Германский офицерский корпус в обществе и государстве. 1650–1945 - Карл Деметр

Кодекс чести прусского офицера распространяется даже на тех, кому принадлежит верховная власть. Ни один король или принц не может избежать его влияния или его требований. Честь превыше любых званий, хотя люди, обладающие ими, могут этого не сознавать. Человек чести выполняет приказы по своей воле, и ему не нужен кнут. Честь – его единственный надсмотрщик, совесть – его судья и его награда. Он служит не за деньги и не за почести. Слава и награды льстят ему, но не добавляют ничего к тому, как он выглядит в своих собственных глазах и глазах товарищей. Прусский офицер по-прежнему считает, что долг велит ему сделать все, что в его силах. Ему непонятно, почему у австрийцев считается лестным быть награжденным орденом Марии-Терезии, если он присуждается за то, что человек исполнил свой долг. Цитен и Фердинанд Брунсвикский за весь период Семилетней войны не представили к награде ни одного офицера. Их девиз был прост: «Долг прусского офицера – сделать все, что в его силах, на все остальное – Божья воля».

Фридрих-Карл

(Рейхсархив)

Приложение 2

Сведения о социальном составе учеников военных училищ в 1903—1913 годах, со сравнительными данными по 1888 и 1899 годам

Приложение 3

Сведения о процентном соотношении дворян среди офицеров рейхсвера, 1920—1932 годы

Приложение 4

Происхождение и развитие дворянства в Германии

Тацит свидетельствует, что даже у самых первых германцев была своя аристократия. Однако, по всей видимости, та аристократия, которую мы находим у германских племен после Великого переселения народов, лишь отчасти происходила от той, что упоминается Тацитом. После того как отряды германских воинов завоевали северные провинции Римской империи и установили там свое правление, началось формирование нового правящего класса. Этот класс состоял из воинов-победителей, а они, в свою очередь, делились на группы в соответствии со своим положением в обществе. Насколько нам известно, именно эта иерархия солдат и командиров положила начало европейской аристократии. Высшая аристократия произошла от придворных, а графы – от должностных лиц Каролингской имперской администрации, состоявшей из саксонцев и баварцев, подчинившихся франкам, и членов старой местной элиты, перешедшей на службу новым хозяевам. С другой стороны, более мелкое дворянство, составлявшее подавляющее большинство, – это потомки воинов более низкого ранга, ассимилировавшихся впоследствии с имперскими чиновниками. Часть из них жила при дворах королей, герцогов, графов, виконтов, епископов и аббатов или служила им в качестве смотрителей, например, замков или других оборонительных сооружений. Другая часть получила землю, на которой обосновалась, окружив себя подобающего размера двором. Эта земля принадлежала им на феодальных условиях, и за нее они обязаны были служить в войсках своего суверена как рыцари или конные воины.

Практические требования управления, защиты своих территорий и захвата новых сформировали основы средневековой феодальной системы. Феодальный надел можно считать своего рода платой за оказанные услуги. Он предоставлял вассалам материальные возможности для несения конной службы суверену во время войны, что было целью и смыслом раздачи земель, и в то же время служил вознаграждением за службу.

Общественное значение профессионального рыцарства первоначально было исключительно военным, и долго таковым оставалось, но начиная примерно с XII века на первое место выдвинулись собственно титул и положение, т. е. статус. По сути своей статус рыцарства, как такового, оставался неизменным до конца Средних веков и не сильно изменился в связи с появлением новой знати, вызванным «реальной политикой» Карла IV[40] с ее финансовой направленностью.

В начале Средних веков экономическая деятельность ограничивалась преимущественно сельским хозяйством и бартером. Однако по мере того, как производство все больше и больше отдалялось от обмена, расширялись торговые связи (чему способствовали также Крестовые походы и паломничество в Рим), развивалось горное дело (особенно добыча драгоценных металлов) и начался расцвет торговых городов, все больше возрастало значение золота как универсальной меры стоимости, что, в свою очередь, облегчало развитие в других областях. Бок о бок с простой аграрной экономикой возникала городская экономика, основанная на ремеслах и обмене товарами, что способствовало переходу к экономике, основанной на деньгах. Военное рыцарство было обязано своим рождением старой экономике, а новая экономика закономерно породила новый тип воина – наемника или солдата, и понемногу он занял место рыцаря, заставив того приспосабливаться к новым обстоятельствам. Наемники были характерным явлением для позднего Средневековья и могли существовать лишь при денежной экономике, а она заключала в себе силу способную уничтожить любой социальный статус. Сама по себе эта сила, вне всякого сомнения, не могла развиться во что-либо действительно революционное, но она подготовила почву для значительных изменений в технологии ведения войны, которые медленно, но неумолимо подталкивали старое рыцарство к полному исчезновению.

Среди новых и влиятельных факторов было появление, или, скорее, возрождение, такого рода пехоты, которая перестала быть лишь вспомогательным средством для сражающихся всадников и которая больше не нуждалась в полевых укреплениях, чтобы противостоять напору конницы. Эта пехота стала действительно независимым орудием. Она не уступала кавалерии, и ее тактика и организованность взяли верх во многих битвах XIV и XV веков. Тут можно вспомнить фламандских пехотинцев, а также гуситов из Богемии, но решающую роль в судьбе феодальных армий и рыцарства, как такового, сыграла конфедеративная Швейцария, чьи инновации в тактике и искусстве ведения войны доказали преимущества пехоты. После того как военный престиж рыцарства был подорван, дворянство стало утрачивать свое значение, и этот процесс ускорялся развитием огнестрельного оружия. С появлением ружей рыцарство, уже уступившее военное превосходство пехоте, становилось и вовсе ненужным. И этот факт был особенно горек для дворянства, поскольку это означало потерю социального статуса.

Логика, по которой развивались события последних двух столетий Средневековья, постепенно приводила к тому, что феодальные рыцари утрачивали свою главенствующую роль в сражениях, и к XVI веку они уже не имели никакого военного значения. Чем дальше заходил этот процесс, тем большее внимание дворяне стали уделять экономическому аспекту своей жизни и тем больше территориальная аристократия проявляла тенденцию к срастанию с городской знатью – патрициатом.

Тем не менее начиная с XVI века стали проявляться различия между путями, по которым пошло развитие феодального землевладения на востоке Германии (т. е. к востоку от Эльбы) и на западе и юге. В более ранний период владельцы поместий по всей территории Священной Римской империи обладали одинаковыми феодальными правами, и в течение некоторого времени эти взаимоотношения не претерпевали никаких изменений. Но с годами в Восточной Германии эти права стали манориальными, что привело к уничтожению большинства крестьянских сообществ. Крестьяне, которые раньше были обязаны лишь платить феодалу подати и отрабатывать строго ограниченное количество трудовых повинностей, теперь были лишены личной свободы и стали крепостными. Такая печальная эволюция характерна для государств, расположенных к востоку от Эльбы. Причины, приведшие к этому, определить нелегко, но тут действовало несколько факторов – исторических и географических. В настоящем контексте мы их рассматривать не будем.

Направив свою отвагу, жажду власти и цивилизаторские порывы в новое русло, восточногерманский рыцарь по-прежнему мог играть привычную для себя роль командира и повелителя. Начиная со второй половины XVII века и вплоть до конца XIX, этим его качествам снова нашлось военное применение в модернизированном прусском офицерском корпусе, приобретшем первостепенное значение. Со времен великого курфюрста (особенно при Фридрихе Великом) до эпохи правления Вильгельма I прусское поместное дворянство играло в обществе главенствующую роль. Пополнение в «старый прусский офицерский корпус» поступало либо прямо из феодальных поместий Восточной Германии, либо из семей старых прусских офицеров и, гораздо реже, из семей гражданских служащих, которые зачастую были потомками предыдущих групп или были связаны с ними родственными связями. С социологической точки зрения типичные черты прусского офицерства уходили своими корнями в родовые поместья к востоку от Эльбы.

С другой стороны, существовал ряд различий между типом офицера из юго-западных областей и его северным (или, точнее, северо-западным) коллегой. Эти различия нельзя было объяснить лишь социальным происхождением этих двух групп. Если мы будем сравнивать только дворян, то различия между ними объясняются тем, что в этих двух областях существовало два разных типа землевладения: феодальное и манориальное, что обуславливало основные направления развития дворянства в южных и западных областях. Источники доходов юго-западных офицеров диктовали им образ жизни совсем не похожий на образ жизни помещика в Восточной Германии. Как только меч был вложен в ножны и доспехи повешены на гвоздь, дворяне старой Пруссии стали сельскохозяйственными производителями, в то время как дворяне запада и юга, если их земли и доходы позволяли им жить в соответствии с их общественным положением, становились рантье, промышленниками и фабрикантами. Особенно этому способствовало увеличение концентрации капитала в форме феодальной земельной собственности, происходившее вследствие отмены земельных пожалований более крупными землевладельцами. Но если у дворян юга и запада не было ни средств, ни желания заниматься расширением своих владений, то они всегда могли поступить на службу к своему монарху в качестве чиновников или юристов.