строгостью. На экзаменах позволялось делать три или даже четыре попытки, и никто не обращал внимания на усилия генерального инспектора по военной подготовке и образованию добиться того, чтобы эти правила строго соблюдались.

Однако за объяснениями не стоит далеко ходить: армии в первую очередь требуются офицеры пригодные к воинской службе, и нельзя требовать более высоких образовательных стандартов, пока не будут удовлетворены самые насущные потребности.

И даже в этом случае есть пределы того, что можно требовать от военных, и возникает вопрос, как будет воевать армия, если вместо офицеров в ней будут служить «интеллектуалы».

Увеличение прусского офицерского корпуса в 1852 году и дальнейшее небывалое увеличение в 1855 году заставляет считать, что было бы ошибочным требовать от кандидатов более высокого образовательного уровня и тем самым осложнять им поступление в армию.

Есть мнение, что интеллектуальный уровень офицерства в последнее время уже не тот, что был раньше. Тем не менее до сих пор удавалось пополнять Генеральный штаб и преподавательский состав военных училищ гораздо более сильными кадрами, чем раньше. По правилам 1844 года те из кандидатов, кто обладал законченным средним образованием, получали такие преимущества, что более двухсот из них поступили в армию в качестве кандидатов на офицерскую должность в 1860 году. Есть ли у нас основания опасаться, что социальный статус офицерского корпуса понизится из-за того, что часть его членов недостаточно образованны? Если мы действительно считаем, что необходимо поднять требования к уровню образования молодых людей, поступающих на службу как волонтеры и не получающих жалованья, и что настоящее время, когда потребность в офицерах резко возросла, – самое подходящее для этого время, то имеет смысл перестать смотреть на правила сквозь пальцы и попытаться строго им следовать, поскольку если существуют места, где качество важнее количества, то это армия. Чего, однако, не следует делать, так это еще больше ужесточать стандарты 1844 года (которые и так почти недосягаемы для значительного числа кандидатов на офицерские должности, даже при том, что их почти никогда не применяли в полную силу), поднимая уровень требований к немецкому языку и требуя предъявления сертификата о неполном среднем образовании только для допуска к экзаменам на звание унтер-офицера. Это последнее требование вызывает наибольшее число возражений. Раньше военная экзаменационная комиссия сама решала, кого можно допустить до экзаменов, а кого нет, а теперь это зависит в первую очередь от директоров школ. Самые худшие представители офицерского корпуса – это, очевидно, совсем не те, кто хуже всех учился в гимназии. Учителя, преподающие там, зачастую исполнены вражды и презрения к лучшим классам общества и чересчур гордятся своей ученостью. Они жестоко подавляют подлинное чувство чести, они глубоко прониклись разрушительными тенденциями нашего времени, и большинство из них – закоренелые рационалисты. Меньше всего они стремятся воспитать в молодых людях силу духа.